Рыцарь Хаген - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Хольбайн cтр.№ 50

И коли так — все, что он, Хаген, делал, было напрасно: ведь он был всего-навсего простым смертным, а когда смертный осмеливается противостоять богам, исход борьбы предрешен. Он знал теперь, что пророчество старухи исполнится. Бургундский род обречен, и все, что он мог поделать, — это лишь продлить агонию. Как говорила старуха: безразлично, как бы он ни поступил, — все окажется неправильным. У него был только один выход — пожертвовать одним другом ради спасения другого, и он знал, что любое решение принесет лишь горе и страдание.

Тело его медленно отдыхало от страшной лихорадки, накапливая новые силы, и вместе с ними в нем крепло окончательное решение. Оставалась одна возможность. Пусть они сочтут его трусом, не имеющим мужества отвечать за свои слова, но пусть уж лучше презирают его, вместо того чтобы ненавидеть.

Да, он уйдет. Дождавшись, пока окрепнет настолько, чтобы выдержать десятидневное путешествие на корабле, он уйдет. Он не будет присутствовать при том, как Зигфрид попросит руки Кримхилд и Гунтер беспомощно обратится к нему за советом. До Троицы еще оставалось достаточно времени, чтобы выздороветь и уйти, тихо и незаметно. И когда настанет решающий день, он будет далеко, посреди белого безмолвного уединения своей родины. В Тронье.

Лишь на тринадцатый день после возвращения Хагена Радольт впервые допустил к нему гостей. Все это время он не видел никого, кроме самого лекаря и нескольких кнехтов, помогавших ухаживать за ослабевшим воином. Его суровый страж ни разу не впустил даже Кримхилд, сотни раз стучавшуюся в запертую дверь. И Хаген был благодарен Радольту: ему необходимо было время, чтобы окрепнуть и прийти в себя.

На лице Гунтера отражалась крайняя озабоченность, когда Радольт подвел его к ложу Хагена и, шепотом приказав ему не задерживаться долго, удалился. Страх мелькнул в глазах короля при взгляде на Хагена. Радольт — случайно или намеренно — вынес из комнаты все зеркала, и две недели Хаген не видел своего лица. Правда, ему было достаточно ощупать его: щеки впали, а кожа высохла и сморщилась, как у старика. За эти дни он постарел не только физически.

— Тебе лучше? — осведомился Гунтер, когда они остались одни.

Хаген кивнул, чуть подняв голову с подушек.

— Да, — тихо промолвил он, — Если бы мне не стало лучше, ты стоял бы возле моего гроба, Гунтер.

— Очень долгое время все к тому и шло, — резко отозвался Гунтер, — В первые дни Радольт почти потерял надежду, знаешь ли ты это?

— Он хороший лекарь.

— Самый лучший, — взволнованно перебил Гунтер, — Хаген, ты хотел себя угробить? Неужели ты не понимаешь, как мы все переполошились, когда ты уехал? Я послал на поиски сотню рыцарей, но они тебя так и не нашли, — Он покачал головой, — Кримхилд все глаза выплакала, а Гизелер едва не перерезал горло Радольту и конюхам за то, что они тебя отпустили. Где же ты был?

— Гизелер? — удивился Хаген, быстро хватаясь за возможность сменить тему, — Он беспокоился обо мне? После нашей последней встречи я думал, он меня возненавидит.

Гунтер отмахнулся:

— Ерунда, Хаген. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что Гизелер тебя очень уважает.

— Даже после того, что я ему сказал?

— Кем же ты считаешь моего брата, Хаген? — Король с упреком покачал головой. — Он еще ребенок, но не глупец. Он прекрасно понимает, почему ты так поступил. Он тебе очень благодарен, хоть никогда и не признается в этом.

Хаген облегченно кивнул. Гизелера он не видел с тех пор, как они возвратились в Вормс, но часто думал о нем: его мучил вопрос, верно ли он поступил с юношей.

— Что произошло в Вормсе, пока я тут валялся? — Хагену захотелось пить. Кончиком языка он провел по запекшимся губам. Гунтер поднялся и подал ему кубок с водой.

— Ничего особенного. — Он натянуто улыбнулся, — Вормс теперь не крепость, а лазарет. Но постепенно все наладится, — Он вздохнул и откинулся на спинку кресла, рукой устало проведя по лбу. Хаген заметил, что он снова надел перстни, даже один новый красовался на пальце, — Многие скончались, — продолжал король, — но те, кто выжил, обязательно выздоровеют. Мы созвали в Вормс всех, кто знает толк во врачевании. — Он усмехнулся: — Даже нескольких языческих жрецов — к ужасу отца Бернардуса, — Хаген ошарашенно взглянул на него, а король продолжал: — Я так и думал, что это тебя повеселит. От ужаса отец Бернардус прочитал сотню раз «Аве Мария» — у меня до сих пор в ушах стоят ее звуки. Но я готов стерпеть даже это, если мои воины поправятся.

— И саксы здесь тоже есть?

Гунтер кивнул:

— И даны. Я посылал лучших моих воинов их уничтожить и вот теперь созвал лучших лекарей, чтобы их вылечить. Иногда мне кажется, мир перевернулся с ног на голову, — Он выпрямился в кресле, голос его изменился: — Наступит Троица, и все будет забыто, — Взгляд Гунтера впился в лицо Тронье, — И ты поправишься, Хаген. Ты мне нужен.

— Я? — ухмыльнулся Хаген, — Кому нужен калека? Тебе, королю, — меньше всего.

— Мне, королю, как раз больше всего, — серьезно возразил Гунтер.

— Нет, Гунтер, — Улыбнувшись, Хаген коснулся забинтованного глаза: — Это не было случайностью. Я не смогу больше выиграть для тебя ни одной битвы. Придется поискать нового полководца.

— Кто говорит о битвах? Пусть этим занимаются Зигфрид да мой сумасбродный братец. Я бесконечно благодарен тебе за все, что ты сделал, пока был в силах защищать Вормс.

— Все это в прошлом.

— Но мне нужно сейчас другое — твой разум, Хаген. Он нужен Вормсу больше, чем когда-то требовался твой меч, — Наклонившись, он поправил Хагену одеяло. — Пока что в стране царит спокойствие, и наша единственная забота — встретить и разместить приглашенных на праздник гостей. Но ты, как и я, прекрасно понимаешь, что так не будет продолжаться вечно. Возникнут новые враги и новые проблемы, справиться с которыми мне помогут твои советы и помощь. Когда придет время, я хочу рассчитывать на тебя.

Слова Зигфрида всплыли в памяти Хагена: «На самом деле Вормсом правишь ты…» Неужели Гунтер не понимал смысла собственных слов? Неужели не сознавал, что требует от него большего, чем просто дружеской помощи? Что перекладывает на него ответственность за целую империю, заставляя нести груз, судьбой возложенный на его плечи?

— Я… постараюсь.

— Не постараешься, а сделаешь это, Хаген. Забудь о жалости к себе, стань же тем Хагеном, которого я всегда знал. — Это звучало как приказ. — Ты получил тяжелую рану, потерял глаз, но, если взор твой теперь не столь остер, тем тверже должен стать твой дух. Ты поднимешься на ноги и будешь моей правой рукой, даже если придется тебя заставить, — Он встал, налил себе кубок вина и подошел к окну. Долго молчал, глядя на двор. Пальцы крепко сжимали кубок, но он не отпил ни глотка. — Как только праздник завершится, я отправлю домой Людегера и Людегаста, — наконец промолвил он, — Со всеми их подданными.