Темный рыцарь Алкмаара - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Чернов cтр.№ 27

Прежде чем переправиться через залив, Мортис приказала избавиться от всего, что могло помешать в пути и затормозить движение армии.

— Слиш-ш-шком медленно, — шелестел голос. — Мы идем слишком медленно. Шпионы гномов донесут весть о нашем приходе куда раньше, чем мы достигнем земель Горных Кланов.

Армия Мортис остановилась на берегу залива. Здесь, среди песчаных дюн росли отдельно стоящие высокие сосны с оранжевой корой. Вернее, росли прежде. Сейчас они стремительно засыхали, и песок был усеян опавшей хвоей.

Дарган не знал, что должно произойти, но понял — что-то страшное. Он огляделся. Стоявшие рядом зомби послушно замерли, свесив головы набок. Их искривленные, будто сведенные судорогой тела, еще больше скрючились, с губ потекла зеленая пена.

— Ус-снуть… — долетел вновь голос Прушина. — Всем слабым ус-с-снуть…

Дарган всегда невольно вздрагивал, когда слышал мерзкое шипение мерзкого глашатая Мортис.

Слабым уснуть? Что это значит? Умереть снова?

Дарган кинулся к обозу. Только теперь он увидел траншею в песке, ее рыли своими мощными лапами орки, и в эту траншею, совсем неглубокую, ложились женщины и дети — те, кого Мортис сочла слабыми. Они покидали обоз и шли, не видя ничего перед собой, покорно спускались в яму и, свернувшись калачиком, застывали, будто решили в этот серый полдень лечь и немного передохнуть.

Дарган увидел, как сестра спускается вниз по откосу. Платье ее окончательно истлело так, что обнажились все еще стройные ноги, но трупные пятна покрывали когда-то прекрасные бедра. Он отвернулся. Его трясло. Он не мог остановить этого повторного умирания. Быть может, это упокоение было спасением для тех, кого он любил, милостивым избавлением. Но души… их души… тоже мертвы! С их душами никогда он уже не сможет побеседовать, не пригласит на праздник, на свадьбу или на празднество в честь рождения детей. Да и не будет уже ни свадьбы, ни детей… ничего не будет — только вечное служение мертвой богине и вечные войны.

Теперь вслед за сестрой уже мать спускалась в траншею.

— Мама!

Она обернулась. Протянула к нему руку. Опять янтарем вспыхнули глаза. Даргану почудилось, что лицо ее на миг преобразилось — вновь стало живым, почти молодым, расцвел румянец на щеках, сверкнули жемчугом зубы, темные волосы собрались в высокую прическу.

— Не бойся… — произнесли почти беззвучно губы. — «Свет души» с тобой…

— Торопись! — Орк пихнул ее деревянной лопатой в спину.

Дарган налетел на зеленокожего и сбил с ног. Меч не обнажил — кинжалом вспорол орочью шкуру.

Тот отлетел в сторону с пронзительным визгом. Орки не так уж сильны — но это смотря с чем сравнивать. Никогда прежде Дарган не обладал такой мощью — чтобы отшвырнуть орка в сторону, как котенка. Неужели и в него Мортис вдохнула избыток своей магии?

Дарган обернулся к траншее. Мать лежала рядом с сестрой — уже неподвижно.

Десятки, сотни бывших алкмаарцев сгрудились на дне рва.

Дарган побежал вдоль разреза в земле. Повторно умершие походили на серые личинки, их уже начало заносить песком. Никто не шевелился. Он видел их лица, у многих были открыты глаза. Но эти глаза ничего не видели.

— Лиин…

Он искал ее и боялся найти.

— Лиин! — зазвенело эхом.

Дарган остановился и повернулся, увязая в песке, при этом сам едва не скатился в траншею. Вдоль рва мчался рыцарь смерти Зитаар. Огненные копыта Бешеного не касались песка.

Внезапно Зитаар остановился, соскочил с коня и побежал вдоль траншеи.

— Лиин! — разносился надо рвом крик, полный муки.

Зитаар тоже ее искал.

Дарган не сразу понял, что остальные мужчины с равнодушием взирают, как повторно умирают их близкие. Если бы Дарган мог так же спокойно смотреть на эту траншею в песке! Но «Свет души» доставлял его остановившемуся сердцу муки сердца живого. Орки с хохотом и воплями уже засыпали общую могилу, его мать и младшая сестра навсегда исчезали в песке.

Как безумный, по-прежнему метался среди песков Зитаар, пытаясь найти Лиин. Два чувства сохранил Зитаар в своей новой ипостаси, дарованной Мортис. Ненависть к Даргану и любовь к Лиин. И то, и другое чувство, сохраненное в мертвом сердце, возросло стократно. Что будет, когда Зитаар заметит Даргана, стоявшего недвижно у засыпанной траншеи?

Но Зитаар не заметил — он вскочил на коня и ускакал.

Рано или поздно смертельные враги встретятся. Но этот день еще не настал.

* * *

Утром Дарган принес на траншею увядший цветок — что-то бледно-синее, с тонким надломленным стеблем. Долго брел он вдоль неровного песчаного горба, не ведая, куда положить свой скромный дар.

— Мама, сестренка… — не надеясь на чудо, он все же пытался призвать их души. Но души молчали, не откликались на зов.

— Лучше не звать, — сказал стоявший невдалеке парень из отряда живых. — Иначе вновь поднимутся нежитью. Пусть лучше такой покой. Бездушный…

Он повернулся и пошел к берегу. Ветер крыльями вздыбил плащ у него за спиной, и Дарган увидел желтый кожаный камзол и широкий пояс с металлической пряжкой. Мелькнул зеленый рукав рубашки. Имперец? Следопыт? Разведчик… Он шел к кораблям, и никто почему-то не обращал на него внимания. Не иначе, выпил какое-то зелье, чтобы остаться невидимым для неживых глаз. Один Дарган его заметил. Но окликать не стал. И призывать караульных — тоже.

У причала армия Мортис садилась на корабли под черными парусами. Все моряки умерли накануне — никто не защитил экипажи от магии смерти. Самые отчаянные бросались в воды залива и пытались его переплыть — хотя в этом месте залив так широк, что даже в ясную погоду не виден противоположный берег. Отравленные магией смерти, беглецы погибали в волнах, и их трупы плыли по водам залива и уносились течением в Горговое море.

По дрожащему трапу взошел Дарган на борт корабля. Ни раз при жизни он не покидал Алкмаара.

Иногда приходится умереть, чтобы отправиться в путешествие.

* * *

— Вс-се гномы умрут, — шептал Прушин. — Все гномы умрут. С-скоро.

Когда глашатай Мортис повторял эти слова, Даргану казалось, что он давным-давно ненавидит обитателей северных гор, что жаждет отомстить гномам за то, что их бог Вотан убил Галлеана; за то, что богиня жизни, прекрасная Солониэль превратилась в ужасную Мортис, несущую смерть.

Но стоило голосу Прушина умолкнуть, как вместе с шипением глашатая уходила из сердца Даргана эта чужая, наведенная ненависть. Да и ненависть ли это была? Скорее, чувство, похожее на боль. Сродни той боли, что вспыхивает, когда соль сыплют на рану.

«На первую рану после боя надобно сыпать соль, а не накладывать повязку, — говорили воины Алкмаара, — тогда все новые раны покажутся легкими по сравнению с первой».