Магия Отшельничьего острова - читать онлайн книгу. Автор: Лиланд Экстон Модезитт cтр.№ 59

Я отхлебнул остывшего чаю. Джастин свою кружку уже опустошил.

Я помолчал, подкинул в огонь еще одно маленькое полешко и наконец спросил:

— А что ты говорил насчет выбора пути?

— Ты прирожденный маг, а все маги должны выбрать свой путь: Черный, Белый или — для немногих — Серый.

— Я?! Маг?! Вот уж не думаю. Толкового гончара из меня не вышло, столяра тоже, а уж чтобы получился маг!.. матушка моя — горшечница, а отец... Я всегда считал его просто домохозяином.

— Ну ты и шутник, Леррис, — покачал головой Джастин. — Я в твои годы так над старшими не смеялся.

Но мне было не до смеха. Какие уж тут шутки, когда тебя ни с того ни с сего объявляют тайным магом!

— Но хоть ты и очень молод, тебе придется как можно скорее определиться с выбором.

— Чего ради? Почему бы мне, даже если я и впрямь таков, каким ты меня расписал, не оставить все как есть?

— Во-первых, отказ от выбора — это тоже своего рода выбор. Но в твоем случае возможность выбора ограничена именно тем, кто ты таков.

— А нельзя ли подоходчивее?

Сейчас Джастин казался мне все более и более похожим на магистра Кервина, хотя старый наставник был морщинистым и седым, а Серый маг — русоволосым, с узким лицом и гладкой кожей.

— Начнем с того, что, выбрав Белое, ты никогда не сможешь вернуться на Отшельничий. Ваши мастера запрещают доступ на остров всем, кто так или иначе связан с магией хаоса. Но такой выбор для тебя маловероятен, ибо душа твоя бессознательно тяготеет к упорядоченности, хотя ты не хочешь этого признавать. И эта неосознанная приверженность гармонии, скорее всего, удержит тебя от искушения испробовать что-либо большее, чем простейшие манипуляции с хаосом. Даже сейчас ты с трудом воспринимаешь серое, а в итоге основополагающий конфликт хаоса и гармонии может стать для тебя разрушительным. Вот и выходит, что ты либо выберешь Черное, либо рискнешь саморазрушением, ступив на Белый или Серый пути. Либо ты отвергнешь все три и... и в итоге твоя душа пойдет на подпитку какого-нибудь Белого Мастера, вроде Антонина.

— Вот оно как! Все, оказывается, просто! Никаким выбором и не пахнет. Я должен стать Черным магом. И все. Потому что ты так сказал.

— Вовсе нет, — возразил Джастин, растягиваясь на лавке и кутаясь в плащ. — Ничего подобного. Выбор за тобой, абсолютно свободный выбор. Ты мне не ученик, а просто попутчик. Неправильный выбор может убить тебя, но это относится не к тебе одному. Ты можешь не поверить ни одному моему слову. Можешь уйти, расстаться со мной сегодня же вечером, и я отнесусь к такому решению с пониманием. Но если тебе покажется предпочтительным продолжить путешествие вместе со мной, то соблаговоли определиться. Потому что, не приняв решения, ты будешь представлять собой мишень для каждого неприкаянного духа в Восточном Кандаре.

— А где они были раньше?

— Раньше ты не обнаруживал себя, пустив в ход посох.

Прежде чем мне удалось сформулировать подходящий вопрос, мой собеседник отвернулся и мгновенно заснул.

Да и был ли у него ответ?

Я долго смотрел на огонь, потом проверил лошадей и лег, укрывшись плащом. Я был почему-то уверен, что заснуть все равно не смогу. И совершенно напрасно.

Мужчина в белом сидит в кресле-качалке из светлого дерева. Глаза его рассеянно ловят мерцание язычков каминного пламени.

— Итак, достойная госпожа, удалось ли тебе увидеть в действии хваленые добродетели Отшельничьего?

Его собеседница поджимает губы и ничего не отвечает. Однако он и не настаивает. Просто сидит и ждет, предоставляя ей возможность осмыслить заданный вопрос.

Ее взгляд перемещается с его слегка загорелого лица на огонь, потом возвращается обратно.

— Я видела много горя, но в этом едва ли можно винить Отшельничий, — произносит наконец молодая женщина.

На ней одежда из серой кожи. Ярко-синий шарф оттеняет блеск ее рыжих волос и белизну кожи. Стоя у низенького столика, она кажется выше, чем на самом деле. На долю мгновения ее глаза обращаются к безмолвной, закутанной в вуаль женщине, спокойно сидящей в кресле по другую сторону очага.

— Но ты же видела бесконечные дожди, вымывающие из полей саму жизнь? И пустой рейд Фритауна, куда ни один корабль не доставляет провизии? — голос мужчины в белом остается ровным и мягким.

Собеседница обдумывает его слова, а потом осторожно произносит:

— Ты намекаешь на то, что эти невзгоды — дело рук Мастеров Отшельничьего?

— Какие уж намеки, если речь идет об очевидном! Но, возможно, тебе потребуется еще некоторое время для наблюдений и размышлений об увиденном.

— А я не думаю, что нам следует играть словами, — звучит гортанный голос темноволосой женщины, сидящей в кресле. — Тебе ведь хотелось бы узнать, как лучше распорядиться своими силами во имя общего блага? А мы полагаем, что способны тебе в этом помочь.

— Но что ты потребуешь взамен? — спрашивает рыжеволосая, не сводя взора с мужчины в белом. — Только не говори, будто предлагаешь помощь по доброте душевной.

— Сказать так — значит солгать, и солгать напрасно. Ты бы все равно мне не поверила, — в уголках его рта появляются морщинки, а глаза на мгновение светлеют. — Но уверен, от тебя не укрылось, как неохотно мастера Отшельничьего используют свои возможности, чтобы сеять добро за пределами острова. И — в этом я тоже уверен — не раз ты задавалась вопросом: почему же они не приходят на помощь страждущим? Зачем, например, ими устроена блокада Фритауна?

Рука его вяло указывает на темное, занавешенное окно.

— Возможно, правители Фритауна далеки от совершенства, но такого рода меры меньше всего задевают власть имущих. Бедняки, люди, живущие своим трудом — вот кого блокада лишает работы и куска хлеба.

Рыжая слегка переминается с ноги на ногу.

— Звучит это красиво, Мастер Антонин, но чем обвинять других — не лучше ли самому помочь страждущим? Ты ведь не бедствуешь, если раскатываешь всюду в золоченой карете,

— Но разве ты своими глазами не видела, как я кормил голодных и обогревал замерзавших?

Слова его звенят серебром. Рыжая подается назад, не находя возражений.

— Мне нужно это обдумать.

— Непременно. Но размышлять можно и путешествуя. Я предлагаю тебе поездить со мной по Кандару и своими глазами увидеть, как я пытаюсь облегчаю участь людей, ввергнутых в нужду по воле Отшельничьего.

Рыжая угрюмо молчит.

На рассвете Джастин выглядел почти таким же бодрым, как при первой нашей встрече в гостинице «Уют». Лишь в голосе осталась усталость да под глазами темные круги.

Принеся воды, я сварил размазню, имевшую вкус превосходного кукурузного пудинга. Выпили мы и бодрящего чаю.