Рыцарь Хаген - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Хольбайн cтр.№ 52

Хаген тоже хотел подняться, но король остановил его.

— Нет, ты останешься в постели и будешь слушаться лекаря, — строго приказал он, — Я больше не допущу, чтобы ты подвергал себя опасности. В крайнем случае придется заковать тебя в цепи, — На прощание он еще раз улыбнулся и вышел.

Хаген долго смотрел ему вслед. Чувство беспомощности накатило на него тяжелой волной. Он должен был ощущать облегчение — тяжесть решения упала с его плеч, — но ничего подобного Хаген не испытывал. Совсем наоборот.

Время тянулось мучительно медленно. Хаген выздоравливал с трудом, и прошло немало дней, прежде чем он снова попытался встать с постели. Снова, как ребенку, ему пришлось учиться ходить. Порой его посещала даже мысль, что лучше бы он погиб в бою, как подобает храброму воину, чем чувствовать себя таким беспомощным. Не раз заговаривал он об этом с Радольтом, но лекарь лишь всезнающе улыбался, делая вид, что не слышит его жалоб.

И все-таки он поправлялся, хоть и в сотню раз медленнее, чем хотел, и в десять раз медленнее, чем обычно. Постепенно он набрал прежний вес, и в такой же степени, как выздоравливало его тело, тоска поселялась на его ложе. Он изучил уже все углы комнаты, каждую трещинку на полу, а один и тот же вид из окна во двор стал ему просто невыносим.

За неделю до Троицы он впервые вышел на улицу и пошел маленькими шаркающими шажками, одной рукой опираясь на своего брата, а другой — на Ортвейна. Ощущение было такое, что в первый раз за последние недели ему позволили свободно вздохнуть. Покои Кримхилд были, без сомнения, самыми просторными и уютными в крепости, но в сравнении с простором безупречно голубого неба, с приветственным шелестом весенней листвы они выглядели мрачной и тесной тюрьмой. Воздух был чист и свеж, золотистое солнце заливало двор ярким светом, сияя на шлемах и щитах стражников на башнях. Сжав руку брата, Хаген остановил его, осторожно высвободил свои руки и, еще пошатываясь, шагнул вперед самостоятельно.

— Получается? — улыбнулся Ортвейн. Во взгляде его, однако, сквозила озабоченность.

Хаген кивнул, осторожно отстранил протянутую руку племянника и глубоко вздохнул. В воздухе веяло прохладой, ветер доносил до крепости с Рейна запах влаги — Хаген наслаждался каждым вдохом, отдаваясь пьянящему чувству свободы. Он снова жил. Он ощущал на лице ласковые лучи весеннего солнца, а под ногами — твердый булыжник мостовой. Каким он был глупцом, решив свести счеты с жизнью!

— Тебе нельзя переутомляться, — заметил Данкварт, когда Хаген, оперевшись на его плечо, вновь медленно побрел по двору. — Вспомни, что говорил лекарь.

— Переутомляться? — Хаген улыбнулся, — Не беспокойся — я вовсе не собираюсь садиться в седло.

— Да ничего и не выйдет, — заявил брат, — Гунтер под страхом смерти запретил конюхам подпускать тебя к лошадям.

Решив промолчать, Хаген, медленно переставляя ноги, направился к воротам. Он ощущал необычную усталость, но ходьба его не утомляла, напротив, она придавала ему сил, словно жизнь с каждым шагом возвращалась в его тело. Он отпустил руку брата и пошел самостоятельно. Возле ворот он остановился, оглядываясь вокруг. Вормс изменился, но, в чем именно, Хаген никак не мог уловить. И тут он вдруг сообразил: царила необычайная тишина. На стенах были выставлены караулы, но даже в мирное время их всегда было больше; шумной суеты, обычно наполнявшей двор, как не бывало. Все звуки слышались как-то приглушенно.

— Что… случилось? — запинаясь, будто боясь услышать ответ, пробормотал Хаген.

— Что случилось, дядя Хаген? — Прежде чем ответить, Ортвейн бросил взгляд за ворота, на город, — Вормс истек кровью, вот что случилось. Положение сейчас не лучше, чем несколько недель назад. Гунтер переправил всех раненых, лежавших здесь, в город, чтобы они не мешали приготовлениям к празднеству.

Хаген вздрогнул.

— Но это же невозможно. — Он кивнул на стражников: — Неужели это все, кто уцелел?!

— Конечно, нет, — вмешался Данкварт. Хаген увидел, как он бросил сыну предупреждающий взгляд, незаметно качнув головой, — Остальные все в городе, помогают лекарям и священникам, а многие отправились по стране закупить провизию к торжеству, созвать шутов и скоморохов, раздать приглашения.

Звучало это как насмешка. Хаген уже понял по случайно услышанным обрывкам разговоров, что далеко не все в Вормсе были рады предстоящему празднику. Победу нужно было отпраздновать, но Хагену казалось, что Гунтер немножко перегибает палку. Приглашены были не только правители дружественных Бургундии империй, но и короли и благородные дворяне со всей округи — насчитывалось их уже более тридцати, если он не ошибался.

Может, стоило попросить Данкварта и Ортвейна пройтись по городу — но нет, лучше этого не делать: если он переутомится, впоследствии пожалеет об этом не раз. Нужно выздоравливать как можно скорее, чтобы выдержать путь до Тронье. Кроме Данкварта, Хаген ни с кем еще не обмолвился ни словом о своем намерении покинуть Вормс хотя бы ненадолго. Он многое отдал бы зато, чтобы выехать еще до праздника Троицы, но сделать это он не мог. Не имел права. Не теперь, когда с него была снята ответственность решения, от которой он бежал перед этим едва ли не на верную смерть — лишь бы не брать ее на себя.

— Пойдем обратно, Хаген, — тихо промолвил Данкварт. — На первый раз достаточно. — Он мягко положил Хагену руку на плечо.

Хаген так и взвился:

— Что ты обращаешься со мной как со стариком? Я не в первый раз пострадал в битве.

Данкварт промолчал, но взгляда не отвел — и выражение его глаз насторожило Хагена. Что это было? Неужели все настолько изменились? Или он сам стал другим?

— Смотрите, там Людегер с Людегастом, — поспешил прервать молчаливую дуэль Ортвейн.

Проследив за его взглядом, Хаген тоже увидел на противоположном конце двора братьев-королей. Вид их потряс его до глубины души. Они были разодеты, как и положено по сану: дорогие меховые мантии, роскошные штаны из тончайшего шелка и великолепно выделанной кожи. Правда, на мантиях королей красовались гербы Бургундии. Но, кроме роскошных одежд, ничего королевского в них больше не осталось. Людегаст тяжело опирался на руку своего брата, лоб его покрывала свежая повязка. Он еле-еле ковылял, скрючившись, как дряхлый старик, и, если бы Людегер его не поддерживал, он не устоял бы на ногах.

— Пойдем к ним, — произнес Хаген.

Данкварт удивленно уставился на него.

Тронье горько усмехнулся:

— Может, мы, несчастные калеки, найдем, о чем посудачить.

Однако Данкварта эта фраза, видимо, не очень развеселила; все же он промолчал и, кивнув, повел Хагена через двор.

Заметив приближающуюся троицу, Людегер остановился. Он тоже изменился — едва ли не настолько же сильно, как его брат. Великан массивного сложения, он на голову был выше Хагена и его спутников, но впечатление было такое, что он как-то съежился, стал меньше. Нет, сила не покинула его тело, но исчезла сила духовная, погас горевший в нем огонь. Перед Хагеном стоял человек, дух которого был сломлен навсегда. Ужас обуял Тронье — неужели так происходит со всяким осмеливающимся встать на пути Зигфрида?