Королева орков. Книга 1. Собственность короля - читать онлайн книгу. Автор: Морган Хауэлл cтр.№ 51

— Я знал, что мы поладим.

Дар посмотрела на него удивленно и немного раздраженно.

Все трое вышли из шатра. Всполох стоял рядом. Севрен поднял Тви, усадил в седло и протянул Дар поводья.

— Можешь вести его. Он тебе доверяет.

— Куда мы пойдем?

— Есть тропа вдоль реки, — сказал Севрен. — Там красиво. И тихо.

Вскоре они уже шли по берегу Тургена. Дар и Севрен молчали. Шуршал гравий под копытами Всполоха, шумела вода, весело щебетала Тви.

Дар шагала по тропе и исподволь разглядывала шедшего рядом с ней мужчину. Похоже, он был всего на несколько лет старше ее, но военная служба уже оставила след на его облике. Он был худощав, жилист, крепок и так гибок и подвижен, что Дар догадывалась — этот воин наверняка хорошо владеет мечом и кинжалом. От щеки к переносице Севрена тянулся шрам. Когда он улыбался, его губы забавно кривились. Но больше всего Дар поражали его глаза. Они были так же необычны, как его рыжие волосы. Светло-карие, с зелеными и золотыми искорками, сверкающими на солнце. Севрен часто улыбался, слушая Тви, и улыбка отражалась в его глазах. Это помогало Дар избавиться от беспокойства.

Тви рассказывала о доме, где выросла, и Дар не удержалась и спросила Севрена, откуда он родом. Он немного удивился, когда Дар обратилась к нему.

— Из Аверена, — ответил он.

— Где это? — спросила Дар.

— Далеко на юге, за Облачными горами. Нужно миновать Лувеин и Винден, потом повернуть на запад. Гористая местность. Красоты неописуемой, Карм свидетельница. Ничего красивее не видел.

— Так почему же ты ушел?

— В горах у парня не такой большой выбор. Можно стать крестьянином или воином. Чтобы стать крестьянином, нужна земля. А воину нужен только меч.

— Значит, тебя взрастили воином? — спросила Дар.

— Нет, но безземельные сыновья должны сами искать дорогу в жизни.

— И ты выбрал эту дорогу.

Севрен заметил упрек в ее голосе.

— За меня ее выбрал пустой кошелек. Я крестьянин — но такой, у которого нет земли. Однако все переменится. Все, что я заработал на военной службе, я отложил до лучших времен.

— Заработал, грабя крестьян, — буркнула Дар.

— Я защищаю короля, — возразил Севрен. — Это не то же самое, что солдатская служба.

— Я видела, что делается от имени короля, — сказала Дар. — Грабеж. Ты защищаешь грабителя.

Севрен помрачнел.

— Лучше таких слов не говорить. Если их услышат кое-чьи уши…

— Уже услышали?

Севрен покачал головой.

— Думаешь, я ошибаюсь?

— Я королевский гвардеец. Я не стану отвечать.

— Почему же? Шепни, я услышу.

— У короля есть чародей, искушенный в тайных искусствах, — прошептал Севрен. — Он слышит и видит то, чего другие не могут видеть и слышать. Говорят, даже мысли читает.

— И ты его боишься?

— Я предпочитаю вести себя осторожно, — ответил Севрен. — И если ты умна, тебе тоже следует быть более осмотрительной.

Дар умолкла. Тропа повернула вдоль излучины реки, открылся пологий берег, усыпанный серым песком. Севрен снял Тви с коня.

— Нужно дать Всполоху отдохнуть после такой тяжкой ноши, — улыбнулся он.

Как только ступни девочки коснулись песка, она сразу побежала к реке. Севрен улыбнулся.

— Милое дитя, — сказал он. — Но она еще совсем крошка. Ничего не знает о жизни. В Аверене у нас про таких говорят: «Ее поцеловали феи».

— Просто она ничего не знает о своем будущем, — сказала Дар.

— Как и все мы, — вздохнул Севрен, посмотрел на Дар и удивился тому, как ее огорчили его слова.

Пока Тви играла у воды, Дар воспользовалась неожиданным отдыхом и задремала. Ей не только действительно хотелось поспать — уснув, она могла не разговаривать с Севреном. Когда он бережно разбудил ее, солнце уже клонилось к закату.

— Я обещал Давоту, что приведу вас обратно, когда настанет время готовить ужин.

На обратном пути к ставке короля Тви засыпала Севрена вопросами о его жизни. Гвардеец рассказал, что он самый младший в семье, где девятеро детей, и что из дома ушел подростком, чтобы пробиться в жизни. Аверен был частью умирающей империи. Воинственные бароны имели собственные войска, и наемному воину было легко найти работу. Севрен добрался до богатой провинции Лувеин, где у воюющих между собой благородных господ всегда была нужда в солдатах. Там он отточил свое боевое мастерство и выучился ездить верхом на лошади.

— А что тебя привело сюда? — спросила Дар.

— В юности я думал, что мечник способен защитить слабых. — Он печально усмехнулся, словно бы удивляясь собственной наивности. — Оказалось, все не так. Слабые не могут взять на службу солдат. А сильные могут и используют солдат себе во благо.

— И все-таки ты им служил.

— Какое-то время я служил то одному барону, то другому, пока не понял, что все они одинаковые. Я успел привыкнуть к службе. Да и товарищами обзавелся. Среди тех, кому нечего продать, кроме своей жизни, есть немало славных парней. Один добрый малый рассказал мне о короле, любившем мир и справедливость.

— О короле Креганте?

— Да. О старшем. Я поскакал на север, чтобы поступить в его гвардию, но узнал, что он умер.

— А сын оказался совсем не таким, как отец?

— Да. Но что мне было делать? Возвращаться в Лувеин? Вот я и оделся в ало-голубую форму. Уже три года ее ношу. — По голосу Севрена было слышно, как он устал. — Король посягает на соседние королевства. Говорит, что эти страны принадлежат ему по праву. Мы занимаем города и земли, но удержать их не можем. Добываем только трофеи.

— Награбленное добро, ты хочешь сказать.

— Поосторожнее с такими словами. Крегант-младший говорит, что эти трофеи, как и земли, по праву принадлежат ему.

Севрен произнес эти слова так, что стало ясно: на самом деле он согласен с Дар. Его следующие фразы это подтвердили.

— Это моя последняя кампания. Будущей весной этому конец. Отправлюсь на юг — повезу с собой столько денег, что хватит, чтобы купить землю и обзавестись хозяйством.

Когда до ставки короля осталось совсем немного, Дар задала Севрену еще один вопрос:

— Почему ты обратил на меня внимание? Только ничего не говори про мои зубы.

— Ты мне про родину напоминаешь, — ответил Севрен.

— Сладенькая ложь.

— Нет. Клянусь, это правда. В Аверене женщины неробкого десятка.

— Значит, ты считаешь меня строптивой?