Шестерки сатаны - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Влодавец cтр.№ 39

— Здрассте… Мадемуазель Шевалье.

Конечно, это было лучшее название для того, что было помещено в Ленкину упаковку. Уже по первым словам можно было понять, что здесь совсем другое доминантное «я». Причем мне показалось, будто Танечка Кармелюк намного круче подавила все прочие элементы, составлявшие ее композитную сущность, чем это сделала Ленка, превратившись в Вику.

Впрочем, об этих лирико-психологических вещах я если и подумал, то мельком. Потому что появление мадемуазель Шевалье резко и быстро опрокидывало все мои долгие и нудные теоретические выкладки, самоуспокоительные рассуждения и прикидки.

Но делать какие-то выводы было еще рано. Чудо-юдо ведь не зря «репатриировал» данную французскую гражданку российского производства в распоряжение «Принс адорабль». И наверняка не из одних гуманитарных соображений. Меня ведь во все чудо-юдовские «закордонные справы» ни хрена не посвящали. Обещанная еще осенью прошлого года (в обоих потоках времени) поездка в Швейцарию с Викой все откладывалась и откладывалась. Что-то за этим стояло — судя по всему, какие-то юридические неурядицы. И то, что разделаться с Равалпинди и его документами Чудо-юдо решил именно накануне его отлета в Швейцарию, несомненно, было с этим связано. А может, Куракин вступил с Чудом-юдом в какой-либо альянс или, выражаясь по-старинному, «антант кордиаль»? С них станется… Один Князь, другой Барин, классовых антагонизмов быть не должно. Лучше, конечно, ничего не домысливать, а то опять в лужу сядешь. Может, когда Куракин Ленку затребовал, альянс и намечался, а потом, когда усек, что это не Ленка, а что-то другое, взялся играть на другой стороне. Фиг поймешь, одним словом.

— Как вам спалось? — ледяным тоном, но до боли Хрюшкиным голосом спросила мадемуазель Шевалье. — Надеюсь, вы не сильно удивились, когда проснулись не там, где засыпали?

— Ну, когда засыпаешь в самолете, всегда просыпаешься не там, где засыпал. А вообще-то где мы находимся, можно осведомиться?

— Спрашивать не запрещается, а вот ответа я пока дать не могу. Это не санкционировано руководством.

— Ну, соответственно, и о том, кто ваше руководство, мне знать не положено? — полуспросил-полуутвердил я.

— Естественно. — Ленкина улыбка появилась на секунду и исчезла, уступив место холодно-мрачноватому выражению, которого я, впрочем, и на рябеньком личике Танечки никогда не видел. Впрочем, может, я уже и позабыл, как выглядела в естественных условиях пани Кармелюк, а все прикидываю по Вике, в которой все же 60 процентов Ленки осталось. А в этой, по-моему, и 10 процентов не наскребется. Эх, батяня-генерал, напортачил ты с этим обменом, я чувствую! Сам себя, поди-ка, надул!

— Ну, тогда, возможно, вы ответите мне, какова программа моего пребывания на этом судне? — произнес я, аж лопаясь от дипломатичности. — И на какой срок она, простите, рассчитана?

— Об этом вас проинформируют своевременно. Сейчас я должна вам сообщить, что вам следует надеть те вещи, которые находятся в гардеробе. Там есть комплект одежды, вполне достаточный для здешнего климата. Когда вы оденетесь, я принесу вам завтрак.

— Скажите, мадемуазель, а я не могу увидеться с князем Куракиным? — нахально спросил, но куда денешься.

— Его сиятельства здесь нет, — с явным ехидством ответила Элен, — боюсь, что вам не стоит планировать эту встречу.

Понять можно было как угодно, в том числе и так, что князь-батюшка вообще отсутствует на белом свете, возможно, с той самой славной ночки, когда на «Торро д'Антильяс» налетели «джикеи». Но ежели так, то кто ж тут главный, мать его растуды?!

— Будьте добры одеваться побыстрее, — объявила Элен, — я вернусь без стука.

Ах, ах, какие мы, блин, стеснительные!

Тем не менее, я все-таки поспешил надеть то, что находилось в гардеробе. То есть плавки, шорты, майку и легкие сандалеты. Для тропиков сойдет, конечно.

Элен появилась не больше чем через десять минут. Прикатила столик-каталку с завтраком. Свежевыжатый апельсиновый сок и бутерброд с котлетой и салатными листьями, что-то типа «биг-мака». Обожраться!

— Простите, мадемуазель, — спросил я с вполне серьезной рожей, — вы тут прислугой работаете или вам специально поручили меня обслуживать?

Она ответила не сразу, но не потому, что не нашлась, что сказать. Просто ей захотелось подарить мне взгляд, в котором стопроцентно отразилась снайперская сущность Танечки Кармелюк.

— Знаешь, Барин, — отчеканила она басовитым Ленкиным голосом, а оттого заметно убедительнее, чем это получалось в те времена, когда пользовалась телом Вик Мэллори. — У меня ведь кое-что из Ленкиной памяти осталось. Она хорошая баба, но очень несчастная. Во-первых, потому, что у нее свекр — чудовище, а во-вторых, потому, что муж паскудный. Я и раньше тебя не шибко жаловала, а теперь вообще много про тебя знаю. Кроме того, я тебе никогда Толяна не прощу. Поэтому постарайся шутить осторожнее, ладно? Не обманись, я не Хрюшка Чебакова и даже не Зинка.

— Да что я такого сказал? — Не то чтоб я совсем перетрусил, но холодок по телу прошел.

— Понимаешь, Димочка, — сказала Элен чуть более мягким голосом, — мне ведь важно не то, что ты вслух произнес. Я просто очень хорошо ощущаю, когда меня оскорбить хотят. А я тебя, в общем, неплохо изучила. И как Таня, и как Ленка.

— Между прочим, мне там, в Москве, тоже приходится и с тобой, и с ней иметь дело. И еще с детьми, которых она ощущает родными, а те в ней чужую тетю видят.

— Можно подумать, будто ты весь испереживался… — саркастически скривилась Элен. — Много ты за своими детьми смотрел? Да ты их месяцами и годами не видел. Ты им хоть одну книжку прочитал? Сказку рассказал хотя бы?

— Будто ты не знаешь, кто в этом был виноват… — пробормотал я, хотя вообще-то сваливать с больной головы на здоровую не стоило.

— Самому стыдно стало? — прищурилась Элен. — Это хорошо. Со временем, может, и перекуешься. Ладно, я пошла. Некогда лясы точить. Кушай, поправляйся!

— …К Рождеству мы тебя заколем! — продолжил я известную присказку. Она только хмыкнула и сказала с приятной улыбкой:

— Не буду ни опровергать, ни подтверждать это предположение.

Она вышла за дверь и заперла дверь на ключ.

Завтрак я, конечно, съел. Потом опробовал сортир — приятное оказалось заведение японского производства, даже с пультом управления, при помощи которого можно было не только водичку пустить, но и сиденье подогреть и дезодорант после себя разбрызгать. Ну и народ эти самые самураи! Даже к сортирному делу электронику подключили.

Потом, облегчив свою совесть, все-таки подошел к окошку. Нет, не на предмет вылезти, а на предмет поглядеть получше, на чем плывем. Высунул голову, покрутил вправо-влево, вверх и вниз. Затем всунулся обратно, уселся на кровать и оценил впечатления.