Тараканьи бега - читать онлайн книгу. Автор: Федор Чешко cтр.№ 35

– Что ж, гопода, раз вам не нравится десерт…

– Никак нет, нравится! – подал было голос Виталий. – Очень нрав…

Увы, не удалось старосте завершить своё объяснение в любви десертному рациону. Изверг крепко растёр глаза пальцами и вдруг упёр в лучшего на курсе студента такой мутный и такой неподъёмный взгляд, что Виталий мгновенно онемел. А экс-космоволк медленно перевёл взглядоподобное чёрт-те что на Леночку (девица ойкнула и выронила «раздаточную» ложку), потом на Чин-чина (тому сразу очень захотелось пропасть – куда угодно, лишь бы как можно дальше)…

– Расходитесь по каютам, – сказал Виктор Борисович неожиданно мирно.

– А убрать? – подхватилась Халэпочка, – Я счас, мигом я…

Но Изверг легонько прихлопнул ладонями о столешницу, повысил голос:

– Немедленно. По каютам. Каждый в свою. И до завтрашнего утра не высовыватья.

Пожалуй, ещё ни одно приказание не выполнялось практикантами с таким истовым рвением.

* * *

Путь от столовой к спальному блоку (сиречь к коридорному аппендиксу, в который выходят двери всех блокшивских спальных кают) занимает от силы минут пять очень неспешного ходу. За эти пять минут сокурсники успели трижды пристать к Чину с расспрсами (сперва Белоножко пристал, затем Леночка, затем, по выражению той же Леночки, «обое»). Господа студенты очень интересовались дознаться, что нынче такое происходит – с Извергом и вообще.

Чин от приставаний отбивался. Он думал. Ему тоже очень хотелось понять, что происходит. Не с Извергом (это-то нашпионившему практиканту было в главных чертах понятно) а вот именно вообще. Например, снова шмыганула по подсознанию совершенно идиотская, а потому очень правде подобная догадочка о причинах появления в чиф-компвской памяти пустых файлов и файлов, изгаженных знаками препинания. Шмыганула было она, догадочка-то, да тут же и ушмыгнула нафиг, спугнутая вздорными приставаниями Леночки и Виталия. Знать они, видите ли, хотят, эти «обое». Ничего, как захотелось, так и перехочется, мать ихнюю…

Все это студент Чинарев, будучи уже на пороге своей каюты, весьма экспансивно произнес вслух (увы, мать и прочее, с нею связанное, он тоже озвучил), после чего изо всех сил захлопнул каютный люк перед трясущимися от любознательности носами своих однокашников.

Уединившись в комфортабельной звукоизолированной берлоге, Чин некоторое время метался по ней, как… как… как тигр. (Ай-ай, господин поэт! Берлога – это медведь, а не тигр! Где же знаменитое Молчановское умение выстраивать целостный образ, гори он вонючим пламенем?!)

Четыре шага от люка к дверце душевой кабинки, поворот (бедром об угол стола – чирк!), четыре шага от дверцы к люку, поворот (плечом о кожух озонатора – больно, м-мать!)… И снова раз-два-три-четыре – чирк! раз-два-три-четыре – мать! Чирк – мать, чирк – мать…

Чинзано.

Три бутылки коллекционного «Чини-чин».

Изверг полагает, будто щенок Молчанов таким образом тщился доказать, что он по-правде никакой не Молчанов, а Чингизхан. Тот самый. Гунн Вандалович. Законспирированный Интерполом шип в заднице грозной могучей Лиги.

Увы, господин линкор-капитан, ваше предположение не соответствует. Представьте себе, студент Чинарёв, равно как и хакер-поэт Молчанов, отнюдь не является идиотом. Означенный студент, равно как и упомянутый хакер-поэт, превосходнейше понимает: выходкой с чинзано он бы только окончательно укрепил вас в уверенности, что он НЕ Чингизхан. Впрочем, эта ваша уверенность ни в каких добавочных укреплениях и не нуждается.

Итак, студент-хакер-поэт Чинарев (во девичестве Молчанов) к чинзано отношения не имеет.

Вот к Интерполу – грешен! – имеет… Верней, это Интерпол имеет обоих – и отношение, и самого хакер-поэта. И даже вульгарное изнасилование этому самому Интерполу за оное имение не пришьешь, потому как всё – по обоюдному согласию. Операция прикрытия особоценного свидетеля, в коей операции г-н Молчанов (т. е., пардон, Чинарёв) согласился на почетную роль отвлекающей мишени. Согласился, стал-быть. За наисоблазнительнейшие посулы. И из соображений возвышенно-благородно-романтических (вот об этих последних кто узнает, тот не поверит, а кто поверит, тот оборжется).

Раз-два-три-четыре – чирк!

Раз-два-три-четыре – мать!

Да уж, операция прикрытия… Чушь собачья. Не сработала она, операция-то.

Даже вон Изверг то ли догадался уже, ху есть кто и кто есть ху, то ли почти догадался… Не даром ведь чёртов старикан так ехидно советовал просмотреть запись событий, сопутствовавших компьютерному считыванию информации с таракана! Рубка-то ведь не жилая каюта, где надлежит блюсти тайну интимной жизни. В рубке сексом заниматься воспрещено, и на сан-тех-деструктор в ней не усядешься ввиду стопроцентного отсутствия такового… В общем, смотри – не хочу. А ежели смотреть, не строя наименее противоречивые модельки мотивации поступков, а отследить только одни именно поступки… даже такое: когда у кого дыхание пресеклось, кто на кого когда разозлился, кто когда побледнел-покраснел… Н-да.

Люк – дверца – поворот – чирк!

Дверца – люк – поворот… Ого! Здо-о-ровый синячище будет…

Три бутылки чинзано.

Не две, не четыре, не семь с осьмушкой, а именно три.

На каждого практиканта по штуке. Что из этого факта следует?

А следует из этого факта, что угнездившийся на блокшиве сверчок с позывными «Милашка» по-правде вовсе и не Милашка, а распоследняя сука. Въедливая дошлая сука – вот что следует из трех бутылок. Ведь не было у Лиги времени внедрять нормальную агентуру, наверняка вербанули в сверчки первое мало-мальски годным показавшееся дерьмо из студентов. И вот – не промахнулись. Лига вообще редко промахивается.

Интересно, сучье дерьмо Милашка и само знало, что Молчанов и Чингизхан – не одно и то же; что «почти наркотическая» тяга к чинзано – это именно Чингизхан?.. Ой, вряд ли! Просто оно преспокойненько прочитало шифровочку, прикочевавшую от этого их лиговского Пинчера, или как его там… Мало, что ли, возможностей шнырять по здешней локальной сети, не задействуя напрямую ни один из блокшивских серверов?! Вон под койкой в вещмешке одна такая возможность припрятана – почему бы у суки Милашки не иметься второй? А маразм с любопытным мыслительным узлом контроля жизнеобеспечения – просто маскировка какая-то…

Прах побери, вымарать нужно было эту поганую шифровку сразу же по приёме. Как только понял, что это именно шифровка. От греха. Без оглядки на собственное любопытство и на всякие там «а вдруг». Эх, что уж теперь, после драки-то…

Ладно, это всё неглавное.

Главное то, что интерполовская программа защиты свидетеля оказалась туфтой. Господи, да куда этим интерполовцам тягаться с Лигой, если они даже из собственного нутра не способны повытравить сверчков?! К-козлы…

Ах, как было задумано! Прикидывание Чингизханом лучше всего получится у приятеля и равного по классу хакера, каковые обе ипостаси очень удачно слиты в едином Молчановском лице. А если противник всё-таки распознает в Чинарёве Молчанова, он (противник) начнет искать Чингиза среди Молчановских друзей – искать вблизи, но не рядом. На сей случай в училище внедрён лаборант-программистом давний доподлинный Молчановский кореш – Дикки Крэнг. Грубо внедрён, с шумом, чтоб привлекал побольше внимания. И главное: настоящую мишень никто никогда не прячет вплотную к отвлекающей (это с точки зрения интерполовских стратегов от психологии); следовательно, самое безопасное место для настоящего Чингизхана – в одном взводе и даже в одной тройке практикантов с Чингизханом-лже.