Смех Дракона - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди cтр.№ 43

Спохватившись, дергаю взгляд вверх – как собаку за поводок. Взгляд подчиняется с явной неохотой. Табличка "Наташа" на высокой груди. Это как в «дамских романах»: у каждой фемины – высокая грудь. Все выше, и выше, и выше… С заметным усилием тащу взгляд дальше. Улыбка. Такая, знаете ли…

Понимающая.

– Наташенька?

– Да-а-а?

– Кофе можно?

– А сладкое будете?

Глаза наивные-наивные. Пушистые ресницы порхают мотыльками. Кажется, что от них исходит легкое дуновение воздуха. В купе царит пряный, опиумный аромат духов.

– Сладкое? Не откажусь.

– Все настоящие мачо любят сладкое!

Розовый язычок облизывает пухлые губки. Что это? Флирт? Соблазнение?

– Что вы можете предложить?

– Из сладкого? О-о, у нас большой ассортимент!

– Я весь внимание!

– Конфеты, шоколад, вафли, клубничка-а-а…

– Клубничка, говорите?

– Хочешь?

– А ты сомневаешься?

– Какие могут быть сомнения? – она наконец поднимается. – Ой!

Поезд содрогается. Ловлю проводницу в охапку. Не удержавшись на ногах, валюсь на полку вместе с Натали. Пушкин, значит; арап в порыве страсти. Губы, руки; мягкое, влажное, доступное …

– Тебе восемнадцать есть? – шепчу я, когда получаю такую возможность.

– Паспорт показать?!

В голосе – обида.

– Не надо паспорт. Я на слово поверю.

– А если нет – тогда что?

– Тогда – статья, душечка. Мне.

– Небось, в первый раз ты про возраст не спрашивал…

– Какой еще "первый раз"?!

– Забыл, Сержик? Ай-ай-ай, скверный мальчик… Девятнадцать лет назад. Тоже в поезде. Моя мама была на год старше, чем я сейчас.

Раздолбанное купе. Пустой вагон. Зима. «Санкт-Петербург – Харьков». Стекло треснуло, в щель немилосердно дует. Бутылка перцовки – из рук в руки. Кто предложил греться под одним одеялом? Кажется, она. Было хорошо. Расстались – легко, без сожаления. Я ей рукой помахал. Ее звали… Черт, как же ее звали-то?

Наташа на нее очень похожа.

– А ведь ты был женат.

– Не был! Мы только заявление подали…

Откуда она знает?!

– Значит, "только заявление"? До свадьбы – не считается? А после? Сколько раз не считается после свадьбы?! Как тебе результат, Сержик? Я лучше мамы? Ну скажи, что лучше! Эй, ты куда?! Мы же только начали! Может, я тебе все наврала…

* * *

– Как кофе? Понравился?

Излом брови, добродушный прищур. Рафе бы еще бородку, и можно смело имя-отчество менять. На Владимира Ильича.

– Не распробовал.

Падаю напротив, отшибая зад. Моя стопка налита всклень. Жидкий янтарь колышется, играет масляными бликами. И ведь ни капли не проливается, что характерно. Ну, с богом! Плевать, что коньяк не пьют, как водку!

– Эдак вы и вкуса не распробуете! – смеется Рафаил Модестович. – Давайте-ка, Сереженька, я вам еще налью. Успокоились? Теперь с чувством, с толком, с расстановкой… Аромат обоняете? Во-о-от, – он тянет это слово на манер Лёвы. – Пригубьте, покатайте во рту. Окажите уважение благородному напитку, тогда и он вас уважит. Впрочем, что это я вас учу? Вы и сами с усами…

Коньячок и впрямь хорош. Жаль, бутылка боком стоит, этикетку не разглядеть. Повернуть? – лень. Все лень. Только стопку и могу еще держать.

– А что кофий не распробовали – это правильно. Это вы молодец. Только дурак дважды наступает на одни и те же грабли. Вам не в чем себя винить. Она ведь сама напрашивалась. Мимолетная встреча, дорожный романчик. Молодость, гормоны взыграли – с кем не бывает? Жене не признались?

– Нет.

– Мудрое решение. Лишние нервы на пустом месте. Вот, закусите шоколадкой…

И правда, чего я распереживался? Ну, чуть не трахнул веселую Натали. Так ведь не трахнул! Хватило силы воли! Врет, стерва вагонная, никакая она мне не дочь…

– Ай, молодца! Ай, умница! Не берите дурного в голову.

– Думаете?

– Наплевать и забыть. Суета сует…

– …и всяческая суета!

– Именно так, Сереженька. Радуйтесь жизни!

За окном мелькает грузная, мохнатая тень. Пока я поворачивал голову, тень исчезла. Лишь тьма, в которой мелькают глаза фонарей – желтые, хищные. Лишь отсвет далеких пожарищ на горизонте. Торфяники горят, что ли?

– Лёва мне уже предлагал – забыть! За сорок два бакса…

– Ну и зря вы отказались. Средство, не стану врать, радикальное. Но помогает. К чему изводить себя понапрасну? Тем более, когда вы ни в чем не виноваты.

– Конечно, не виноват!

– А я о чем толкую? Нам еще долго ехать, успеете понять – ни в чем нет вашей вины. Ни на грош. Поймете, родной мой, прочувствуете…

– Нет, погодите…

– Да что тут годить? Маме вы ничем помочь не могли.

– А вдруг…

– Очнулась? Вряд ли. Помните, Сереженька – сердце, оно не железное…

– Нет, ты мне зубы не заговаривай…

– Ну что вы, право! Самоедством решили заняться? Еще деда вспомните. Или одноклассника, которого в "трясучку" обыграли. У Носова родители в торговле работали. Оба. А у вас? Если уж решили всё по крохам перебрать – припомните, как вас Дикаша в "шмэн" обул. И на «счетчик» поставил. Вам еще повезло: фарцанули сигаретками, рассчитались…

– Дикаша грозился морду разбить…

– Вот-вот! Для Носова те два рубля – плюнуть и растереть. А для вас – спасение.

– Он сказал: по монетке копил…

– Мало ли что он сказал? Доверчивый вы, Сереженька.

Поезд рвался в ночь, захлебываясь гудком.

– Да что ж ты меня все время защищаешь? Тут я не виноват, тут прав, там обстоятельства заставили?!

– Я ведь адвокат, дорогой вы мой человечек! Ваш адвокат. Не забыли? Это работа моя – защищать и оправдывать. А вы мне помочь не хотите, упираетесь!

– Не упираюсь я…

– Клиент должен сотрудничать с адвокатом, доверять ему. Только тогда…

– Что – тогда? Убеди меня, Рафа! Заставь поверить! Мелочь, значит, никчемушная? Плюнуть и растереть? За какой бок меня ни возьми – всё ерунда, говорить не о чем?! Вся моя жизнь – фигня на постном масле?

– Кем вы себя возомнили, Сереженька? Гитлером? Чингиз-ханом? Чикатило, на худой конец? Вот и не переживайте. Нет за вами ничего. Ни-че-го. Даже на пятнадцать суток не наберется.

– Знаю, знаю твои дела. Ты не холоден и не горяч: о, если бы ты был холоден или горяч; но как ты тепл, то изблюю тебя из уст моих…