Жемчуг богов - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Станиславович Юрьев cтр.№ 61

Раздался сухой и почти подобострастный смешок первого консула, который широкими улыбками поддержали почти все члены директории. Конечно… Тесса — это процентов тридцать частных взносов на содержание вооруженных сил, Тесса — это окно через Корран для вывоза «белого золота», Тесса — это канал поставки оружия и боеприпасов из Хунну. На всякий случай, прежде чем продолжить доклад, Пьетро тоже улыбнулся.

— К нему подошли два охранника для выяснения, но тут же свалились замертво, а потом статуэтка, которую нес этот тип, выросла до размеров огромного монумента и он упал на колени перед ней, и раскинул руки, как бы приглашая остальных сделать то же самое. Народ начал разбегаться, но тут-то и рассыпался один из производственных корпусов. В 16-10 полковник Хакси связался со мной по прямому каналу и сообщил, что по территории бродит какой-то монстр, рушит здания, убивает взглядом всех подряд, и у вверенных ему подразделений все оружие вышло из строя. В тот момент, еще не понимая всей серьезности происходящего, я приказал нескольким зенитным батареям открыть огонь по неопознанному объекту в районе ТЭЦ-4. Удалось произвести один залп, после которого стрелявшие орудия тут же были уничтожены вместе с расчетами.

— Как уничтожены? — поинтересовался первый консул.

— Они расплавились. Если кто-то не верит, может сходить посмотреть: девять воронок, залитых стальным расплавом — все, что от них осталось! — Теперь уже никто не смеялся, но вся серьезность происходящего едва ли еще дошла до консулов. — Капитан Меринг, командир роты иностранного легиона, видел все в стереотрубу с расстояния в две мили. Он утверждает, что когда началось бегство, статуя топнула ногой, и возникла взрывная волна, которая раздавила толпу. А чтобы развеять ваш скептицизм — вот фотографии с места побоища через час после того, как…

Он обошел всех собравшихся и лично вручил каждому по фотографии. Немая сцена длилась несколько минут — господа консулы рассматривали кучу раздавленных тел в створе выломанных ворот.

— И что это могло быть, по вашему мнению? — Первой вышла из оцепенения Тесса Беручо.

— Я рассказал все. Возможно, это какое-то новое оружие, которое врагу подкинули эверийцы, а может быть, черт из Пекла. Не знаю. Но учтите, меры принимать надо немедленно. В городе назревает паника, а в армии назревает бардак. Только за последние два часа расстреляно полторы сотни дезертиров, почти все расчеты ЗРК покинули позиции и скрылись, кто куда. Необходимо сделать заявле…

Здание тряхнуло, а через мгновение по стенам пробежалась едва заметная вибрация.

— А куда оно потом делось? — испуганно спросил кто-то из консулов, но вопрос явно запоздал.

Все, как загипнотизированные, смотрели на входную дверь, из-за которой, сотрясая все здание, раздавались шаги Командора. Послышалась автоматная очередь, но тут же прервалась коротким вскриком. А потом дверь не распахнулась, не выломалась, а просто растаяла в лучах багрового сияния. Он стоял перед ними, в точности такой же, как описывали свидетели: чешуйчатые латы, островерхий шлем, широкоскулое лицо, в одной руке — статуэтка, изображающая юношу, облаченного в длинную мантию, в другой — сверкающий жезл. Бронзовый юноша соскользнул с его ладони, опустился на пол, начал расти и через пару секунд вышиб головой потолок, который почему-то не обрушился вниз, а вылетел наружу, обнажив сумеречное небо. Чешуйчатый монстр повернулся спиной к окаменевшим консулам и медленно опустился на колени перед изваянием, мыча что-то совершенно неразборчивое.

Первым очнулся Пьетро Сатори. Он сделал шаг вперед и тоже упал на колени в трех метрах от блестящей чешуйчатой спины и склонил голову, не надеясь, впрочем, на сколько-нибудь благоприятный исход. Поза страуса. Лучше уж смотреть на этот стертый паркет, чем видеть то, от чего не может быть спасения. И еще напоследок можно подумать о чем-нибудь приятном, например о полутора миллиардах фунтов в «Дженти-капитале» или о милой татуировочке на попке Лозиты, танцовщицы из ночного клуба «Консул», вход только для членов…

Перед глазами вдруг оказался жезл, зажатый в волосатой руке чудовища. Пьетро долю мгновения глядел на него и вдруг сообразил, что надо делать. Он склонился чуть ниже и приложился к жезлу губами, а когда железка скрылась из виду, скосил глаза влево, и увидел, что рядом в точно такой же позе замерла Тесса Беручо и губы ее тянутся к тому же сувениру дьявола. Пьетро рискнул оглянуться — сзади стояли на коленях еще несколько консулов, а все остальные были мертвы.

Э. Н., день 5, 17 ч. 22 м.

— …ты стоишь — «ит кочваца», он стоит — «эт кочвацэ», мы стоим — «уви кочваюци», вы стоите — «ути кочваюца», они стоят — «эты кочваюцэ». Язык сломаешь! — Тика выбил трубку об край пенька, на котором лежали бумажные листы, с записями краткого ватахско-эверийского словаря, составленного лично Мартином Шукшей в свободное от руководства народом время. — Табак у них неплохой, а вот жизнь у них дерьмовая. Замкнутость ведет к деградации, контакты с внешним миром обогащают. Зеро, как убедить этих дикарей, что цивилизация — это концентрация всех благ, которые наварило человечество за всю свою многострадальную историю.

— Никак, — отозвался Зеро, занятый плетением корзины. — К тому же дегенератов здесь, по-моему, нет вообще, в отличие от цивилизованного общества.

— Это только по-твоему, а по-моему — все они тут со сдвигом. Вот вчера вечером несу это я графин с водой, чтоб, значит, ночью к ручью не бегать, если пить захочется, а навстречу мне идет краснорожий из тех, что нас стерегли, графин у меня отобрал, воду понюхал и вылил. А потом потащил меня к их водопою и показывает, дескать, эта вода пить нельзя, эта вода только умываться, а пить вода другой ручей. Отвел меня — шагов тридцать подальше, а там и вправду другой ручей, точно такой же, но из него, видите ли, можно пить вода, а из того нельзя.

— А мы здесь, точно, выглядим абсолютными кретинами. Может быть, для них из того ручья напиться, все равно, что для нас из — унитаза.

Тика достал из нагрудного кармана бумажник, а из бумажника — крохотное зеркальце, и начал внимательно рассматривать фрагменты собственного лица.

— Ищешь признаки кретинизма? — поинтересовался Валлахо, желая веселой шуткой разнообразить угрюмый быт и суровую правду жизни.

— Сам ты кретин! — почему-то шепотом отозвался Тика. — Не слышишь что ли: по-эверийски кто-то треплется.

— А почему просто не посмотреть?

— Тихо…

"… а мне, кстати, даже любопытно. Провести остаток жизни, что у дикарей, что в Гардарике — для меня почти одно и то же.

— Доктор, если мне и придется оставить вас здесь, то только в виде трупа.

— Дженти Савел, я, конечно, не буду утверждать, что мне абсолютно все равно, когда умереть — сейчас или несколько позже…"

Пленников провели мимо, и Тика, убрав зеркальце, посмотрел им вслед.

— Это же элементарно: пока они считают, что здесь их никто не понимает, у них одни разговоры, а в присутствии еще кого-то — совсем другие.