Томас Рифмач - читать онлайн книгу. Автор: Эллен Кашнер cтр.№ 35

— Чего ж ты нам сразу не сказал, что провидцем стал?

— Я не знал, — с радостным облегчением говорит Томас. — Блэквела я просто узнал, я его видел как-то раз в Роксбурге. Петух да и только!

— А остальное?..

— Остальное — правда. Он едет в Карлейль на какую-то встречу; да только конь его упадет и сбросит его раньше, чем он туда доберется.

— «Уста, не знающие лжи», — повторила я его собственные слова. — Ну да ладно! У тебя ведь, поди, дела в этих краях? Погостишь у нас?

— Я… я не знаю.

— Так мы тебе всегда рады, — гудит Гэвин. Том усмехнулся:

— Спасибо на добром слове.

— Пошли-ка в дом, — заворчала я на них. А ты, Томас, пошел бы переоделся, а то греха не оберешься.

Томас переоделся и стал совсем прежним Томасом. Я свернула его красивый наряд и прибрала на самое дно сундука.

Мы вдвоем занимались хлебами, и вдруг он проговорил:

— Хорошо! — и долго нюхал теплое тесто. — Ты не представляешь, как это хорошо — делать что-нибудь настоящее, когда рядом горит настоящий огонь, а вокруг — настоящие люди.

Время от времени он забывался и начинал напевать. Мы с Гэвином тут же настораживали уши, думая про себя: «Может, это музыка эльфов», да только каждый раз это оказывалось что-то знакомое. А он, заметив наше внимание, тут же замолкал. Только один раз послышалось что-то действительно новое — про девушку, которая переоделась мужчиной и стала слугой короля, и мотив был странный. Когда Том замолчал, Гэвин не выдержал.

— Что это за песню ты сейчас мурлыкал? Новая?

— Наверное, новая. Ее последней я пел… — он не договорил и принялся яростно месить тесто, словно ненароком проболтался.

— Где пел-то? — спросил Гэвин. Таких страданий он отродясь не ведал.

— В зале. Где пришлось петь.

Рифмачу явно не нравились подобные расспросы. Я начинала догадываться, в чем дело, и не очень-то меня радовали эти мысли.

Гэвин зашел с другой стороны.

— А знаешь, тут твой приятель цыган пару раз заходил, все про тебя спрашивал, никак не хотел верить, что мы не знаем, куда ты подевался. Даже грозился власти на нас напустить, — Том улыбнулся. — А когда и это не помогло, предложил нам серебряное кольцо, чтобы мы показали ему твое убежище, а еще лучше — кое-что тебе передали.

— Помочь мы ему ничем не могли, но он все равно оставил кольцо у нас, — объяснила я. — Сказал, что следующей весной заглянет. Только с тех пор прошло четыре года.

Я вымыла руки и пошла к печке — у нас там в закутке кирпича не хватает, вроде как тайник — вытащила тряпицу. Серебро потемнело от времени.

— Мрачнее ада, — проговорил Томас, едва коснувшись его. — Оно — с руки Лилиас Драммонд. В несчастье, в скорбях, беременная четвертым ребенком, думая о том, что Эррол ее не любит, а семья его убила меня, отдавала она это кольцо… — Он стиснул кольцо в кулаке и поднял голову. Лицо у него стало пепельно-серым. — Она мертва.

Я высвободила кольцо у него из пальцев и быстренько убрала с глаз, засунула в карман фартука, и все.

— Ты точно знаешь? — спросила я, лишь бы он ответил что-нибудь и вышел из своего столбняка.

— Конечно, точно. Она умерла родами. Это была девочка. Проклятый Бевис!

— Он же не знал, — сказала я, сама удивляясь тому, что защищаю цыгана. — Он хотел помочь ей.

— Зато теперь знает. Понятно, почему он не возвращался больше — зачем, раз Лилиас умерла? Вы ведь сказали ему, что я пропал, почему же он не поверил? — Томас почти требовал ответа.

— Из-за арфы, — объяснила я. — В первый раз как пришел, он увидел твою арфу. Ну и решил, что ты, значит, неподалеку. А потом пришел второй раз, арфа все еще здесь была, не могли же мы ее продать…

— Да только я-то ему сказал, что продали! — встрял Гэвин. — Но этот разбойник никому на слово не верит…

— Ты — честный человек, — сказала я мужу, — вот он и понял, что ты пытаешься соврать. Да-да, Том, здесь твоя арфа. Я ее завернула, чтобы холод или сырость не попортили.

Я поднялась на чердак и, пока по лестнице лезла, все время ощущала кольцо этой бедной Лилиас Драммонд. Том сначала принял у меня арфу, словно дитя малое, и только потом попридержал лестницу, чтобы мне способней слезать было.

Он осторожно развернул свое сокровище, зажмурился и чуть-чуть подержал арфу на коленях, потом поднял руки и заиграл.

Звук был ужасный: слабые, провисшие струны завыли не в лад. Томас вскочил, как ошпаренный.

— Она расстроилась! — в ярости крикнул он. — Проклятая деревяшка никуда не годится!

— Что ж, у тебя и ключа для настройки при себе нет? — раздумчиво спросил Гэвин. Глаза у арфиста вспыхнули.

— Конечно, нет! Сколько лет он мне вовсе не нужен был!

У меня аж сердце заболело, когда он начал проклинать арфу, которую раньше так любил.

Он поднял инструмент над головой, словно в арфе была причина всех его бед. Я протянула руку, удерживая его.

Внезапно Томас повернулся и посмотрел в окно на далекие холмы.

— Только не сейчас, — с болью заговорил он. — Зачем же сейчас? — Мы сидели, как ледяные. — Вам, поди, нравится, — заговорил он снова, и в голосе еще звучала ярость. — Или вы ничего не слышите?

— Слышим? Нет, ничего.

— Трубы! Эльфийские трубы! Всадники гонят какую-то добычу. — Он наклонил голову, словно прислушиваясь. — Может, чью-то бедную душу травят.

— Том, милый, — сказала я, поднимаясь, чтобы откинуть с его с лица непослушные волосы, — это же морок. Дай-ка мне арфу и посиди спокойно.

Он только головой качает.

— Тут вы ничем не поможете.

— Запру двери, — с угрюмым видом говорит Гэвин. — Во второй раз они тебя не получат.

— Вы не понимаете… оно все еще со мной, Я ушел, но все такое чужое… О Мэг, — он вдруг взял мое лицо в ладони, но, по-моему, даже не видел меня, — Мэг, у меня были фонтан и сад, полный цветов… И такие одежды, и лошади, и драгоценности, и огни, каких вы отродясь не видывали…

— Все прошло, — я своими руками прижала его ладони, — все уже прошло. Оставайся с нами.

— Мэг, — он взглянул на нас почти с мольбой, — Гэвин, вы и правда хотите, чтобы я пожил у вас?

Гэвин глядит на меня, а у меня в глазах слезы, вот-вот разревусь, как девчонка.

— Мне всегда хотелось, чтоб ты жил с нами, — сказала я и поняла, что человек, который говорит одну правду, по крайней мере знает, когда и другие ее говорят.

* * *

После ужина Томас час с лишним все арфу настраивал, но играть не стал. Мы даже обрадовались, когда он, наконец, забрал одеяла и улегся спать на свое старое место у огня.