Тараканьи бега - читать онлайн книгу. Автор: Федор Чешко

«Иному слон не слон, а страшен таракан».

(Старинная пословица.)

– …действительно выступали и выступаем против внесения упомянутой тематики в так называемый «черный перечень» ООР. Во-первых, уже действующий запрет на исследования в области киборгоники совершенно очевидно не дает ни малейшей лазейки сторонникам легализации…

Визион-демонстратор был древний, еще времен повальной гонки за «иллюзией реального присутствия». Венцом оной гонки, как известно, явился Пражский расстрел – у патрульного блюстителя не выдержали нервы, когда перед ним материализовался всему миру осточертелый идиот из рекламы энергочистки («Вы до сих пор стираете „Тайдом“?! Тогда мы идем к вам!»). Пальба навскидку ничуть, естественно, не повредила голографическому болвану; из подвернувшихся прохожих тоже никто особо не пострадал; на защиту нервного полицая горой поднялась общественность, вусмерть задранная назойливыми рекламмейкерами (дипломированные маркетологи почему-то всегда самыми последними замечают, что их усилия вместо интереса к рекламируемому прививают обывателям на оное стойкий рвотный рефлекс)… А вот мечта о реальности изображения скончалась быстрой, но весьма мучительной смертью.

Последние судороги агонизирующей этой мечты – хромированная оградка вокруг визион-пространства да несколько предупреждающих табличек – превращали изображение в полный балаган. Хотя по части балаганов, фарсов и прочего лицедейства изображаемые сами не поскупились бы кому угодно дать преизрядную фору. И даже не потому, что два пятиметровых (это в сидячем положении) обофраченных великана, непринужденно беседующих посреди площади (пускай даже и пешеходной), – еще то зрелище. «Уважаемый господин представитель» начал рассеянно обмахиваться каким-то пестрым буклетом; интервьюер торопливо приказал кому-то невидимому отрегулировать кондиционер: «Пусть наш гость хоть в студии отдохнет от накаленной атмосферы ООРовских слушаний»… А в доподлинном, здешнем «здесь» и без того немногочисленные отлетающие-провожающие-встречающие убрались под всевозможные крыши; зеркальные фасады административных и гостиничного корпусов утратили свою зеркальность, повытускнели; знобкий ветер мышиными стаями зашуршал в нестриженой газонной траве, взъерошил листву уводящей к терминалам аллеи… Небо плотно заросло густой мглистой плесенью – лишь вдалеке, где-то у самого горизонта, предненастную серость вдруг прокололи отвесные солнечные столбы: раскрылись окна для стратосферных лифтов. На подходе борт. Который там ближайший по расписанию? Канберрский? Черт, уже круговой, «Амурск-Амурск»… Ну вот, через максимум полчаса объявят регистрацию, а этого деятеля все нет… А следующего транзитника почти сутки ждать, а свои лайнеры из здешнего захолустья, естественно, не стартуют… И с чего это крутому родственничку взбрело назначить встречу в этакой-то дыре?!

Ожидающий успел уже вдоволь нанервничаться, набродиться по площади, наслушаться визионной ахинеи; потом замерзнуть, потом согреться, а потом снова замерзнуть – это когда нашел самое время окочуриться микрокондишн… Осталось только поднять воротник, по самые локти затолкать руки в карманы, и, уповая на хладостойкость молодого поднакачанного организма, продолжать нервничать, бродить, слушать, мерзнуть – в общем, ждать до победного.

Да, площадь была пешеходной. Поэтому он сразу понял, что к чему, когда на эту самую площадь, по-тигриному мурлыча двигателем, вперся черный с золотом лимузин. Припожаловал-таки этот… крестный дядя. Что ж, лучше поздно, чем слишком поздно.

Самоходная вилла подъехала, остановилась; из приоткрывшейся дверцы донеслось повелительное: «Садись!» и дождавшийся торопливо полез в натуральнокожаное лимузиновое нутро.

В нутре было тепло и очень приятно пахло. А еще в нутре был дядюшка – как всегда безукоризненно выбритый, безукоризненно причесанный и безукоризненно одетый. Не человек, а экспонат для палаты мер и весов: «эталон перспективного члена руководства преуспевающей фирмы». Пепельный блондин (экая, понимаешь, «белокурая бестия»!), волевые, жестковатые даже черты лица – вот только морщинки в углах серо-стальных глаз придают взгляду явственный оттенок доброжелательности… Что ж, обладатель всего этого не из главных боссов в своей конторе, но контора достаточно на виду и даже среднее звено менеджмента в ней – люди публичные. Вот и старается конторский департамент по связям с общественностью (точней – по замыливанию оной общественности мозгов). Слов нет, лицо сработано выдающимся мастером. Да разве только лицо! Машина – обрывистей некуда, и в такой машине сам за рулем. Целый букет находок: и тебе скромность, и непривычка перекладывать на кого-то ответственность, и стремление ни от кого не зависеть, и демократизм, и еще уйма черт-те каких положительностей прочитывается. Уж кто-кто, а племянник-то собственного дядю знает, как вывернутого, но и то подпал под виртуозно сконструированный шарм.

– А ты возмужал! – эталон среднего менеджера окинул племянника благосклонно-оценивающим взглядом. – Сколько бишь я тебя вживую-то не видал, молодой человек? Э-э-э… Два года, кажется?

– Три с лишним, – робко подсказал молодой человек.

Дядя задумчиво покивал:

– Ну да, точно: как раз два года. Ты тогда совсем еще сопляком был, а теперь… Наслышан о твоих головокружительных успехах, весьма наслышан!

– Да успехи-то не из тех, про какие бы стоило… – потупился было племянник, но влиятельный родственник решительно вскинул длань:

– Нет, хвастать не рекомендую! В твои годы следует быть скромным, трудолюбивым и постоянно неудовлетворенным собой! Понял?

Воспитуемый торопливо закивал, в ужасе ожидая монолога на тему: «Я в твои годы – и вот результат». Но, слава богу, чаша сия его миновала. «Крестный дядя» заметил, как племянник, осторожно поддернув обшлаг, косится на таймер. Заметил и расплылся в лучезарной улыбке:

– Не бойся, не опоздаешь. В крайнем случае, попрошу, чтоб твой рейс маленечко придержали.

Эта реплика, впрочем, оптимизмом своим племянника не заразила: тому как-то слабо верилось, будто бы даже у дядюшкиной фирмы может хватить мощи для «придержания» беспосадочного транзита.

А дядюшка жестом фокусника извлек откуда-то небольшой черный цилиндр и бросил его юному родственнику на колени. Правой рукой бросил, а левой сдвинул какой-то штифтик на приборной панели. В салоне набрал силу уверенный, с этакой барственною ленцой, голос: «…и в конце концов, не чересчур ли много внимания уделяют масс-медиа этой пока еще более чем гипотетической…»

– О чем это они? – рассеянно осведомился лимузиновладелец.

Племянник вопрос не расслышал, он заинтересованно рассматривал брошенное. Цилиндр (если можно так назвать штуку, в сечении имеющую эллипс) как две капли смахивал на обычную «семечницу» – он даже затворную кнопку имел на себе в соответствующем месте. А еще он имел на себе регистрационный индекс-код таможенного департамента Космофлота.