Сибирская жуть-4. Не будите спящую тайгу - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский cтр.№ 97

Во-первых, зимовье снова плюнуло огнем. До сих пор в зимовье было видно одно — появился еще кто-то третий… И какое-то время молчали, осваивая новую ситуацию. Увидев, что этот «кто-то», совершенно неизвестный, напал на «чижиков» и гэбульников и начинает их теснить, люди Михалыча оценили свалившийся на них шанс и стали вовсю использовать.

А во-вторых, Серега, старый бандит и лицо, приближенное к Тоекуде, в порыве вдохновения начал орать, мол, вы за кого воюете, ребята?! Я в войсках двадцать лет прослужил, и гэть-гэть, ай-лю-лю! и без выходного пособия! Ребята, вы идите к нам, тут хорошо!

Трудно сказать, действительно ли спецназ проявил некоторое колебание. Если и проявил, то никак не потому, что на него подействовала пропаганда. Скорее всего, народ начал прислушиваться, потому что было интересно: кто здесь и зачем орет?!

Решающую роль тут сыграл Крагов, хотя и не такую, как ему хотелось бы. Начал сбываться его кошмар — слабаки могли все завалить. А с другой стороны, худшие стороны личности Крагова получили подпитку, и он был в совершеннейшем восторге.

— Вперед! Живо вперед, твари трусливые! — взвизгнул он.

Удар сапога пришелся Леньке Бренису по почкам. Взвизгнув, Бренис вжался в олений мох.

— Вперед, скотина!

Такой же удар достался тихому Фоме.

И тут, ко всеобщему изумлению, Андрей Крагов, содрогнувшись всем телом, пришел в движение и пролетел метра два, едва цепляясь ногами за землю, явно не в силах остановиться. И так же безвольно, лицом вперед, повалился, разбрасывая руки. Стреляли много и со всех сторон, но откуда прилетело Крагову, было совершенно непонятно даже опытным боевикам.

Какое-то мгновение никто не стрелял, только далеко, из зимовья, в тишине были хорошо слышны истошные вопли: продолжал надсаживаться Серега:

— Ребята, вас надули! Парни, вы за говнюков воюете!

И раздался встречный голос:

— А гарантии?

— Да какие тебе еще гарантии?! На меня посмотри! Если хошь — в заложники возьми!

И тут включился Миша, переводя Тоекуде:

— Ребята! Нам вашей крови не надо! Нам надо взять тех, кто прячется от вас в избушке! Сдайте оружие, и никто вас не тронет!

— Ага, «сдайте оружие»! А какие гарантии, что вам правда крови не надо?!

Все орали, но больше никто не стрелял.

Перед Тоекудой засветила перспектива окончить дело, не проливая больше крови, и он спешил ею воспользоваться.

Только всеобщим ором и можно было объяснить, что вертолеты подошли так близко, а их никто и не заметил.

Четыре вертолета делали круг над долиной. И зазвучал механический голос:

— Всем бросить оружие! Лечь на землю лицом вниз! При сопротивлении огонь открываем без предупреждения! Что, непонятно?! Повторяю для особо одаренных: всем бросить оружие! Лечь! Сопротивление бесполезно! Открываем огонь!

Позже, конечно, его имя уже стало известно, а в тот момент ни Тоекуда, ни Миша не поняли, у кого это не выдержали нервы. Один из разбойничков вдруг судорожно кинулся бежать. Было что-то невыносимо страшное в этом бессмысленном броске по чавкающей тундре, между жалкими редкими лиственницами. Что стояло за этим бегом? Чего так испугался этот несчастный? Что в его прошлом заставляло выбрать бег в безлюдье, бездорожье, на почти верную гибель?

— Стоять! Открываем огонь! — ревел механический голос.

Вертолет прошел немного дальше остальных, на нем словно заработала турбина. Видно было, как железная метла мела за беглецом, как приближались к нему отрубленные сучья, дернувшиеся от удара стволы, разлетевшиеся кочки — траектория пулеметного огня. Все, кто могли следить, затаили дыхание, и именно в этот момент человек словно споткнулся и упал. И тут же кончила реветь турбина, а вертолет зашел на посадку.

И опять в уши ворвался механический, железный голос:

— Всем бросить оружие! Лечь на землю! Сопротивление бесполезно!

И машины начали садиться, кроме одной, которая широкими кругами барражировала над долиной. Из вертолетов высыпали парни ростом в среднем под два метра, лица их были закрыты вязаными шапочками с прорезями для глаз. Парни явно были готовы обижать кого угодно и даже специально искать, кого бы здесь можно обидеть. Никого не били, ни в кого не стреляли, и более того — раненым сразу же стали оказывать помощь. Но сопротивление и правда было не особенно осмысленным.

Спецназовцы сдавались без проблем. «Зарплата хреновая, годичные контракты эти…», — примерно так бормотали, пока ловкие руки охлопывали, проверяли, доставали, сносили ближе к вертолетам.

Спецназ вел себя как военнопленные, уголовники же, по укоренившейся привычке, как задержанные: сдавались, швыряя оружие под ноги победителям, ощеривая пасти, с агрессивными и одновременно трусливыми взглядами, жестами. Именно они ухитрились вызвать массу негативных эмоций, которых изначально вовсе не было у победителей.

Суматоха, мельтешение боя сменились налаженным процессом капитуляции, и Тоекуда начал наблюдать, благо оружия у него не было и он мало у кого вызывал интерес.

Один из вертолетов сел вблизи зимовья. Дверь избушки распахнулась, и Михалыч вышел с поднятыми руками. Высокий парень без камуфляжа мчался прямо на него, и Михалыч не успел посторониться. Парень сшиб его навзничь, не удержавшись, сам плюхнулся на лежащего, и короткие кривые ноги Михалыча как будто в диком танце задрыгали в воздухе. Тоекуда сразу не понял, что вопли, поднявшиеся в избушке, издают не в пылу драки, не от страха. В избушке вопили от восторга. И тогда Тоекуда стал действовать:

— Граздане! Я иносранес, из Япан… Вот документа… Где я могу говорир гравным?

Обалдевший мальчик из ОМОНа искренне считал Тоекуду братом своим меньшим из южной солнечной республики бывшего Советского Союза. Тупо уставившись в паспорт, он лишь очень постепенно проникался ощущением своей неправоты.

— Вон главный… Возле вертолета.

Там, куда показал мальчик, между зимовьем и вертолетом, клубилась небольшая толпа. Тоекуде показалось, что люди в толпе словно бы движутся по сложным орбитам вокруг двоих, стоящих в центре. Один был огромного роста мужик в камуфляже, второй, к его облегчению, был Михалыч. Кажется, дела шли к лучшему.

И подойдя к группе (мальчик бесшумно топал следом), Тоекуда сразу же обнялся с Михалычем, вызывая радостные вопли экспедиции, веселое оживление Бортко.

— Господа, господа, объятия и все личные дела, пожалуйста, потом. Сейчас я обращу ваше драгоценное внимание вот на что: только тут, — Бортко обвел рукой некий круг, очерчивая пространство, в котором велся бой, — находится трое покойников, те, о которых мы точно знаем, очень может быть, есть и еще. И раненых с огнестрельными ранениями, числом до пяти. Давайте разберемся с этим, если вы не возражаете.

Тоекуде вновь пришлось прибегнуть к помощи переводчика — Миши.