Сплетающий Души - читать онлайн книгу. Автор: Кэрол Берг cтр.№ 16

Пока я торопливо пробиралась через двор через толпу людей, грузящих вещи в фургоны, на лошадей и ревущих мулов, дородный погонщик вскочил на тяжелогруженую повозку, громко свистнул и прокричал:

— Выдвигаемся на Монтевиаль! Ждать никого не будем!

Радель подал мне руку, втаскивая в двуколку, изящно взлетел в седло, направил коня вперед и приветствовал погонщика. Указав на мою повозку, он вложил в его руку несколько монет, как я и распорядилась. Погонщик знаком велел мне занять место сразу за передними фургонами, а затем с громким вскриком направил свою повозку к воротам.

Место Герика все еще оставалось пустым. Но Радель выехал наперерез следовавшей за нами повозке, отчего ее возница резко натянул вожжи и разразился бранью, не успев проскочить вперед. Молодой дар'нети усмехнулся мне и замысловато взмахнул шляпой. Я поклонилась в ответ.

Едва я подумала, что мне придется распроститься с преимуществом, выигранным Раделем, и уступить желанное место в голове каравана, как Герик вихрем пронесся через двор и вспрыгнул на сиденье рядом со мной.

— Прошу прощения, — выдохнул он, когда я щелкнула поводьями, и мы выехали со двора гостиницы.

Когда мы оказались за городскими стенами, большая часть немалого отряда вытянулась по дороге позади нас.

— Так как, — поинтересовалась я, не отрывая взгляда от дороги, — есть ли у него новости о своем одноглазом циркаче?

Герик поерзал на жестком сиденье.

— Нет. Я просто… просто хотел сказать ему — я надеюсь, что он отыщет своего сына. Я сказал, что знаком с человеком, которого похитили так же, как его мальчика, но он вернулся домой — так что ему нельзя сдаваться.

— Это стоит любой цены, какую ему придется заплатить. Но когда я повернулась, чтобы улыбнуться Герику, его мысли были уже далеко, а когда я спросила, что же так беспокоит его в рассказе этого человека, он отвел взгляд и выпрямился.

— Ничего.

Выражение его лица подсказало мне, что расспросами его лучше сейчас не беспокоить.

* * *

Наша дорога вилась меж зеленых холмистых предгорий склона Серран, постепенно взбираясь вверх, в сторону границы с Лейраном. Отряд состоял примерно из сорока человек. Впереди держались трое лейранцев, предводительствовавших караваном, и шестеро лейранских солдат, два всадника и четверо пеших, охранявших три тяжелых фургона с деньгами и зерном — налоговыми сборами нескольких валлеорских провинций.

Сразу за нами ехали два охотника, ведущих на рынок в Монтевиаль пять груженных шкурами мулов, следом — виноторговец, который вез лейранскому барону партию дорогого валлеорского вина. Люди виноторговца, должно быть, обрадовались соседству с отрядом мытарей. Либо присутствие солдат и угроза страшных кар за посягательство на королевские доходы отпугнет грабителей, либо их внимание настолько поглотят золото с серебром, спрятанные под мешками с зерном, что на вино они не позарятся.

За людьми виноторговца ехала депутация из четырех валлеорских чиновников, надеющихся добиться налоговых послаблений для своих городов, надменный лейранец с женой и двумя взрослыми сыновьями, а также находящийся на военной службе лейранский каменщик с подмастерьем, которых направили в Ванесту, чтобы избавить государственные учреждения от имен и портретов валлеорской знати. Дополняло отряд немалое число местных жителей, перебиравшихся в Лейран в поисках работы или пропавших родственников. Паоло с его лошадьми остались в самом хвосте каравана, так что я даже не могла его разглядеть.

Голодающая семья валлеорцев едва поспевала за остальными. Мужчина, на плечах которого сидел маленький мальчик, волок тележку на веревке, захлестнутой поперек широкой груди. Его жена несла грудного малыша, привязанного к ее спине полосками ткани. Трое оставшихся ребятишек, ни один не старше десяти лет, тащились рядом с жалкими пожитками и помогали выравнивать повозку на неровных участках дороги.

Во время нашей первой утренней остановки я выяснила у усталой женщины, что этот человек был искусным кузнецом. Кузнецы ценились повсюду, но лейранский наместник Валлеора недавно издал указ, по которому ни один валлеорец не может заниматься ремеслом, пока не пройдет обучение у мастера-лейранца. Когда лошади передохнули и напились воды и мы приготовились продолжить путь, я предложила по очереди подвозить детей на нашей с Гериком двуколке. Но едва кузнец услышал мой лейранский акцент, он резко и недвусмысленно отказался.

После полудня нас ждал недолгий, но крутой подъем на невысокий перевал. Валлеорская семья вскоре отстала. Когда я натянула поводья сильнее, чем требовалось, понуждая лошадь тащиться в гору, Герик с любопытством покосился на меня.

— Что случилось?

— В этом мире куда больше потерянных душ, чем тот сумасшедший пастушонок, — ответила я, слегка ослабив хватку. — Как бы я хотела заставить Эварда немножко прогуляться вместе с ними.

— Это правда, что ты едва не вышла за короля Эварда? В Комигоре об этом никто никогда не упоминал.

— Тенни тебе что-то рассказывал?

— Так, кое-что. Когда я спросил его, почему ты каждый раз произносишь королевское имя с таким видом, будто собираешься плюнуть, и почему ты всегда зовешь его просто Эвард, без титула, Тенни сказал, что ты собиралась стать королевой.

Пока мы ехали сквозь туманный полдень, я рассказывала Герику о дружбе Эварда с Томасом и о царившем между ними взаимопонимании касательно меня. Объясняя ему, как Тенни использовал свое знание законов, чтобы я смогла выбрать сама, за кого мне выйти замуж, мне пришлось рассказать о моем кузене Мартине, графе Гольтском, о его великолепном поместье Виндаме, о том, как я встретила там Кейрона и влюбилась в него раньше, чем узнала, что он чародей.

Герик слушал, но ни словом не выдавал своей реакции.

Мне нравилось быть в пути. Потому что Вердильон, при всей его красоте и уюте, был всего лишь временным пристанищем. Мой дом был рядом с Кейроном, только я не была уверена, где именно. Розовый дворец Авонара принадлежал Д'Нателю, а не Кейрону… не моему Кейрону. Несмотря на то что я сказала Раделю, я не могла представить себя живущей там и оттого чувствовала себя неприкаянной и менее уверенной в будущем, чем когда бы то ни было. Впрочем, моя тревога, должно быть, была лишь малой толикой того, что терзало Герика. Эти соображения позволяли мне терпеть его молчание или перепады настроения, когда ни на что другое у меня терпения не хватало.

Мы медленно продвигались вверх, в воздухе холодало, и впервые за долгие недели день обошелся без грозы. Лиги травы по обе стороны дороги рябили на ветерке, словно изумрудное море. Герик взялся править повозкой, и, несмотря на неизменную тряску, я погрузилась в убаюкивающие воспоминания о Виндаме. Мой рассказ о тех днях невероятно их оживил. Я почти слышала звучный баритон Кейрона, сливающийся с безбожно фальшивящим басом Мартина, когда во время праздника Долгой Ночи они горланили совершенно непристойную песенку. Вслух расхохотавшись над этим воспоминанием, я почувствовала на себе взгляд Герика. Я залилась краской. Полагая, что сейчас он спросит о причинах моего веселья, я задумалась, правильно ли со стороны матери пересказывать юному сыну слова подобной песенки.