Жемчуг богов - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Станиславович Юрьев cтр.№ 62

— Это же Савел.

— Сам вижу. Нас подставил, скотина. Хорошо хоть сам влип.

— А с ним кто?

— А с ним доктор Лола Гобит. Не знаю точно, чем она на самом деле занимается, но шишка большая. Пока в ее конторе зверскую медкомиссию не пройдешь, на службу в Департамент устроиться — дохлый номер, и любой, кто на повышение идет, проходит экспертизу в Центре доктора Гобит. Специалистка по мозгам… А где ты научился корзины плести? — вдруг поинтересовался Тика.

— Детско-юношеский клуб «Лесные братья». А что?

— Да ничего… Вот и будешь теперь их плести всю оставшуюся жизнь.

Вся оставшаяся жизнь действительно рисовалась совершенно беспросветной, хотя бы потому, что ватахи за всю свою историю так и не изобрели холодного пива и контрастного душа, а ватахские женщины смотрели на пришельцев, как на заблудившихся в городе обезьян. Третий день они здесь, а дети так и продолжают показывать на них пальцами с безопасного расстояния, а одна девочка лет пяти вчера, пробегая мимо Зеро, показала ему язык, и сказала на общедоступном наречии: «Бе-е-е-е-е…»

Вождь-шаман-император уже двое суток пленников не беспокоил, видимо, был занят разговорами с духами и прочими важными государственными делами. Явной охраны к ним тоже приставлено не было, но когда Зеро однажды сделал вид, что собирается прогуляться до реки, которая протекала в полумиле от резиденции вождя, через несколько минут рядом обнаружилась троица ватахов, которые как бы невзначай, шли тем же курсом. Итак, надежд на избавление не было и не предвиделось. Оставалось вплотную заняться народными промыслами, земледелием и этнологией. Добыть завтра же бумаги (наверняка у них где-нибудь завалялось) и завтра же начать уникальное исследование: на что намекает ватахская девушка, если прогуливается в красных тапочках возле жилища ватахского юноши, и что означает, если ватахский юноша возвращается с поля битвы в белых тапочках. «Эты кочваюцэ», они стоят, понимаешь… А Бакса надо придушить! Подставил, так подставил, сдал со всеми потрохами. Интересно, хобби у него такое или это просто работа… А теперь он здесь, и Мартину, надо думать, наплевать, на кого Савел работал. Кстати, а почему эту парочку не пристрелили, как только они нарушили границу неприкасаемых владений?

— Что с Баксом делать будем? — спросил он Тику, который сосредоточенно набивал очередную трубку, и, усердно шевеля губами, повторял ватахские слова.

— С ним и без нас что-нибудь сделают. — Казалось, Тику этот вопрос вообще не занимает. — Не думаю, что Мартину требуется больше двух собеседников… Кстати, Красный Беркут человечинку до сих пор жалует. Я сегодня с утра пораньше за угол заглянул. Там у храма, оказывается, есть запасной выход, а возле него плита лежит. Любой музей за ту плиту, не глядя, отвалил бы штук пятьсот, если не больше. Жертвенный камень, залитый свеженькой кровью. Может, и нас для него откармливают.

— А ты, оказывается, мрачный тип. — Зеро вдруг почувствовал какое-то беспокойство, хоть и не было для того видимых причин, ну совсем никаких…

— Нет, я просто ценный кадр. Главное в любом положении — наладить контакты, обзавестись связями, оценить ситуацию, а потом вести себя соответственно. Так что, бросил бы ты свою корзину, здесь этим никого не удивишь, а учил бы язык — нет сейчас для нас более полезного занятия. Или ты все еще надеешься, что все это не надолго? Надейся, надейся! Корзины плети. Каждому ватаху-урдику — по корзинке лично в руки! Может быть, тогда в этих джунглях грибы-подберезовики заведутся. — Тика нервничал, Тика что-то чуял.

Зеро не успел ответить, как из ворот храма в сопровождении дюжины пернатых бойцов вышли два жреца и направились непосредственно к пленникам.

— Накаркал. — Зеро почувствовал, как недобрый холодок ползет вверх по позвонкам, хотя мало ли чего могло понадобиться этим ребятам, может, просто решили табачку стрельнуть.

Жрецы прошли мимо, даже не посмотрев на бледнолицых, но какой-то уж очень неопрятный ватах, замыкающий процессию, показал пришельцам оттопыренный мизинец и небрежно бросил: «Койцэ!».

— Пошли. — Тика легонько хлопнул Зеро по плечу. — Он сказал нам следовать за ними и помалкивать, пока нас о чем-нибудь не спросят или просто не позволят говорить.

— Когда он успел столько наболтать? — поинтересовался Зеро, с некоторым сожалением глядя на незавершенную корзину.

— Я же говорил, у них каждое слово имеет массу значений, а иногда — по нескольку одновременно. — Заметив, что замыкающий ватах оглянулся, Тика умолк и торопливым шагом бросился вдогонку.

Савел шел впереди по колено в алом тумане, за ним семенил Тика, гордо подпирая низкое черное небо бело-голубым флагом Конфедерации, а старушка почему-то была полупрозрачной и все время озиралась по сторонам, как будто повсюду было не одно и то же. Сколько времени прошло с тех пор, как их затолкали в черный дверной проем, увенчанный барельефом Беркута, Красного Беркута, Великого Ватаху — мгновение или вечность. Какая разница… «Ват» — хищная птица, «ху» — красный, красное, красная, красные, "а" — просто для связки слов… Тика лучше знает, но он занят. Шуточное ли дело — нести знамя сверхдержавы… Интересно, зачем оно ему. Может быть, заключив союз с Красным Беркутом, Конфедерация подчинит себе вселенную и установит повсеместное торжество здравого смысла и свободного предпринимательства, а потом приведет мир к торжеству демократии… Может быть. Все может быть. Путь к Ватаху освещает небесное светило — Яйцо, из которого вылупился Красный Беркут… Но если Яйцо еще существует, значит Ватаху пока что у него внутри, значит, освещай — не освещай, а придется дожидаться, пока птенец не вырвется на волю. А старушка, похоже, ослепла. Не видит ни хрена, ни красного тумана, ни Яйца — светилы небесного. А то чего бы ей оглядываться — равнение на знамя!

Савел провалился в туман по грудь, а потом и совсем исчез, но шаги его не смолкли, они продолжали шаркать где-то внизу. Кстати, а где Тика со знаменем? Тика — шут с ним, а вот знамя жалко. Трудно жить, не имея впереди другого ориентира, кроме Яйца, которое вот-вот треснет. А может быть, сначала появился Ватаху, а потом уже Яйцо? Это многое объясняет и наполняет смыслом движение вперед — и Красный Беркут где-то есть, и Яйцо путь освещает. Но и в этом случае нет полной ясности: если Беркут уже есть, зачем тогда Яйцо…

Спокойно, Зеро… Главное, не забывать, что все это — бред, галлюцинация, перекресток пути колдуна и пути воина. Алый туман под ногами — это всего лишь язык Беркута, дорога, которая ведет в бездну его клюва, уже давно поглотившего все вопросы и все ответы. Они, четверо бледнолицых — что-то вроде рвотного для утробы священной птицы. Они войдут в эти бездонные недра, и оттуда исторгнется ответ, которого ждут. Колдун, который сидит сейчас по правую руку от Мартина, все поймет и скажет, что делать, как усмирить обезумевших духов Каркуситантхи и заставить пещеру забрать Посланца обратно. Чушь какая! Может, помолиться Единому-Всемогущему. Нет, от души не получится, а без души смысла нет — не поможет. Вот и старушки не стало, чтоб ее… Нет, вот она, совсем прозрачная, как будто из стекла. Любопытно было бы узнать, а если по ней стукнуть, она разобьется? А ну-ка! В Лолу стремительно полетел скомканный носовой платок, но доктор мастерски поймала его зубами, проглотила и исчезла совсем, мерзко ухмыльнувшись на прощание. Ноги потеряли зыбкую опору, и Зеро полетел вниз, туда, где возле небольшой речушки горел костер, и над ним дымился котелок. Уха. Запах, не то чтобы забытый, а просто не было повода вспомнить. Куда делись все эти годы? Может быть, Красный Беркут сожрал?