Повелитель блох - читать онлайн книгу. Автор: Эрнст Теодор Амадей Гофман cтр.№ 33

― Гамахея! Так пламя в груди твоей потухло, так ты уже забыла чудесное былое в Фамагусте, забыла дивные дни в Берлине, забыла...

― Ты болван, ― смеясь, перебила несчастного малютка, ― болван ты, Георг, с твоей Гамахеей, с твоим чертополохом Цехеритом, со всем твоим безумным вздором, который, верно, тебе когда-нибудь приснился. Я была и прежде расположена к тебе, мой друг, расположена и до сих пор, и выйду за тебя, несмотря на то что тот, высокий, мне гораздо больше нравится, но только под одним условием, если ты мне свято обещаешь, даже торжественно поклянешься, что употребишь все силы...

Малютка прошептала что-то Пепушу совсем тихо на ухо; Перегринусу послышалось, однако, что речь шла о мастере-блохе.

Тем временем спор между обоими микроскопистами разгорался все пуще и пуше, они снова схватились за оружие, и Перегринус уже принялся укрощать разгоряченных противников, как состав общества опять увеличился.

Дверь распахнулась, и с отвратительными криками и визгами в комнату ворвались bel esprit ― monsieur Legenie и брадобрей Пиявка. С дикими, ужасными телодвижениями бросились они на малютку, и брадобрей уже ухватил ее за плечо, как Пепуш со всех сил оттолкнул прочь гадкого врага, затем как бы обвился вокруг него всем своим гибким телом и сжал с такой силой, что он с пронзительным ревом, заострившись, весь вытянулся вверх.

Покуда все это происходило с брадобреем, оба микроскописта в виду врага мгновенно помирились друг с другом и общими силами весьма успешно повели борьбу против bel esprit. Ничуть не помогло балетмейстеру, что, будучи избит внизу до синяков, он поднялся к потолку комнаты; ибо оба, Левенгук и Сваммердам, схвативши каждый по короткой и толстой дубинке, всякий раз, как bel esprit хотел опуститься, гнали его снова вверх ловкими и меткими ударами по той части тела, которая лучше всего их переносит. То было нечто вроде забавнейшей игры в воздушный шар, в которой bel esprit принужден был взять на себя самую утомительную и притом неблагодарную роль, именно роль воздушного шара.

Война с демоническими пришельцами, казалось, нагнала на малютку большой страх; она крепко прижалась к Перегринусу и умоляла увести ее из этой опасной свалки. Перегринус не видел причины ей в этом отказать, тем более что его помощь на поле сражения, как он должен был убедиться, была не нужна; он отвел поэтому малютку к ней домой, то есть в комнату своего жильца.

Достаточно сказать, что малютка, как только очутилась наедине с Перегринусом, снова пустила в ход все приемы самого тонкого кокетства, чтобы завлечь его в свои сети. Он твердо помнил, что все это одно притворство, имеющее целью поработить его протеже ― мастера-блоху, и все же он до такой степени растерялся, что не подумал вовремя о микроскопическом стекле, а оно послужило бы ему хорошим противоядием.

Мастер-блоха снова очутился в опасности, но и на этот раз он был спасен господином Сваммером, который вошел в комнату вместе с Пепушем. Господин Сваммер имел чрезвычайно довольный вид, тогда как в глазах Пепуша пылали бешенство и ревность.

Перегринус вышел из комнаты... С глубокой горечью в растерзанном сердце, не видя и не слыша ничего вокруг себя, мрачный побрел он по улицам Франкфурта до городских ворот, оставил их за собою и шел все вперед, пока не добрался наконец до того очаровательного местечка, где произошла странная встреча его с приятелем Пепушем.

Тут он вновь призадумался над своей странной судьбой, еще обворожительнее, еще привлекательнее, чем когда-либо, представился ему образ малютки, быстрее потекла кровь по его жилам, чаще забился пульс, грудь готова была разорваться от страстного томления. Со всей болезненностью он почувствовал всю тяжесть жертвы, которую он принес и с которой, ему казалось, погибло все счастие его жизни.

Наступила ночь, когда он вернулся в город. Сам того не замечая, а может быть, из бессознательной боязни вернуться к себе домой, забрел он в какие-то боковые переулки и наконец попал на Кальбахскую улицу. Человек с котомкой за плечами спросил его, не здесь ли живет переплетчик Лэммерхирт. Перегринус поднял глаза и увидел, что он в самом деле стоит перед высоким узким домом, в котором жил переплетчик Лэммерхирт; высоко вверху, в окнах трудолюбивого ремесленника, работавшего всю ночь напролет, светился веселый огонек. Человеку с котомкой отперли дверь, и он вошел в дом.

Перегринус вдруг вспомнил с угрызениями совести, что в суматохе последнего времени забыл заплатить переплетчику Лэммерхирту за разные работы, выполненные им для него; он решил на следующее же утро снести ему свой долг.

Злые козни объединившихся микроскопистов и непрекращающаяся их глупость. ― Новые испытания господина Перегринуса Тиса и новые опасности, грозящие мастеру-блохе. ― Розочка Лэммерхирт. ― Вещий сон и конец сказки.

Хотя никаких положительных сведений об исходе побоища в комнате Левенгука и не имеется, но остается только предположить, что оба микроскописта с помощью юного Георга Пепуша одержали полную победу над зловредными пришельцами. Иначе старый Сваммер не возвратился бы домой в таком приятном и довольном настроении. С тою же веселой и приветливой улыбкой вошел Сваммер, или, вернее, господин Иоганн Сваммердам, на следующее утро в комнату господина Перегринуса, который лежал еще в постели и занят был глубокомысленным разговором со своим протеже, мастером-блохой.

Чуть только Перегринус завидел господина Сваммердама, как тотчас же велел вставить себе в зрачок микроскопическое стекло.

После долгих и весьма скучных извинений за раннее свое посещение Сваммердам уселся в конце концов у самой кровати Перегринуса. Старик ни за что не хотел допустить, чтобы Перегринус ради него встал и надел шлафрок.

В самых причудливых выражениях он стал благодарить Перегринуса за великие одолжения, которые тот ему оказал, не только сдав ему квартиру в своем доме, но и позволив ему вселить к себе молоденькое и часто слишком бойкое и беспокойное женское существо. Далее он должен принять уже за самое большое одолжение то, что Перегринус, не без жертв со своей стороны, содействовал примирению его (Сваммердама) со старым другом и коллегой Антоном ван Левенгуком. По рассказу Сваммердама, их сердца почувствовали вдруг влечение друг к другу в то самое мгновение, как на них напали bel esprit и брадобрей и им пришлось спасать прекрасную Дертье Эльвердинк от этих злых негодяев. Вскоре затем воспоследовало и полное формальное примирение между ним и его другом.

Левенгук, точно так же как и Сваммердам, признал благодетельное воздействие на них Перегринуса, и первым делом, за которое они принялись по восстановлении их дружеского союза, было их совместное рассмотрение и посильное истолкование странного и диковинного гороскопа господина Перегринуса Тиса.

― Что не удалось, ― говорил господин Иоганн Сваммердам, ― что не удалось моему другу Антону ван Левенгуку одному, того достигли мы общими силами; таким образом, это был второй опыт, проделанный нами, несмотря на все препятствия, с блестящим успехом.