Гастроль без антракта - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Влодавец cтр.№ 56

Впрочем, как говорится, дуракам везет. Поначалу я даже не понял, что произошло. Даже показалось, что хана уже пришла. Очень ярко сверкнуло, грохнуло так, что я мигом оглох, рвануло как пушинку винтовку из рук… Дальше не помню. Кроме одного ощущения — будто кто-то рывком поднял меня с цементного пола и куда-то уносит. По-моему, даже насчет ангелов успел подумать, но, как выяснилось, преждевременно.

Сознание вернулось. Меня довольно нежно пошлепали по щекам. В глаза светил фонарь, и я заморгал, привыкая к свету. Вроде бы постепенно возвратился слух, после чего до меня долетел очень слабый голос Эухении Дорадо:

— Деметрио, вы живы?

В голове гудело, на лице чуть-чуть саднило, где-то в районе задницы что-то припекало, в глазах крутились оранжевые круги и кляксы, но я, едва ворочая языком, попытался дать утвердительный ответ. Получилось что-то вроде нечленораздельного мычания. Правда, в поле моего зрения угодила и Лусия Рохас, которая сказала Эухении:

— У него может быть перелом позвоночника.

Это долетело до моего сознания уже отчетливее, я почуял, что меня переворачивают, задирают майку, ощупывают… А потом я как-то само собой сумел сесть, покрутить головой и выдавить из себя более или менее понятный вопрос:

— Где мы?

— Все тут же, сеньор Баринов, — ответила Эухения. — В этом подземелье. А Эктор, бедняжка, убит. Видит Бог, я недолюбливала его, но все же он мой племянник…

Возможно, сеньора Дорадо устроила бы образцово-показательный поминальный плач, но я уже кое-что соображал и припомнил, что перед тем, как выстегнуться из ума, кое с кем воевал.

— А где эти? — Я показал в сторону туннеля.

— О, там что-то ужасное! — воскликнула супергадалка. — Там произошел страшный взрыв. Сплошная кровь и клочья мяса…

От такого радостного известия я оперся ладонями об пол, подтянул ноги к себе и попытался встать. Эухения и Лусия помогли мне это сделать, и я, опираясь на них, принял вертикальное положение. Голова немного кружилась, но в общем и целом стоять я мог.

Более того, взяв из рук Эухении фонарь, я сунулся в туннель. Картинка там и впрямь оказалась неаппетитная. Пол был заплескан кровищей на протяжении нескольких метров, клочья мяса и костей украшали не только пол, но и потолок со стенами. В основном эти детали принадлежали одному из моих оппонентов. Его разнесло на куски. Трое лежали у стены в виде бесформенных мешков с костями, а пятый, тот, что замыкал шествие, валялся в полсотне метров от своих товарищей. Эктора я высветил фонарем на решетке, перегораживающей коридор тюрьмы, то есть примерно метрах в двадцати от того места, где его изрешетили.

Я ж говорил: дуракам везет. Должно быть, тот парень, от которого так мало осталось, тащил пакет с пластиковой взрывчаткой. Где он у него был — не знаю, скорее всего на спине. Как он мне подставился — тоже неизвестно. Может быть, его зацепил пулей Эктор, и мужик, ухватившись за раненую ногу, повернулся спиной под мою шальную пулю. Пакет грохнул, расшвыряв потроха и прочие ошметки своего носителя, а ударная волна шваркнула тех трех, что находились рядом, о бетонную стену. Последнего из пятерых та же ударная волна убила уплотненным воздухом, который клинком вонзился в носоглотку, порвал трахеи, бронхи и легкие, отодрал сердце от аорты, может быть… То же самое мог заполучить и я, если б лежал на полметра правее. Взрывная волна зацепила меня только краешком, вырвала из рук винтовку, прикладом которой я получил по скуле, но обошелся без перелома, а затем, немного подбросив и перевернув на спину, провезла задницей по цементному полу, сорвав шкуру с этого деликатесного, по утверждениям незабвенной Соледад, места. Какого Аллаха молить за этот благоприятный исход — я терялся в догадках. А вот Эктору, даже если он еще был жив после попадания в него десятка пуль, смерть от удара всем телом о стальную решетку была гарантирована. Его буквально вдавило головой между прутьями, размозжив черепушку в двух местах.

— Давайте вернемся в камеры, — вдруг предложила Эухения. — Мне дурно…

Лусии тоже было дурно. Если мне было хреново от контузии, то им от созерцания кишок, выдавленных глаз и иных прелестей, оставшихся на поле брани. Я, как здорово обалдевший после взрыва, воспринимал всю эту неизбежную грязь почти спокойно. Тем более что около самого дальнего жмура обнаружился вполне исправный пулемет — китайский «ПК» с лентой на 150 патронов, с которыми мне никакие бронежилеты не стали бы помехой. Тем не менее для себя я все-таки броник взял — береженого Бог бережет. Правда, так сказала, говорят, одна монашка, надевая презерватив на свечку, но все-таки… В одной драной майке как-то скучно. Каску с забралом я тоже прибрал. Если б нынешний покойничек не держал забрало открытым, то, может, и не хватанул бы ртом избыточное давление. Впрочем, перелом шейных позвонков он получил бы в любом случае.

Немного подумав, я снял с убиенного штурмовой пояс, на котором много чего висело. Кобура с «магнумом», кинжал, две гранатные сумки с четырьмя гранатами, перевязочный пакет, аптечка, еще чего-то. И все целехонькое, вполне пригодное для жизни. Напоследок я снял с покойного ботинки. Ногам стало теплее. Штаны, к сожалению, оказались непригодны к употреблению, потому как в момент отдания концов в эти штаны перекочевало все, что покойный напоследок скушал.

Возвращаться в камеру я не хотел. Я пошел дальше по туннелю, и Лусия с Эухенией, охая, зажимая носы и сдерживая рвоту, поплелись за мной.

Путь оказался не близким. Особенно если учесть, что ты топаешь после того, как тебя хорошенько оглоушило, приподняло да шлепнуло. Пока какая-то часть нервной системы была вырублена в связи с контузией, я шел как под наркозом, не ощущая всех болячек, кроме двух наиболее сильных. Но спустя какое-то время связь между башкой и периферией моего тела начала восстанавливаться. Как это бывает во всяком централизованном государстве, — а человек есть модель государства в миниатюре, — все местные органы стали трезвонить в Центр о своих бедах и неурядицах, требуя принять неотложные меры. Выяснилось, что у меня, кроме кормовой части, ободраны колени, локти, правое бедро, ушиблены правая лопатка и правое плечо. В общем, все это было мелочевкой и особого вреда принести не могло, но надоедало ужасно. Опять же угнетала неопределенность цели путешествия, чреватого самыми крупными неприятностями.

Граждане, которые от моей шальной пули взлетели на воздух, не походили на здешнюю охрану. Они были явно снаряжены для штурма. Таким образом, мои отношения с атакующими явно испортились, а эти ребята, судя по отдельным звукам, долетавшим сверху, все еще находились здесь и продолжали свою бурную деятельность. Вместе с тем у излишне гостеприимных хозяев после того, как я пренебрег их радушием, да еще и проломил одному из них башку, тоже могли возникнуть претензии. Поэтому забиваться в какой-нибудь уголок и ждать, чья возьмет, резона не было.

Дойдя до перекрестка, то есть до того места, где начинался боковой ход, откуда вышли ныне угробленные бойцы, я повернул именно в этот ход. Во-первых, оттуда тянуло свежим воздухом, а значит, мог быть выход на поверхность. Во-вторых, если те, кто вышел оттуда, были уже мертвы, то на повторную встречу с ними надеяться не следовало. Могла быть, конечно, какая-то резервная группа, поджидавшая на выходе или стоявшая «на атасе», но она вряд ли могла быть больше той, что уже накрылась. У меня к тому же было кое-какое преимущество. В каске с забралом, бронежилете, при трофейных пулемете и фонаре я выглядел очень похоже на усопших (правда, нормальных штанов у меня не имелось и куртки тоже), отчего господа, стоявшие на стреме, имели шанс обознаться. Точнее, они могли не распознать во мне чужака на значительном расстоянии и не стали бы открывать огонь сразу же. А я, естественно, постарался бы шурануть по ним несколько раньше.