Знак Моря - читать онлайн книгу. Автор: Пол Кирни cтр.№ 57

– Рол, Галлико, – прохрипел он. Те пробудились медленно, с трудом.

– Они ушли. И забрали воду.

Бурдюки были привязаны к запястью Кортишейна. Шнуры оказались перерезаны в темноте. На твердой земле не осталось никаких примет, не считая нескольких нечетких следов сапог.

– И Мохран? – спросил Рол, одурело мигая.

– Все. И забрали воду.

Трое стояли и, щурясь, осматривали местность во всех направлениях в белом сиянии утра. Ни малейшего признака недавних товарищей.

– Они подались на юг, – устало проронил Кортишейн.

– Значит, они болваны. Мы уже на полпути. Как они думают пройти мимо пралюдей?

– Может, они думают, что те запуганы. Может, меня они боятся больше. Жаль Джуда Мохрана. Хороший был человек. Боги Небесные, я спал как убитый. И ничего не чувствовал.

– Не стоит теперь сокрушаться, – заметил Галлико. – Они попытали счастья посвоему, а теперь мы посвоему. Еще два дня без воды нам не протянуть. Надо убраться со Стола к ночи.

Они стояли, на миг оцепенев. Впору бы броситься наземь и зарыть лица в сплетенные руки.

– Пошли, – сказал наконец Рол.

Крид еще ночью пометил выверенный по звездам путь, выцарапав в земле стрелку. Они двинулись вперед, теперь все трое рядом. В краткие минуты, прежде чем знойное марево заплясало у края небес, им померещилась синяя тень высоких гор впереди. А затем лишь снова являлись дразнящие миражи с несуществующей водой, и вокруг молчала безнадежная пустыня. Ни ветерка. Самый воздух словно был устрашен полыхающим солнцем. Они едва тащились весь этот день, в глотках пересохло так, что невозможно стало говорить. Крид спотыкался, точно пьяный, на порядочные расстояния плотно закрывая глаза от свирепого солнца, с одной ладонью на предплечье Галлико. Они не останавливались на отдых, казалось, молча согласившись, что будут шагать, пока не свалятся.

И Крид свалился. Ему почудилось, что он летит, словно его закружило в жаре печи. Он смутно почувствовал, как его лицо ударилось оземь, и понял, что у него песок на зубах, но пребывал в полной отрешенности, безразличный к судьбе своего тела. Открыв глаза, он не увидел ничего, кроме белизны. Чейто голос сказал: «Пей», – и он почувствовал, что его поднимают. Губы его коснулись горячей плоти, она была влажной, с нее капало, и он сознательным усилием втянул влагу. Это была не вода. Но язык вновь обрел способность двигаться вдоль зубов. И было чтото еще в этой медной жидкости. Она походила на хороший бренди, но была прохладна, как вода из источника летним днем. Белая слепота отступила, унялись и толчки боли в голове. Он увидел склонившегося над ним Кортишейна. Тот поддерживал его, как младенца, из предплечья Кортишейна капала кровь, и теперь Крид понял, что это за вкус. Его слегка затошнило, но у него даже не было сил для рвоты.

– Что, во имя Божие…

– Не говори. Галлико понесет тебя немного. Осталось недолго, Элиас.

Его подняли на израненные плечи полутролля, ему не хватило воли воспротивиться. Он словно лежал на движущейся горе. Теперь он видел яснее. Кровь Кортишейна словно охладила клокотанье жара в его сосудах, дав разуму успокоиться и вновь заработать.

Их тени, вытянутые и причудливые, падали справа от них, когда солнце начало спускаться к горам. Пляшущее марево впереди стало тоньше на исходе дня, и Крид, тупо кивая, увидел коечто, чего не было прежде. Иные цвета вступили на знойную белизну Стола и на темнеющее небо над ними. Он глазел долгие минуты, покачиваясь на плече полутролля.

– Земля, – прохрипел он наконец. – Может, в двух лигах. Боже мой, я вижу… вижу деревья.

– Радуйся этому зрелищу, друг мой, – прогремел Галлико почти шутливо. – Там, где есть деревья, есть и вода. Мы скоро туда попадем.

Они покинули Горторов Стол, когда упали сумерки. Белая иссушенная земля кончилась каменными бурунами и грудами грязи, дальше земля поднималась, становясь бурой, местами показалась зелень. Там росли пучки травы с острыми краями, чахлая акация, дубки и колючий кустарник. Трое ковыляли вверх по склону, словно существа, неспособные остановиться. Новая земля то уходила изпод ног, то опять взлетала. Камни пронизывали ее здесь и там, они крошились, образуя проходы, и громоздились холмиками. Трое путников нашли первые цветы у подножия скал, а затем услышали нежный, не сравнимый ни с какой музыкой звон бегущей воды. И вот она переливчатой чистой лентой блеснула в берегах серого камня. Они упали на колени и пили на четвереньках, точно звери.

Высоты Ганеша были к ним добры. Нетронутые, ненаселенные, они изобиловали дичью, столь не пугливой, что казалось позором убивать такую. Из неуклюжего капитанского пистолета Рол ранил двух юных оленят достаточно, чтобы Галлико смог загнать их и свернуть им шеи. Они выпотрошили и освежевали добычу, а теплую печень съели сырой, пока полутролль расчленял остальное. Затем троица улеглась и проспала всю ночь стопами к теплу огромного костра, слишком изнуренная, чтобы беспокоиться, не заметит ли кто или что во тьме этой дикой глуши разведенный людьми огонь. Здесь ночи были не так холодны, как в пустыне, но достаточно прохладны, чтобы побудить собирать траву и вереск для постели и дерево для костра. Они заночевали на немалой высоте, и когда зарумянилась заря, смогли полюбоваться широко раскинувшимся внизу Внутренним Пределом, чувствуя себя поистине королями.

– Я вижу корабли, – сказал Крид, глядя в яркое полыхание на востоке.

– Где? – спросил Рол.

– Востокюговосток. Три. Нет, четыре. С полным парусным вооружением. Идут колонной.

– Военные, – мрачно проронил Галлико. – Вероятно, часть флотилии, что преследовала «Гадюку». Бьонарцы вдруг ни с того ни с сего помешались на внимании к этому побережью. Хотел бы я знать, имеет ли это отношение к их междоусобице.

– Лучше бы для твоего города, чтобы он был как следует спрятан, – сказал ему Рол.

Они шагали на север берегом тринадцать дней и все это время не встречали ни признака человека или его деяний. Справа от них Внутренний Предел катил свои белогривые волны до горизонта, а слева холмы возносились где мягкими складками, где скалистыми откосами к высотам Миконин, покрытые темными лесами из сосны и тополя, благоухающими тимьяном. Рол закопал пистолет капитана, так как пули кончились, и Галлико соорудил пращу, вырезав ремень из оленьей кожи, чтобы сбивать кроликов и птиц для вечерних трапез. Они забирали яйца из птичьих гнезд, глодали щавель и побеги папоротников и пили из каждого ручья, который им попадался, избавляясь от застарелой жажды. Раны их заживали, а постоянная ходьба с недолгими перерывами на еду заставила их исхудать, но укрепила мышцы, сделав их неутомимыми и бодрыми, и они освоились здесь, точно всегда бродили по горным лесам с окутанными туманом скалами.

Они вышли к Ганеш Ка вечером, обогнув утес на конце горного отрога, возвышавшийся над прямыми словно копья тополями. В этом высоком гранитном выступе имелась щель, ровная и отвесная, точно прорезанная ножом, а за ней земля круто сбегала к морю, лежавшему больше чем на милю внизу. Последние лучи солнца исчезали за Миконинами, а внизу лежал пурпурный и синий от вечерних теней безупречный круг глубокой заводи, со всех сторон обрамленной светломедовыми скалами, над которой вилось и кричало бессчетное множество морских птиц. С открытым морем ее связывал только пролив в ущелье на востоке, едва ли в полкабельтова шириной.