Тигр, светло горящий - читать онлайн книгу. Автор: Трейси Шевалье cтр.№ 41

Но еще труднее было ему смириться с концепцией того, что он должен был делать. Мастеря стул, он знал, что это стул. Его изделие использовалось надлежащим образом. Иначе с какой стати стал бы он его делать? А декорации были совсем не тем, чем должны были казаться. Он сбивал доски в щиты, придавая им форму облака, красил белой краской и вешал на «небе», чтобы они казались облаками, тогда как на самом деле они не были никакими облаками. Он строил замки, которые не были замками, горы, которые не были горами, беседки, которые не были беседками. Единственное назначение того, что он делал теперь, состояло в том, чтобы быть похожим на что-то и создавать некую атмосферу. С расстояния оно, конечно, выглядело неплохо. Нередко публика, увидев творения плотников, когда поднимался занавес, раскрывала в восторге рты и хлопала, хотя вблизи все эти декорации являлись всего лишь сколоченными вместе кусками дерева, раскрашенными для пущего эффекта. Томас Келлавей был непривычен к вещам, которые хорошими казались только на расстоянии. Стулья требовали совсем другого подхода.

Но первые его недели у Астлея не стали той катастрофой, какой вполне могли бы стать. Томаса все это сильно удивляло, потому что он не привык к работе в команде. Когда он на следующий день, после того как Филип Астлей нанял его, впервые появился в амфитеатре, неся в сумке свои инструменты, его целый час никто даже и не замечал. Другие плотники были заняты сооружением сарая, чтобы уложить туда то, что осталось от сгоревшего фейерверочного цеха. Келлавей некоторое время смотрел на них, потом, увидев, что один из плотников поднялся на балкон, чтобы укрепить перила, взял гвозди, куски дерева, свою сумку с инструментом и принялся чинить то, что требовало починки в ложах. Когда он закончил, обретя при этом некоторую уверенность, то спустился к строящемуся сараю и тихо включился в работу вместе с остальными — то находя доску нужного размера, то гвозди, когда их не оказывалось под рукой, то подхватывая оторвавшуюся деталь, прежде чем она успевала упасть кому-нибудь на голову. К тому времени, когда в крышу была забита последняя доска, Томас Келлавей стал неотъемлемой частью бригады. Чтобы отметить его поступление на работу, в полдень плотники повели его в их любимый паб «Оружие коробейника» через дорогу от лесопилки, к северу от Вестминстерского моста. Все они, кроме Томаса, напились, поднимая кружки за своего усопшего старшего плотника Джона Онора. В конечном счете Келлавей оставил их в баре, а сам в одиночку отправился работать — сооружать деревянный вулкан, из жерла которого должны были извергаться фейерверки в представлении «Месть Юпитера».

С того дня Томас все лето молча и упорно трудился на благо цирка. Помалкивать было легче, потому что стоило ему открыть рот, как плотники начинали смеяться над его дорсетширским произношением.

Он начал разбирать свой инструмент.

— Джем, а где наша лобзиковая пила? — спросил он.

— Дома.

— Ну-ка, сбегай, принеси ее. Вот молодец.

Когда, как сегодня, возникала нужда, Джем помогал отцу в амфитеатре. Иногда он вместе с другими цирковыми мальчишками выполнял различные поручения Филипа Астлея или Джона Фокса. Обычно они не выходили за пределы Ламбета или самого ближнего Саутуорка. В тех немногих случаях, когда ему поручали отправиться куда-то подальше — к печатнику у собора Святого Павла, [44] или к стряпчему у Темпла, [45] или к галантерейщику в Сент-Джеймс, [46] — Джем удостаивал этим поручением какого-нибудь другого мальчишку. Те все до одного были рады заработать лишний пенни, который приносило путешествие на другой берег.

Нередко Джем не знал того места, куда его посылали.

— Беги на лесопилку Николсона и скажи им, нам нужна еще партия березы того же размера, что вчерашняя, — говорил Джон Фокс, отворачивавшийся прежде, чем Джем успевал у него спросить, где же находится эта самая лесопилка. Вот в таких случаях ему очень не хватало Магги, которая в мгновение ока могла сказать ему, что лесопилка Николсона находится у моста Блэкфрайарс. Ему же приходилось спрашивать других мальчишек, дразнивших его и за невежество, и за произношение.

Джем не возражал, если его отправляли домой, напротив, даже радовался возможности убраться из амфитеатра.

Сентябрь всегда был для него месяцем, когда он проводил много времени под открытым небом — даже больше, чем летом, потому что погода часто стояла теплая, а не удушающе жаркая. Сентябрьский свет в Дорсетшире был великолепен — золотой отблеск низкого солнца, а не стоящее в зените июльское светило. После лихорадочной заготовки сена в августе, когда вся деревня постоянно пребывала в движении, приходил более спокойный сентябрь, когда можно было никуда не спешить и предаться размышлениям. Плоды в саду его матери уже созрели, а георгины, астры, розы были в полном цвету. С братьями и Мейси они объедались черной смородиной, пока пальцы и губы не приобретали ярко-лиловый цвет или не наступал Михайлов день в конце сентября, когда дьявол, как считалось, плевал на ягоды и те становились кислыми.

Но за всем этим золотым сентябрьским изобилием чувствовался холодок умирания. Зелени вокруг было еще много, но в подлеске понемногу накапливались сухие листья и завядшие ветки. Цветы достигали своей максимальной яркости, но и быстро увядали.

Сентябрь в Лондоне был не таким золотым, как в Дорсетшире, но тоже великолепным. Джем, будь его воля, не торопился бы, но он знал, что если вовремя не принести лобзиковую пилу, то ждущий этого инструмента плотник отправится в паб, после чего будет не в состоянии работать, а это значит, что больше придется делать ему и его отцу. Поэтому он, не останавливаясь, чтобы насладиться солнышком, спешил проулками между амфитеатром Астлея и Геркулес-комплексом.

Мисс Пелхам кружила по своему палисаднику перед домом, размахивая секатором, а солнышко освещало ее выцветшее желтое платье. Из дома № 13 от мистера Блейка выходил человек, которого Джем не видел прежде, хотя лицо его показалось мальчику знакомым. Мужчина шел, чуть наклонившись вперед и держа руки за спиной. Походка у него была неторопливая, широкий лоб бороздили морщины. И только когда мисс Пелхам прошипела: «Это брат мистера Блейка», Джем увидел фамильное сходство.

— Их мать умерла, — шепотом продолжила хозяйка, — так что, Джем, вы со своей семейкой не должны шуметь. Ты меня слышишь? Мистер Блейк не должен слышать, как вы там стучите, забиваете гвозди и двигаете что-то. Не забудь сказать родителям.

— Хорошо, мисс Пелхам, — сказал Джем, глядя на брата мистера Блейка, идущего вдоль Геркулес-комплекса.

«Наверное, это Роберт, — подумал он, — тот самый, которого несколько раз упоминал мистер Блейк».