Черный замок, или Вопреки устройству Мира - читать онлайн книгу. Автор: Елена Тыртышникова cтр.№ 83

Сейчас глаза, казалось, фосфоресцировали.

Феллон в испуге обежал одним быстрым взглядом все портреты и наткнулся на отца. В конце ряда, у выхода из галереи висело зеркало в деревянной раме. Оно обозначало ныне здравствующего главу рода. Имлунда Зелеша. Его застывшее отражение в тот миг ничем не отличалось от предков, навечно вмёрзших в древние холсты.

Все они осуждали потомка. Не за измену жене — мужчина имеет право расслабиться, а за безответственное поведение.

Провинившийся наследник рода сдался и опустил очи долу. Да так и застыл в изумлении — по холодному каменному полу никем не замеченный и вовсе позабытый полз за взрослыми Романд.

Малыш, наверное, хотел, чтобы папа с ним поиграл. Но папа ушёл, не слыша ни зова, ни крика обиды. Папа был занят. Однако младенцу того не понять. Папа не видит, потому и не замечает, что сын приглашает на игру. Значит, надо показаться папе на глаза — тогда он всё поймёт! Вполне возможно, что именно так рассуждая, Род решился на долгое и неудобное путешествие прочь из своей комнаты.

Как ребёнок без посторонней помощи да столь быстро сумел выбраться из огороженного вольерчика, Феллон не представлял. Однако, как-то выбрался и теперь упорно полз вперёд, не обращая внимания на холод и пыль. Те не были заметны под сапогом на толстой подошве — слуги следили за порядком, но для младенческой ладошки и коленок, пусть и скрытых за вязаным комбинезоном, малейшая песчинка являлась опасностью, сравнимой с осколком стекла. К тому же, Род передвигался, словно раненая собака, на трёх конечностях. В правой ручке он сжимал свою дурацкую погремушку. И какая скотина подсовывает эту дрянь ребёнку?!

Эта погремушка была семейной реликвией, которую прятали в сокровищнице, так как боялись или не могли избавиться. На вид, в целом, ничего особенного, кроме отменного качества: она представляла собой гроздь разнокалиберных, разноцветных шариков. Если умудриться тряхануть отдельный шарик, то услышишь свой, неповторимый звук. Вся гроздь тоже гремела по-особенному. Неплохое развлечение для младенца, если бы не тёмная аура.

Давно эту погремушку подарил для кого-то из новорожденных Зелешей не очень близкий родственник, могущественный чёрный маг, после чего случилось множество неприятных, если не сказать хуже, событий. Игрушку решили уничтожить — не получилось. Тогда её запрятали в сокровищнице. Но надо же было такому приключиться — беременной, уже очевидно не переживущей родов Нуйите очень понравилось перебирать драгоценности.

Любила мачеха разглядывать серебряные цепочки и разноцветные топазы да траурные шерлы и гагаты, при этом сама если и носила, то исключительно фамильные украшения, где явное предпочтение отдавалось золоту и горному хрусталю. Уж что приключилось с Нуйитой — драконова болезнь или иное затмение ума, свойственное беременным женщинам, не понять, однако по приближении срока она всё чаще и чаще пробиралась в сокровищницу и сидела там часами, пока кто-нибудь не спохватывался и не забирал молодую герцогиню обратно в её покои. Из-за этой странности, а ещё умения Нуйиты выскальзывать из-под опеки, Романд даже родился на россыпи серебра.

Рядом с новорожденным и его умирающей матерью лежала погремушка.

Игрушку забирали, прятали, увозили из замка, но по прошествии какого-то времени она всегда оказывалась в колыбели Рода… Вот теперь она была в его руках и определённо мешала ползти. Малыш пытался догнать папу побыстрее, но и не хотел расстаться с погремушкой. Не понимает, глупый, что придётся выбирать — либо скорость и удобство, либо игрушка.

Видя мучения брата, Феллон со вздохом шагнул к нему и натолкнулся на твёрдую руку отца.

— Не стоит, Фел, — покачал он головой. Оказывается, герцог внимательно наблюдал за обоими сыновьями.

— Он же себе все руки с этой гадостью сотрёт!

— Мы его с собой не брали, — хмыкнул отец. — Сам захотел — пусть сам и выкручивается.

Чтобы ни чувствовал Феллон к Романду, одно младший герцог знал точно — отец сейчас поступил очень жестоко. Нельзя так с неразумным ребёнком. Единственная надежда, что малыш догадается выкинуть игрушку, хотя с его-то предполагаемой болезнью…

В очередной раз ухнувшись на животик и ушибив ручку о любимые шарики, Род всё-таки остановился и сосредоточенно посмотрел перед собой. На две пары ног. Явственно хмыкнул, глянул на свои ручки, затем на ножки в пинетках с пушистыми помпонами. Всё-таки отложил погремушку и упёрся ладошками в холодный пол. Однако на этом свою деятельность не ограничил.

Род поставил ножку не привычно на коленку, а как у взрослых — на ступню. Утвердился. Затем повторил то же со второй своей ногой. После чего оттолкнулся руками от пола и упал на попку. Однако неудача малыша не остановила — он попытался ещё раз. Получилось. Род стоял, чуть раскачиваясь с непривычки, и рассматривал пространство вокруг себя. Необычно, как необычно! — говорили его глаза.

И снова брат не остановился на достигнутом. Он потянулся за погремушкой — конечно упал. На этот раз малышу понадобилось целых четыре попытки, чтобы сообразить: игрушку не поднять. Тогда Род подполз к шторе и встал на ноги, цепляясь за угрожающе трещащую ткань. Теперь, чтобы добраться побыстрее до взрослых, требовалось научиться ходить.

Перед первым падением малыш умудрился сделать целых пять шагов. Потом был только один и уже отчего-то не требовалась штора. На третий раз после двух шагов Род обнаружил, что за ним следят, — с размаху плюхнулся на попку и заревел.

Феллон бросился поднимать ребёнка, однако его опять не пустил отец.

— Не надо, Фел. Он может, но не хочет. Ему лень.

Видя, что помощи не дождаться, Род судорожно всхлипнул, поднялся и проделал оставшиеся до взрослых семь шагов за один раз. Однако подошёл не к отцу, а к брату. Теперь-то Феллон взял малыша на руки.

— Романд, ты хотел мне что-то показать? — позвал Имлунд.

Ребёнок после очевидной паузы обернулся, обиженно надул губки, а потом протянул отцу погремушку.

— На, папа, — первые слова в жизни и надолго, чуть ли не на год, единственные.

— Давай его сюда, Фел, — герцог ласково и довольно улыбнулся. Ему было, чем гордиться: Род такой маленький, а уже умеет ходить и говорить. Вот только нормально ли это?

— Кажется, он мокрый.

— С младенцами такое случается, — хмыкнул отец и сам отобрал младшего сына у старшего. — А ты, Фел, возвращайся к жене. Правильно это. К тому же, пора бы и наследником обзавестись.

— Но?

— Я уже обзавёлся, — напомнил Имлунд. — И мои сыновья — это только мои сыновья, а тебе, Фел, род Зелеш продолжать!

И пошёл прочь, к своим покоям, сюсюкаясь с Родом. Отчитывая и одновременно хваля, оттирая грязные ладошки своим белоснежным платком, звеня погремушкой… Как же тогда Феллон ненавидел брата! За… за… Да, хотя бы за то, как менялся голос отца в разговоре с Романдом! И только теперь, сейчас, младший герцог вдруг понял. Если со старшими сыновьями Имлунд Зелеш разговаривал всего лишь спокойно, то младшему доставался исключительно лёд… ненависти…