Завещание императора - читать онлайн книгу. Автор: Александр Старшинов cтр.№ 64

На борту триремы в первый же день Кука столкнулся с Марком Афранием Декстром. Тот был в доспехах центуриона – как и много лет назад, когда Кука впервые повстречался с Афранием в Нижней Мезии. Ну что ж, известная практика – во время военной кампании вновь призывать под значки ветеранов.

– Ха… и ты тут… – ухмыльнулся злорадно Кука. – А я уж думал: ты-то наверняка останешься в Риме. Погоди, сколько у тебя миллионов?..

– Новая война – новая служба, – кратко отвечал центурион фрументариев, пропустив мимо ушей вопрос про миллионы. – Так что я при деле.

Слова Афрания можно было счесть за некий каламбур – потому что было совсем не ясно, о каком деле говорит фрументарий.

Попытки поймать на живца – то есть на несчастного библиотекаря Фламму – таинственного соперника не увенчались успехом. Скорее всего, противник оказался умен и быстро сообразил, что свиток, даже если и был у Фламмы, давным-давно уже не у него.

Посему Фламма напрасно дрожал от страха, выходя на улицу: никто за ним не следил и на его жизнь не покушался. Афраний даже пару дней подержал охрану Фламмы на солидном расстоянии, предоставив библиотекарю самому заботиться о своей драгоценной жизни. Но и это «предложение» никого не заинтересовало. Фламма напрасно вздрагивал при каждом толчке, обливаясь потом, отступал в тень портиков, завидев какого-нибудь здоровенного сирийца, спешащего с поручением хозяина. Нет, Фламма никого более не интересовал. Решив, что более разыгрывать спектакль не стоит, Афраний позволил Фламме делать все, что тот пожелает, и несчастный библиотекарь заперся в библиотеке Афрания, наотрез отказываясь выходить из дома. Он читал книги с утра до вечера, обжирался до икоты и каждый день напивался неразбавленным вином – только так он мог заснуть.

В итоге Афраний счел за лучшее взять Фламму с собой – в качестве писца.

А вот от Мевии пришли тревожные известия: Амаст, похитивший Кориоллу и ее детей, человек, несомненно, причастный к убийству Павсания, опять ускользнул. Мало того – ускользнул дважды. И еще сумел выкрасть маленького сына военного трибуна. Молчун отправился за похитителем в погоню, но сумел ли догнать или потерял след – не сообщалось. Вот это было плохо. Очень… Молчуну Афраний доверял, потому и взял к себе бенефициарием. Но – возможно – Амаст этот Молчуну попросту не по зубам.

Адриан добился перевода Тиресия центурионом в Шестой легион Феррата. Малыш должен был прибыть с вексилляцией Пятого Македонского легиона из Троезмиса вместе с другими фабрами. Для них на грядущей войне работы найдется немало – как и на любой войне Рима.

Траян призывал на новую войну ветеранов Дакийских войн.

Все были уверены в быстрой победе, на свою долю добычи рассчитывал каждый, а после дакийских кладов парфянские мерещились совершенно несметными.

Что касается Афрания, то он трезво оценивал перспективы – на этой войне потерь будет больше, нежели приобретений.

* * *

В Афинах императора встретило посольство от царя царей Парфии Хосрова. Во главе посольства прибыл зять Хосрова, он умолял императора о мире и еще умолял, чтобы Рим утвердил нового царя Армении Партамазириса, которого выбрал Хосров. Император выслушал посольство с видимым раздражением, не удосужился даже ответить Хосрову на послание. Драгоценных даров, что выложили перед ним послы царя царей, не принял. Траян явился на Восток завоевывать царства, а не раздавать короны. Хосров, так старательно враждовавший с Пакором и с Вологезом Вторым, собственными руками подготовил падение Парфии. Междоусобицы ослабили некогда могучее царство, от грозной прежде армии остались разрозненные отряды. Плод созрел, осталось только протянуть руку и сорвать. Лазутчики и послы даже не знали точно, кто ныне правит в Ктесифоне. Послы Хосрова уверяли, что именно Хосров. Но незадолго до этого и от Пакора являлись посланцы и тоже уверяли, что именно Пакор владеет Ктесифоном и чеканит в столице монету. Как никогда их распри были на руку Риму.

Из Афин Траян отправился дальше на восток – по морю в Эфес, где сделал остановку почти на две нундины.

Здесь он принял несчастную Кальпурнию, вдову Плиния, которая вошла в город пешком, неся в руках урну с прахом своего обожаемого супруга – как это некогда сделала Агриппина, возвращаясь из Сирии с прахом Германика. Тиберий, подозревавший во всем зломыслие, счел безутешное горе нарочитым, да и не горем вовсе, а заигрыванием с подлым плебсом. Траян, к счастью, нравом ничуть не походил на Тиберия и воспринял поступок Кальпурнии так, как только и можно было его воспринять, – как нестерпимое отчаяние, ибо свое горе римляне, скорбя о человеке достойном, всегда выставляли напоказ.

Кальпурнию Траян и Плотина приняли у себя, беседовали с нею часа три, не меньше. Больше всего Плотину поразило то, что дерзкий поступок какой-то служанки лишил столь достойного человека жизни.

Августа [78] вдруг подумала, что так всегда и бывает – какой-нибудь озлобленный раб, или гладиатор, или смотритель двора вдруг схватится за кинжал или яд…

Тут она вспомнила, что один из преторианцев говорил ей, будто знает прорицателя, способного в снах увидеть будущее. Преторианца звали Кука, и Плотина на другой день велела немедленно его позвать. Выспросить имя провидца оказалось делом нетрудным. И когда Тиресий явился к ней, Августа спросила, не было ли у того видений о грядущей войне и о здоровье императора.

Тиресий ответил, что видение было. Что видел он город на холме посреди пустыни, что стена высока и построена по кругу. К городу подступила римская армия и ведет осаду. Высятся штурмовые башни, скачет конница, саперы копают траншеи. В стене уже сделан пролом, император со свитой скачет, чтобы поглядеть поближе на укрепления. Он без шлема, волосы его сверкают серебром на солнце. По гордой осанке и седине его узнают, тут же выпущенная из катапульты стрела убивает едущего рядом адъютанта, а конь под императором встает на дыбы и сбрасывает Траяна на землю.

– Но он остался жив? – спросила с дрожью в голосе Августа.

– Жив… – подтвердил Тиресий и тут же получил в награду золотой перстень с жемчужиной.

– Город в пустыне… – прошептала Плотина. – Это Ктесифон?

– Нет, госпожа… Ктесифон стоит на берегу Тигра, это точно не Ктесифон.

– О, я скажу ему… что в пустыне не стоит осаждать города… – улыбнулась Плотина.

Тиресий кивнул. Не сказал одного: в том краю, куда отправляется император, полно городов, стоящих в пустыне.

* * *

У ворот Эфеса после полудня Кука неожиданно столкнулся с юным Афранием Декстром. Парень был измучен дорогой, грязен и очень худ – а значит, и очень голоден. Шел он пешком. Как выяснилось из нескольких невнятных восклицаний, его ограбили, отняли деньги и коня, и все, что оставили, – это восковые таблички, на которых сломали печать, дабы поинтересоваться – нет ли и в письме чего-либо ценного. К изумлению Марка, таблички вернули.