Кровь тамплиеров - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Хольбайн cтр.№ 71

По крайней мере, он верил в это, прежде чем оглянулся, и его глаза увидели то, что совсем не хотели видеть.

Он предполагал, что крипта огромна, но его фантазии не хватило для того, чтобы представить себе ее действительные размеры. Для одной только украшенной золотом мозаики у его ног потребовалась бы площадь большой квартиры. Это было произведение искусства, на котором крупным планом был изображен римский император Флавий Валерий Константин [44] ; здесь же были выложены прославлявшие его деяния латинские стихи. Обширная мозаика поистине терялась меж мощных колонн, которые обрамляли среднюю часть крипты. В верхний конец зала, куда не доходил мерцающий факельный свет, вела широкая лестница с каменными, богато украшенными перилами, а там наверху, под самыми сводами, были сооружены хоры одновременно в честь всех императоров на свете, над которыми вновь возвышался мраморный Константин. Опустив голову, с достоинством во взгляде, он смотрел вниз. Все в этой крипте было необыкновенно мощным и массивным. Давид никогда прежде не чувствовал себя таким ничтожным.

Строго говоря, он таким и был. Почему Лукреция им командует? Почему она мучит его, заставляя себя сопровождать? Празднует ли она так, на свой манер, победу? Он ведь ее сын, черт побери! Несмотря на одержимость властью, это ведь она произвела его на свет… Как она может быть такой жестокой? Его равнодушие и смирение понемногу исчезали, все в нем ощетинилось и теперь противилось тому, чтобы находиться рядом с Лукрецией на мраморных ступенях, ведущих к хорам.

И все же он продолжал стоять около матери. Пока Стелла во власти Шарифа, ему не остается ничего иного, кроме как слепо покоряться приорессе, чего бы она от него ни потребовала.

Лукреция не удостоила взглядом роскошный саркофаг императора, который располагался на хорах у подножья мраморной статуи, но целеустремленно направилась, к ветхому деревянному гробу, наполовину спрятанному под белым покрывалом с клинчатым восьмиугольным крестом. Это был плащ тамплиера – Давид узнал его, – это был плащ Рене де Анжу.

Приоресса схватила плащ и без всякого почтения отбросила в сторону.

– Это же… – прошептала Лукреция. В каждом произносимом ею слоге звучало абсолютное сумасшествие. – Это же Гроб Господа! Это же Святой Грааль!

Но Давид сомневался, хотя чувствовал, что она права: ведь он сам ощущал нечто подобное, хотя и более слабо, находясь рядом с плащаницей или копьем, – почтение, от которого его бросало то в холод, то в жар, нечто, настолько его притягивающее, что он пытался встать на колени. Сейчас это было совсем близко и становилось все ближе, чем чаще он поглядывал на деревянный ящик, в щелях и трещинах которого опасно и соблазнительно взблескивало что-то металлическое; он подошел ближе…

Он искал Гроб. Но этот ларь не тянул даже на детский гробик!

Он давно уже не хотел ничего знать: ни что находится в этом ящике, ни что произойдет после того, как Лукреция его откроет. Если все, что уже случилось, вдруг оказалось бы неслучившимся, и он, неподготовленный и ни о чем не догадывающийся, с секунды на секунду вдруг оказался бы на этом месте, пламя жадности, которое безудержно пылало в глазах его матери, а также неконтролируемая дрожь ее рук и губ были бы ему недвусмысленным предостережением. Что бы ни находилось внутри, это может лишить его разума. Лукреции, например, хватило одной, ничем не подтвержденной легенды, чтобы стать безумной.

– Открой! – скомандовала она внезапно и неистово.

Давид обеспокоенно посмотрел на мать. Ее грудь поднималась и опускалась в бешеном ритме. По лбу текли большие капли пота. Волнение заставило лопнуть пару небольших кровяных сосудиков в ее глазах, под которыми появились черные круги. Жадность поглотила ее красоту. Она вдруг стала казаться старше, чем несколько минут назад.

– Нет! – вырвалось у Давида, хотя ужас перед тем, что содержимое ящика может подстерегать его слабую человеческую душу, беспокойство за Стеллу, которая по-прежнему находилась во власти араба, и страх перед тем, что происходит с Лукрецией, ослабили его решительность.

– Давид!

Что-то умоляющее, более не пугающее присоединилось к безумному выражению ее глаз. Она действительно любит его, понял Давид. Она была совершенно сумасшедшая, она потеряла душу, мечтая о вечной жизни, но она хотела разделить эту мечту с ним.

– Грааль принадлежит нам, – едва слышно прошептала она. – Тебе и мне…

– Как мило! Вся благородная семейка в сборе.

Лукрецию словно сразило громом. Она обернулась. Давид также поспешил направить свой взгляд в ту сторону, из которой через весь зал раздавался хорошо знакомый голос. Он-то думал, что Арес погиб, но тот жив и невредим; он незаметно прокрался к хорам и сейчас стоял на широкой лестнице. В руке он небрежно держал меч, со стального клинка которого капала кровь. Но какую бы кровавую расправу он уже ни учинил, ему, как всегда, было мало.

Давид, охваченный ужасным подозрением, посмотрел мимо Гунна в надежде увидеть контуры изящной фигурки, но ее там не было. В его сердце словно что-то взорвалось. Неужели это кровь Стеллы? Неужели это ее жизнь оставила след на клинке Ареса, а кровь запачкала его лицо?

Он думал, что более нечеловеческого лица и выражения глаз не может быть, чем абсолютная, все определяющая жадность в чертах его матери. Но он ошибся. Во взгляде Ареса все это объединялось и усиливалось бешеной жаждой крови. Он убил Стеллу, пронеслось в голове Давида, и следующими в его списке, в котором, вероятно, уже помечена остальная часть мира, значатся Давид и Лукреция. Имеет ли смысл бороться?

– Ты всегда хочешь то, что задумал я, – прошипел Арес, обернувшись к сестре и медленно к ней приближаясь. – Сегодня решаю я. Святой Грааль принадлежит мне!

Приоресса и верховная настоятельница отступила назад, смерила брата взглядом, полным ненависти и презрения, а также упрямого вызова.

– Если ты что-нибудь сделал Стелле или Квентину, Арес… – начал Давид, борясь со слезами отчаяния, которые горели в его глазах, но «мастер меча» раздраженно прервал его речь.

– Заткнись, племянничек! Просто заткни глотку… – протянул он, прежде чем снова повернулся к Лукреции.

– Как у нас с тобой бывало до сих пор? Становись на колени? – Он вызывающе выставил вперед подбородок. – А что, если сейчас ты встанешь передо мной на колени, а?!

Лукреция без труда выдержала его презрительный взгляд. Она ему не верит, испуганно подумал Давид. Или не верит, или ей все равно, что он ее убьет. Проклятый Грааль определял ее существование. Если Арес отберет у нее святыню, он ее этим убьет. Ее взгляд оставался холодным, а глаза казались не карими, а черными, как ночь. Как только брат подошел к ней, она плюнула ему в лицо. В следующую же секунду Арес взмахнул оружием, чтобы отсечь ей голову. Лукреция не пошевелилась.