Рассветный меч - читать онлайн книгу. Автор: Деннис Л. Маккирнан cтр.№ 85

— Араван, передай мне на время свою эльфийскую сущность, чтобы мог я делать с ней то, что мне надо, — прошептал настоятель. Эльф не моргнул, не дрогнул, но старик удовлетворенно ему кивнул.

Бэйр, хотя и пребывал в состоянии медитации, мог видеть огонь, истекающий из него самого и окутывающий Аравана, и огонь, истекающий из Ала… Казалось, огнем управлял настоятель.

— Валке, — прошептал настоятель, произнося имя, выбранное Араваном; на языке твилл оно означало «сокол».

Вдруг все вокруг озарилось мягким платиновым сиянием, которое заполнило весь покой, а когда оно померкло, то в центре треугольника, нарисованного мелом на полу, сидел сокол–самец в оперении цвета воронова крыла. Неукротимый, дикий дух лучился из его сапфирово–голубых глаз. С шеи сокола свисал кристалл на короткой, хорошо подогнанной платиновой цепочке и голубой камешек–амулет на тонком ремешке.

Бэйра и Алу вытряхнуло из состояния медитации. Юноша тяжело дышал, а перепуганный фаэль издавал свистящие звуки. И тот и другой знали, что предстоит увидеть, однако воспринимали это как чудо.

Излучая неистовую силу из голубых глаз, сокол пытался взлететь, однако меловая линия оказалась для него непреодолимой… Скрии! Птица издала злобный крик, негодуя на пленение, не понимая, что именно удерживает ее. Сокол пытался взлететь, но на его пути как будто возникала невидимая стена, и птица, натыкаясь на нее, отлетала назад, растопырив лапы и крылья. Пернатый хищник издавал яростные крики, хлопал крыльями, с неистовым клекотом бился о невидимую стену, ища выхода на волю, но ненаходил.

Испуганные глаза фаэля наполнились слезами, в то время как рот Бэйра широко раскрылся от удивления. Араван исчез, но от пристального взгляда Бэйра не скрылось то, что кристалл был сейчас наполнен его огнем — огнем эльфа, — заключенного внутри мерцающей кристаллической решетки.

— Боги! — произнес Бэйр.— Боги!

Старик, повернув голову в сторону Бэйра и Алы, отрывисто произнес:

— Давайте, давайте. Мы не можем оставить его в этом облике.

Бэйр глубоко вздохнул и снова вошел в состояние медитации. Пернатый хищник продолжал издавать гневные, угрожающие крики.

Обтерев влажные от слез глаза, Ала кивнул и тоже впал в состояние медитации.

— Ты, меняющий облик, передай мне на время свою сущность.

И вновь Бэйр достиг граничного состояния превращения, остановив сознание в точке, когда даже малейшее движение в любую из сторон нарушит равновесие.

— Крылатый, возьми свою сущность, — пробормотал старик.

Ала, как спящий, медленно сложил крылья.

— Араван, — прошептал настоятель, называя эльфа его истинным именем. Но обратное превращение не произошло. Старик снова повернулся к фаэлю. — Забирай.

— Очень трудно не думать о полете, — произнес фаэль, нарушая состояние медитации.

— Тем не менее…

И снова фаэль погрузился в состояние медитации, расправив при этом крылья, а затем вновь сложив их вдоль тела.

— Араван, — прошептал настоятель.

И вновь превращение не состоялось, и черный сокол продолжал настойчиво искать выход из невидимой клетки.

— Ты, меняющий облик, должен успокоить его.

— Но как?

— Этого я сказать не могу. Ты знаешь его лучше меня, попробуй успокоить его.

Бэйр сосредоточенно наморщил лоб, стараясь придумать способ смирить и утихомирить воинственную сущность сокола, и тут раздался голос Алы:

— Я успокою его.

Испустив трель, состоящую из ласкового чириканья и нежных обращений, фаэль заговорил с соколом и… Случилось невероятное! Птица прекратила биться в невидимую стену, воинственный клекот смолк, и только свирепый голубой огонь все еще лучился в глазах разгневанного крылатого создания.

— Теперь ты, меняющий облик, — прошептал старик. Бэйр снова вошел в состояние медитации и мысленно привел свое сознание на грань между своими сущностями.

— Ну, крылатый, забирай.

И снова Ала расправил крылья и погрузился в мечты о полете, а затем мечты о полете сменились представлением того, как он стоит на земле, сложив крылья.

— Араван, — прошептал настоятель.

Снова зал озарился платиновым сиянием… Алор озирался, сверкая дикими голубыми глазами, в которых медленно и постепенно появлялись здравомыслие и спокойствие.

Прошел месяц, за ним второй. Араван каждый день преображался в сокола, овладевая при этом не только навыками по изменению облика, но и усиливая привязанность сокола к волку и к самому Бэйру, поскольку настоятель однажды изрек:

— Только им двоим этот сокол должен быть верен, а иначе все наши усилия напрасны. Лишь волку и молодому человеку дозволено было кормить птицу.

Ала оказался очень полезен: фаэль мог утихомирить дикую птицу и каким–то образом убедить сокола, что ни Бэйр, ни дрэг не представляют для него опасности. И птица Валке, хотя и не сразу, начала доверять юноше и волку.

Постепенно настоятель стал все реже прибегать к использованию огня Бэйра и Алы, и неуклонно снижал степень их участия в процессе, пока, наконец Араван не начал самостоятельно превращаться из эльфа в сокола и обратно без чьей–либо помощи, пользуясь лишь кристаллом, в котором примерно два десятка лет назад запечатлелась сущность сокола.

И все–таки Валке был диким созданием, он действовал, руководствуясь иными побуждениями и иными потребностями, нежели эльф, в обличье которого ему довелось побывать. Роли Бэйра и Аравана также коренным образом изменились — каждый чувствовал себя несколько странно и необычно, поскольку наставник сделался учеником, а ученик наставником. Теперь именно Бэйр обучал Аравана, именно Бэйр взял в свои руки руководство, а Араван следовал его наставлениям. Он предостерегал Аравана от опасностей, возникающих при смене обличий, вспоминая при этом то, чему его самого когда–то учили; обращал особое внимание на время, выбранное для превращения, а главное, постоянно напоминал о том, что сокол, которым становился Араван, был созданием дикой природы — не эльфом в обличье сокола, а именно соколом, причем наиболее хитрым и коварным из всех соколов. Соколом, у которого временами возникали потребности, желания и мотивы отнюдь не соколиные, а присущие эльфу, точнее, эльфу по имени Араван. К тому же в голове сокола, который побывал в обличье эльфа, прочно удерживались мысли и представления, которые наполняли голову Аравана перед превращением. Это было свойственно и Бэйру, и Урусу, и всем другим, обладающим даром перевоплощения. Опасности, возникающие при смене обличий, подстерегали постоянно, и, хотя Валке теоретически мог снова превратиться в Аравана, гарантировать, что он захочет это сделать, было бы несколько наивно. Валке все–таки был диким соколом. И именно в этом и заключалась опасность, с которой и сокол, и Араван вынуждены были постоянно жить: Араван мог по своему желанию превратиться в Валке, но Валке мог никогда снова не стать Араваном. Эльф Араван сознавал эту опасность, а сокол Валке — нет.