Громбелардская легенда - читать онлайн книгу. Автор: Феликс В. Крес cтр.№ 166

Рамез наклонил голову.

— Я всего лишь человек, господин, — сказал он. — Я соглашусь на все и принесу любую жертву. Но я не хочу, чтобы что-то дурное случилось с Вереной. Это единственное, чего нельзя от меня требовать.

— Ничего такого не случится, князь, — еще раз заверил его старик. — Поверь мне.

— Верю, господин.

Старик лгал с неподдельной болью, ибо уважал душу, сердце и разум своего собеседника. Он совершал подлость в отношении человека, вовсе того не заслуживавшего. Да, действительно — страж законов мог открыто насмехаться над сказками о спасении миров ценой собственной смерти, ибо сам платил не смертью, а жизнью… Жизнью, полной лжи и подлости. Но на этом основывалась вся его борьба. Отверженный знал, за что сражается, и нес неизбежные жертвы. Так, как он и сказал, единственным его оружием были слова.

Ложь состояла из слов.

Выразительная и непокорная армектанская красота первой наместницы судьи не столько, может быть, угасла, сколько изменила свой характер. Стало больше серьезности… Верена сбросила простого покроя, но богато, хотя и в меру, украшенное платье; вместо него она теперь носила бархат приглушенных цветов, среди которых преобладали серый и черный, вышитый серебряными нитями. Волосы она завязывала в узел, что, впрочем, еще больше подчеркивало прекрасные очертания ее головы и шеи. В ушах она обычно носила серебряные серьги, покачивавшиеся над самыми ключицами, на запястьях — серебряные, великолепной работы браслеты, на пальцах же — несколько небольших колец. Армектанцы не любили золота, видя в нем украшение для глупцов, не могущих поразить мир ничем, кроме как видом богатства; впрочем, так же они относились и к пышным одеяниям. Если человек не мог продемонстрировать собственную важность и значение иначе, как внешним видом, трудно было всерьез к нему относиться. Но Верена вела себя скромно даже в армектанском понимании. Если что-то и выделяло ее среди прочих высокопоставленных урядников трибунала, то, пожалуй, именно это неуловимое «нечто», что могла иметь в себе лишь дочь властителя Шерера. Тем большим был ее авторитет. Она не пользовалась бы таким уважением, если бы не могла показать, что больше всего заслуживает внимания в личности первой наместницы именно сама эта личность.

Золотоволосая, достаточно красивая, чуть коренастая женщина, которую провели в комнату Верены, оценила все это с первого взгляда. Она была громбелардкой, что без труда можно было понять, — тем не менее в ее одежде отразились армектанские сдержанность и умеренность. Розово-синее платье демонстрировало скорее хороший вкус, нежели богатство, вплетенные же в него цепочки, хоть и золотые, скорее использовались ради соответствия цвету волос. Мягкие и тонкие, словно паутина, их ни в коей мере нельзя было счесть вызывающими.

Обе женщины некоторое время изучающе разглядывали друг друга. Верена чуть нахмурилась.

— Ваше высокоблагородие прекрасно меня знает, — сказала гостья на превосходном армектанском, без малейшего акцента. — Когда-то я изображала кузину одного из советников его высочества князя-представителя. Я постоянно находилась при дворе, хотя, правда, никогда не оказывалась достаточно близко. Настоящее мое имя — Арма. Никаких родовых инициалов у меня нет.

Верена подняла руку.

— Я помню… — поколебавшись, сказала она. — Но… значит, это неправда?

Блондинка поняла ее вопрос.

— Ваше благородие. — Она снова воспользовалась титулом, полагавшимся не дочери императора, а высокопоставленному чиновнику империи, это было вполне допустимо. — Ваше благородие, я находилась при представительском дворе не из-за каких-то родственных связей. Эти связи были результатом солидной суммы золотом. Вы, ваше благородие, рядом с князем Рамезом правили Громбелардом явно, я же — скрытно, рядом с другим властелином. Я шпионила для Басергора-Крагдоба, короля Тяжелых гор, — прямо сказала она. — Мне также подчинялись все другие его разведчики, во всем Громбеларде.

Наместница судьи не в силах была скрыть своего удивления.

— Нет, — сказала она, вставая и выходя из-за стола. — Боюсь, я не понимаю, что ты говоришь. Ваше благородие, ты утверждаешь, что ты… — Она сознательно воспользовалась титулом, хотя громбелардка ясно подчеркнула, что она не женщина чистой крови.

— Кем я была… Разбойницей, госпожа. Не из тех, что с топором бегают по горам… хотя и это иногда тоже. Когда-то я покинула Громбелард, так же как и мои друзья. Я вернулась некоторое время назад, ибо здесь творится нечто дурное. Возможно, я вернулась по тем же самым причинам, по которым ваше благородие заняли этот пост.

Верена медленно приближалась к ней. В конце концов она остановилась в двух шагах от посетительницы, молча глядя на нее.

— Ты просила тебя принять, ваше благородие, — наконец сказала она, даже не пытаясь отказаться от обращения по титулу. — Почему? Причины, которые ты привела… — Она замолчала.

— Были достаточны, чтобы получить аудиенцию. Столь же хороши, сколь и не соответствовали действительности.

— Ты солгала, — неожиданно весело подытожила Верена.

— Как раз это я умею лучше всего, — серьезно согласилась блондинка. — Поэтому я столь неловко и тяжело чувствую себя сегодня. Я не хочу сегодня лгать и не буду. Если бы когда-то кто-то мне сказал, что я приду к наместнице судьи трибунала добровольно, намереваясь говорить одну лишь правду, я бы его высмеяла. Или убила.

Верена отвернулась и неторопливо подошла к окну.

— Ну хорошо, — сказала она, выглядывая наружу, — все это очень интересно. Даже весьма необычно. Но ведь ты понимаешь, ваше благородие, что нельзя по какому попало поводу вламываться в здание трибунала? Так что сообщи мне настоящие причины, по которым я трачу на тебя время. Мне хотелось бы, чтобы они оказались достаточно существенными. Мне очень не хочется наказывать тебя за твою смелость. Ведь того, что ты до сих пор сказала, вполне хватит, чтобы навсегда упрятать тебя в темницу.

— Почему здесь нет стражи? — спросила Арма. — Почему ваше высокоблагородие не заботится о собственной безопасности? Почему нет стражника в этой комнате?

Верена повернулась и посмотрела ей в лицо.

— Сейчас будет, — сухо сказала она. — Правда, очень недолго. Он заберет тебя и уйдет, ваше благородие.

— Ваше высокоблагородие, я знаю, что говорю, прошу мне поверить…

— Я не верю, — отрезала Верена. — Хватит. Поспеши, госпожа, ибо ты и в самом деле начинаешь меня утомлять.

Блондинка поняла, что перегнула палку.

— Некоторое время назад, — сказала она, — в горах пропали без вести двое. Один из них — мой брат. Вторая… Охотница. Несколько месяцев она была рядом с тобой, госпожа. Вы дружили. Так, ваше высокоблагородие?

Верена прикрыла глаза. Ненадолго, но для Армы это был явный знак, что можно и нужно говорить дальше.

— Мой брат когда-то состоял в личной гвардии Басергора-Крагдоба, а говорю я это затем, чтобы ваше высокоблагородие поняли, что Охотница отправилась в горы в обществе отнюдь не мальчика. И вот — двое таких воинов пропали без вести. Я не уверена, но чувствую, что моего брата нет в живых. Думаю, оба погибли.