Участковый - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Лукьяненко, Алекс де Клемешье cтр.№ 43

* * *

Ближе к рассвету меня зазнобило от пришедшей с реки свежести, но вставать к потухшему костру или перебираться в машину было невыносимо, и я лишь перекатился по росе на другой бок, сжался калачиком. Сквозь сон послышалось знакомое «фау-фау-вааа!», потом неподалеку рокотнула «Беларусь»…

Проснулся я с первым лучом, но не он стал причиной пробуждения, а буквально готовый лопнуть мочевой пузырь. Почему-то мы с Аленой находились по одну сторону от костра, на пледе, который я благородно уступил накануне. Став для начала на четвереньки, я краем глаза уловил что-то пульсирующее на белом фоне сарафана, но в тот момент мне было гораздо важнее добраться до кустиков. Я был все еще пьян, пьян тяжело и болезненно, поэтому, вытягивая из кустов шею, долго не мог понять, что это такое густое и черное затухающими толчками выплескивается на плед из-под воткнутого в грудь ножа.

Разумеется, я, как в самых дурацких книжках, бросился к ней и мгновенно перепачкался в крови. Трудно сказать, была ли она еще жива – не смотрела, не стонала, да и не дышала вроде. Я мало что соображал, но и этого хватало, чтобы понять – полчаса или даже пять минут кровь так фонтанировать не может, а значит – ее убили за миг до моего пробуждения. Или?.. Да, нож был тем самым – я лично вчера доставал его из сумки с инструментами, чтобы настрогать щепок для костра. Я смотрел на залитые кровью, трясущиеся руки и вспоминал, как тянул их днем к ее горлу.

Петрович! Дядя Митяй!

Торопясь, я перенес ее и неловко уложил на заднем сиденье. Хвала сквознякам, «Волга» завелась мгновенно, до конторы домчалась быстро. Мои надежды на то, что деревня просыпается с рассветом, оправдались – мастер был уже на мехучастке.

– Помогите! – всхлипывал я, осторожно вытаскивая Алену из машины.

Бородач не мигая смотрел на меня.

– Это не я! – замотал я головой. – Это или Вася, или Лешики, они там были, я слышал! Да не стойте же! Помогите! Что нужно сделать? Не молчите! Куда положить? На сквозняк? На луч рассветный? Где родниковая вода?

– Остынь, – тихо проговорил механик. – Поздно. Не получится.

– Как поздно? Почему не получится? Все получится! Я же вчера сам видел, как вы того ягненка!..

– Он был жив, – раздумчиво сказал мастер, – а она уж упокоилась.

– Здесь есть больница? Какой я дурак, какой дурак!.. Где больница, тварь ты этакая?..

По весне деревенька Вьюшка принялась разрастаться, словно куст клубники сорта «Виктория» в огороде у хорошей хозяйки: во все стороны от центральной – когда-то единственной – улицы выстрелили «усики» коротеньких, в два-три двора, улочек. Целыми днями там бодро взрыкивали трактора и экскаваторы, солидно цокали по теплому шершавому дереву топоры, взвизгивали отчаянные пилы, веселой барабанной дробью взрывались десятки молотков. Никогда так шумно и людно не бывает в деревнях, как в апреле: снег едва-едва наметился сходить, ледоход еще не начался, но ночами со стороны реки уже раздавался угрожающий треск, на дорогах распутица, очередную вахту с передвижным лесопунктом в тайгу не зашлешь, о посевной пока рано говорить, а ремонт и профилактика техники закончены еще в марте. Зато самое время озаботиться строительством.

Местные мужики, комсомольские бригады и заезжие шабашники – толпы, настоящие толпы перемещаются по Вьюшке от одного новенького сруба к другому! Блестят от пота белые после зимы, еще не обласканные солнцем плечи, спины, животы, длинно и непонятно хрипит транзистор, а потом и вовсе умолкает, и взмывает над деревней боевая, задорная песня, ее подхватывают на соседней площадке, а через два дома считают, что их хор и репертуар куда лучше, – и наперекор первой песне раздается вторая, третья…

Девчата, которые в эту пору свою работу в колхозе заканчивают куда раньше строителей, стремглав мчатся домой, чтобы привести себя в порядок, приодеться – причепуриться, как говорят на селе, – достают из сундуков и комодов свои лучшие капроновые чулки и нарядные, цветастые платки, от которых весной веет сильнее, чем от разбухшей влагой тайги, где снег пролежит под слоем опавшей хвои до середины, а то и до конца мая. Собираются девчата беспокойными смешливыми стайками и принимаются, щелкая кедровые орешки, прогуливаться туда-сюда, а то, что все время мимо стройплощадок, – так это случайно! Их, разумеется, абсолютно, ни капельки не интересуют мускулистые работящие парни, они совершенно не прислушиваются к задорным песням и шуткам со стороны растущих домов, и, конечно же, они совсем-совсем не обсуждают молодых людей, приехавших во Вьюшку, почитай, со всей области, а то и со всего Союза.

И запахи – такие запахи царят апрельскими вечерами, что просто с ума рехнуться можно, как выражаются старики. Запах вскрывшейся из-под зимней корки живой земли и черемуховых почек, густой дух насквозь мокрых деревьев в ближайшем кедраче, теплые оплеухи южного алтайского ветра с дальних холмов и самые главные ароматы на пиршестве пилы и топора – ароматы смолы и щепы. Голова идет кругом – и от ожидания, и от нетерпения, и от предвкушения, и от уверенности в завтрашнем дне! Оттого и песни звучат так бодро, оттого и девчата смеются так радостно, оттого и местные жители улыбаются мечтательно и благодушно – завтра, почти уже завтра новые дома будут готовы, и к осени ближе въедут в них молодожены, и заведут собственное хозяйство, и затопочут вскоре по ладным доскам лиственничных полов босые пятки малышей, и наполнятся ребячьим гвалтом улочки-усики… Завтра, почти уже завтра.

Катерина, положив ладони на чуть заметно выросший животик, насмешливо поглядывала из окошка на девчат – чудные! Вид отчаянный и независимый, а глазки с затаенной надеждой и интересом так и стреляют по сторонам, и у каждой сердечко в груди, наверное, так и колотится, так и подскакивает! Возможно, когда-то и Катерина выглядела такой чудной и глупой – от молодости и нетерпения, от жажды жизни, от весны и неопределенности. И хотя она была вряд ли старше девчат за окошком, ей казалось, что те времена прошли давным-давно. Ей повезло: ее жизнь стала именно такой, о какой мечталось, у нее есть любимый муж, она ждет ребенка, она хозяйка в собственном огромном доме.

Дом этот, воздвигнутый еще прошлой осенью, будто специально дожидался каких-то особенных жильцов. Председатель колхоза «Светлый путь», знать не зная по осени о грядущей женитьбе Николая с Катериной, по неведомой причине никому это новенькое жилье не отдал, не пообещал, не намекнул даже, какую именно семью планирует заселить в простор пяти комнат. Складывалось впечатление, что председатель и сам толком не ведает, кому из нуждающихся в расширении жилплощади отдать предпочтение. Но отгуляла, отшумела, отхороводила свадьба, объединившая гостей из двух сел, пронеслись по морозцу тройки с лентами и бубенцами, и сомнения, если и были, сами собой отпали. Невеста – дочь уважаемого человека, пусть тот и из соседнего села, жених – передовик, бригадир, активист и, по общему мнению колхозного правления, «очень перспективный парень». Негоже таким молодоженам ютиться в небольшом домишке бок о бок с мамками-тятьками! К тому же, по имеющимся у председателя сведениям, в семействе Крюковых в этом году намечалось прибавление, а подобным фактом во Вьюшке никто больше похвастаться пока не мог.