Громбелардская легенда - читать онлайн книгу. Автор: Феликс В. Крес cтр.№ 169

Но вот — прибыло войско! Сотня армектанских лучников тотчас же разрослась до целой тысячи, даже нескольких тысяч — ибо эти солдаты были явственным знаком того, что Вечная империя все еще существует, у императора есть дисциплинированные и послушные солдаты, которые придут навести порядок, если возникнет такая необходимость. В Громбеларде не слишком любили армектанцев, их образ жизни, язык и странные обычаи, — но сама империя, в сознании обычного жителя Громба, существовала всегда, и всегда Громбелард был одной из ее частей. И, как сказала Норвину Верена, армектанское войско было (о, ирония судьбы!) войском «чужим» лишь для первого армектанца в Громбеларде. Для князя-представителя.

Арме, всю жизнь любившей легионеров не в большей степени, чем урядников трибунала, хотелось смеяться из-за собственного энтузиазма — ибо она испытывала энтузиазм, ни больше ни меньше! Как представительский двор, так и трибунал были извещены о приближении обещанных императором лучников, однако ждали их только через день-два. Тем временем две первые полусотни преодолели форсированным маршем расстояние между Бадором и Тромбом, появившись совершенно неожиданно, застав всех врасплох. Арма, возбужденная словно последняя из горожанок, ворвалась в комнату Верены.

— Ваше высочество! — крикнула она с порога и замолчала. Наместница сидела в кресле, откинув голову назад. Над ней склонилась Ленея — Жемчужина Дома, которую Верена забрала с собой, покидая дворец. Светло-серое платье наместницы было забрызгано кровью, так же как и лежащие на столе бумаги. Служанка пыталась остановить кровотечение, прижав платок к носу своей госпожи. Арма бегом бросилась к креслу и остановилась как вкопанная, услышав смех Верены. Наместница судьи была в прекрасном настроении.

— Много шума… из ничего… — проговорила она чуть хрипло, из-за крови в горле. — Ох, оставь же меня наконец! — раздраженно прикрикнула она на Ленею. — Или нет, не оставляй… Говорю тебе, Арма, что это за… — она снова рассмеялась, — что за странная идея — спать только с мужчинами… Посмотри на нее, ммм…

Это был какой-то бред.

Рыжеволосая дартанка беспомощно посмотрела на Арму и кивком показала на стоящую на столе коробочку. В глазах ее блестели слезы. Арма приоткрыла крышку и сжала губы.

— Похоже, я была слепа… — сказала она с внезапной, бессильной яростью. — Эта ее смена настроений… О, ради всех… Холодные компрессы! Кровь пусть течет, пусть она ее не глотает! — бросила она, поспешно направляясь к двери.

— Да, госпожа… — сказала служанка. Голос ее сорвался.

— Могу проглотить тебя, — весело заявила наместница. — Хочешь?

Арма вышла.

Комнату Верены охранял один из гвардейцев Норвина.

— Никого сюда не впускай, понял? Только я и твой начальник.

— Так точно, госпожа.

— Никого другого! Даже самого императора, никого!

— Так точно, госпожа, — повторил гвардеец.

Арма сбежала по лестнице и вскоре была уже на улице. Весть о том, что императорская дочь, занимающая один из важнейших постов в провинции, травит себя худшей дрянью Шерера, не должна была выйти наружу. Арма кое-что слышала о шехарее. Кровотечение появлялось лишь тогда, когда одной дозы уже не хватало. Мужчины переносили это лучше. Женщины, у которых в силу естественных причин бывало кровотечение каждый месяц, раньше или позже истекали кровью насмерть. Сначала довольно легко было делать перерывы на несколько дней, когда возникала такая необходимость. Потом… потом уже нет. Если у Верены пошла кровь из носа, это означало, что ближайшее естественное кровотечение может оказаться для нее последним. Арма прекрасно осознавала, что при столь больших дозах наместницу только силой удастся удержать от приема очередной коричневой таблетки. Впрочем, об этом можно было побеспокоиться и позже. Верена могла истечь кровью уже сейчас, кровотечение из-за шехареи не прекращалось само по себе.

В предместье Громба жил единственный человек, который мог чем-то помочь. Его прозвали Лошадником — поскольку он лечил лошадей. Арма знала, как это выглядело на самом деле. Лошадник научился определять, сумеет ли животное само выздороветь или сдохнет — и в том было все его искусство. Но у него имелись всякие вонючие микстуры, для виду. Все — кроме одной, которая и в самом деле действовала. Обнаружив ее свойства случайно, он использовал ее необычайно экономно, поскольку сам не имел ни малейшего понятия, из каких, собственно, отбросов ее приготовил. Лошадник имел привычку пробовать свои жуткие зелья, ибо не хотел случайно отравить какую-нибудь из пользуемых им лошадей (из-за чего как-то раз едва не отравился сам). Лошадиный знахарь страдал неприятным недугом; бывало, порой он не мог сесть, и, что еще хуже, у него бывали кровотечения — с обратной, так сказать, стороны. Попробовав новую микстуру как раз в такой момент, он обнаружил, что она не только не смертельна, но еще и помогает от этого самого кровотечения. Последующие попытки подтвердили ценное наблюдение. Лошадник обладал настоящим сокровищем.

Именно это сокровище хотела Арма от него получить.

Городские ворота были недалеко, но кратчайший путь к ним вел через Малый Рынок, где остановились армектанские полусотни, окруженные радостными толпами. Давно уже на улицах Громба не было столько людей, куда-то спешащих, довольных, возбужденных. Все хотели увидеть лучников. Арма охотно посмотрела бы тоже, но любая задержка могла обернуться трагическими последствиями — и собравшиеся толпы начали ее раздражать. Рынок следовало обойти стороной. Она почти бежала, понятия не имея, как давно началось кровотечение. Любое мгновение было крайне дорого.

Недалеко от городских ворот ее остановили трое детин — явно из тех, у кого не было особых причин радоваться прибытию войска. Ее платье, хотя уже слегка помятое, запачканное и влажное от дождя, привлекало внимание; если бы не большая спешка, Арме даже в голову бы не пришло бегать в чем-то подобном по улицам Громба. И драгоценности! Все на виду, поскольку она не взяла даже плаща…

Ее схватили за пояс и прижали к стене.

— Ах, как я устала! — защебетал детина, увенчанный яйцеобразной глыбой, которую трудно было даже назвать головой. — Ах, как быстро я бегу! Ах, ах!

Ее схватили за руки и под невероятно веселые, с их точки зрения, шуточки затащили в ближайший переулок. В этой части города было уже довольно пусто; те, кто шел посмотреть на солдат, давно добрались до места. Ей удалось заметить одинокого мужчину, быстро оглядывавшегося по сторонам.

В переулке ее снова толкнули к стене.

— Ах, ах! — воскликнул еще раз детина. — Ах, как нам будет хорошо…

Резко дернув, он оторвал от платья тонкой работы брошку с рубином.

— Ах, ах, — со злостью проговорила она, увидев над его плечом приближающуюся помощь.

Она ударила детину коленом в пах, да с такой силой, что тот снова сказал «ах» и выронил брошку. Он оседал на подкашивающихся ногах, когда его товарищи услышали звук шагов. Они обернулись, выпустив руки женщины. Подбегающий был уже рядом, в правой руке он держал короткий меч, а в левой стилет. Один из бандитов выругался, отскакивая в сторону, второй сунул руку под плащ и вытащил нож. Незнакомец с мечом со всей силы замахнулся — и кулак бандита, все еще сжимающий рукоять ножа, повис на тонкой полоске кожи. Прежде чем смолк пронзительный вопль, защитник Армы пнул ногой в голову пытающегося встать шутника. Третий негодяй бежал прочь что было сил. Среди несмолкающего воя извивающегося у стены детины с отрезанной рукой Арма без тени жалости пинала того, кто пытался отобрать у нее брошку. Когда он перестал шевелиться, она нашла щель между руками, которыми он прикрывал голову, и дала еще два ожесточенных пинка, размозжив ухо.