Авантюристка. Возлюбленная из будущего - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 17

Она заметила мой взгляд, посмотрела на свои пальцы, потом на мои… Женщина есть женщина, что прислуга на кухне, что королева на троне, вдруг осторожно поинтересовалась:

– Как вам удается избегать вот этого? – осторожно показала на обрезанную кутикулу.

Я могла бы сказать, чтобы ничего не обрезала, а кутикулу смазывала несколько раз в день миндальным или оливковым маслом и отодвигала деревянной палочкой. Удивительно, почему ее камеристки этого не знают?

Могла сказать, но промолчала, вернее, глядя прямо в глаза, пожала плечами:

– Это дано природой.

У королевы подагрический румянец на щеках, краснота в уголках глаз и морщины на шее. А еще красные уши, из-за чего она вынуждена прикрывать их прической до самых мочек. Я знаю, как все это исправить, но ни за что не скажу, потому что она обижает мою подругу по несчастью Мари и своего красавца-сына. Так ей и нужно! А еще нужно рассказать, наконец, Людовику о шашнях его мамаши, намекнув, что он сам едва ли сын предыдущего короля…

Анна Австрийская опустила глаза, видимо, сдерживая раздражение против наглой девчонки, как меня сегодня уже назвал кардинал. Ей удалось справиться. А вот я глаз не опустила, с любопытством и насмешкой наблюдая за мучениями Ее Величества.

– Я вас больше не задерживаю. Вы еще слишком юны, чтобы с вами беседовать серьезно.

Она пытается указать мне мое место? А вот это зря…

Я театрально вздохнула:

– Ваше Величество, к сожалению, молодость – это недостаток, который с годами проходит. Можно задать вопрос? Конечно, это простое любопытство, но вы сами сказали, что я слишком юна и…

Я не стала договаривать, позволяя ей самой додумать это «и».

Глаза королевы сузились, в голосе настороженность:

– Спрашивайте.

– А правда ли, что у инфанты челюсть, как у мужчины, – половина лица?

– Инфанта красива!

– Я рада. Мы с сестрой будем переживать, если Его Величество женится на уродине.

– Инфанта красива! – повторила королева, и мне показалось, что пора уносить ноги, иначе последует взрыв, в результате которого я могу пострадать.

– Благодарю вас, Ваше Величество. Я так и передам сестре… Мы завтра уезжаем…

– Очень на это надеюсь, – прошипела королева.

Я возвращалась к себе и думала, что записку нужно оставить не только кардиналу, но и королеве. Хотя одной записки мало, ее сожгут. Надо написать несколько писем и отправить их…

Уже не успею. Может, завтра разыграть болезнь, чтобы задержаться на пару дней?

Я решила поговорить с Мари, предложив ей такую пакость, но услышала то, чего не ожидала:

– Людовик просил меня сделать вид, что мы подчинились. Он вернет нас через месяц, а пока нужно успокоить всех, чтобы мирный договор был подписан. Пусть дядюшка поторопится.

– Мари, я хотела исчезнуть сегодня… И оставить записку, укоряющую королеву, мол, она со мной так поговорила, что я не вынесла и…

– Нет! Поехали лучше со мной, через месяц вернешься, напишешь что угодно. Но сейчас ты нужна мне. За мной будут следить, не спуская глаз, а ты окажешься чуть свободней.

– Попроси помочь Марианну… – оживления в моем голосе заметно убавилось. Душа чувствовала, что уезжать не стоит, но я не могла бросить Мари одну в такую минуту.

Какая Марианна, она совсем девчонка, к тому же страшно противная. Под укоризненным взглядом сестры я кивнула:

– Хорошо, но только на месяц, Мари. Через месяц я просто сбегу в мужском платье, если нас не вернут.

– Вернут, только мы должны делать вид, что послушны и страдаем.

Насчет второго можно и безо всякого вида, я действительно страдала, Мари тоже. Но я знала, что ни королева, ни дядя мне сегодняшнего разговора не простят. После такого откровенного хамства надо исчезать, а приходилось скромно опускать глаза и ехать с Мари. Ехать далеко от Парижа, дворца и моей комнаты с таинственной дверью в другой мир, спрятанной за большим гобеленом на стене.

На следующий день двор с превеликим удовольствием наблюдал спектакль: Его Величество прощался со своей возлюбленной!

Карету нам предоставили отменную – большую и с неким подобием рессор (кто-то уже начал соображать, что изогнутые металлические дуги пружинят, сглаживая тряску на колдобинах). Вообще-то, приличные кареты обязательно снабжались кожаными ремнями, на которых кузов болтался из стороны в сторону, вызывая у кого-то сонливость из-за укачивания, а у кого-то приступы тошноты. Как до приличных экипажей, так и до приличных дорог Европе было еще очень далеко.

Места было достаточно, но, обнаружив, что мне придется делить скамью с младшей сестрой (они с мадам Венель уже уселись друг напротив друга), я зашипела на нее:

– Немедленно отодвинься в свой угол и не смей ко мне прикасаться. Дыши в свое окно, у тебя… воняет изо рта!

Не ожидавшая такого наскока Марианна едва не залилась слезами, на что я снова отреагировала слишком бурно:

– Перестань реветь! Тебе-то что, тебя ничем не обидели, не то что нас с Мари.

– А вас чем, мадемуазель? – поинтересовалась мадам Невель, подавая свежий платок все же залившейся слезами Марианне. Я не смогла этим не воспользоваться, снова фыркнув во всеуслышание:

– У тебя даже платка чистого никогда нет, небось рукавом нос вытираешь!

Марианна вытирала не нос, а глаза, но это неважно. Мадам Венель попыталась возмутиться, на что получила ответ:

– Я лучше поеду верхом, чем слышать это нытье всю дорогу!

– Кто вам позволит?

– Его Величество!

Я не сомневалась, что в такой малой просьбе король не мог бы сейчас отказать, уж слишком трогательно они с Мари прощались.

Я была так возмущена, что согласна пробыть в Бруаже с Мари сколько угодно, то есть весь обещанный королем месяц (после того у меня в запасе остались бы еще пара недель, чтобы вернуться в свою спальню к двери за гобеленом). Они еще увидят, как обижать гостий из будущего, они поймут!.. Что? Неважно, главное, чтобы пожалели. Мы им покажем! Что? Тоже неважно.

Я не попросила Его Величество разрешить путешествие в мужской одежде, но все видели, что произнесла несколько слов, а король мне ответил согласным кивком. В действительности я обещала не покидать Мари, Людовик поблагодарил за поддержку.

Из Парижа мы отправились в карете, при прощании Мари разыграла настоящий спектакль, она рыдала по-настоящему, плакал и король. Сестра с чувством произнесла:

– Вы король, и вы… плачете. Я уезжаю…

Я знала, что королева разрешила влюбленным тайно переписываться, письма должен доставлять Кольбер. Ясно, что бедолаге придется следующий месяц провести в дороге, Мари намерена завалить короля очаровательными посланиями.