Темные самоцветы - читать онлайн книгу. Автор: Челси Куинн Ярбро cтр.№ 55

Анастасий отшагнул от племянницы, ощущая неловкость. Ему вдруг на мгновение показалось, что венгр уже находился в гостиной, прежде чем дал знать о себе. Чтобы прогнать неприятное ощущение, он сказал:

— Ваше вино выше всяких похвал.

Ракоци вновь улыбнулся.

— Приятно слышать такое из уст знатока, но сам я хмельного не пью.

— Быстро пьянеете, да? — спросил с легкой долей презрения Анастасий. — Вот уж не думал, что венгры подвержены такой слабости. — Он одним махом прикончил свой кубок и слил в него почти все, что оставалось в бутылке. — Впрочем, возможно, вы переняли это у турок — они ведь, я слышал, тоже не пьют.

Ракоци постарался не показать, насколько его задело развязное замечание, и спокойно ответил:

— Приходится так считать, ибо им запрещают прикасаться к вину их священные книги. — Он пожал плечами. — Но есть ли на свете люди, всегда придерживающиеся канонических правил?

Анастасий расхохотался.

— Умно и верно сказано. — Он взмахнул кубком, обливая вином свои пальцы. — Это истинно так.

Ксения, заметив, что муж глядит на нее, торопливо поставила кубок на стол.

— Дядюшка, — покраснев, сказала она, — упрекал меня в нерадивом отношении к близким. Стыдно сказать, как давно мы с ним не видались. А уж о матушке я и не говорю.

— Так пригласи ее к нам, — предложил Ракоци и покосился на гостя, в глубине глаз которого промелькнуло легкое раздражение. — Отведайте еще пряников, Анастасий Сергеевич. Они не только вкусны, но и полезны, ибо снимают боли в висках и в затылке, обычные для такой духоты.

— Радостно слышать, — одобрил Анастасий и потянулся к прянику, начиненному сливками: они ему нравились более остальных. — У вас замечательный пекарь.

— Так многие говорят, однако ваша хвала особенно мне приятна, — довольно сухо откликнулся Ракоци. Он чувствовал, что Ксения доведена до полного изнеможения, и знал, что мучения ее будут длиться, пока неожиданный визитер не уйдет. — Быть может, вы пожелаете привезти сюда матушку Ксении и отобедаете по-родственному у нас? Мы выберем день, какой вам удобен.

Анастасий довольно кивнул.

— А нельзя ли мне прихватить с собой одного старичка, бывшего ратника, ветерана? — спросил с полупьяной улыбочкой он. — У бедняги совсем мало радостей, с тех пор как он сделался слеп. Поскольку жена моя проживает в деревне, я должен заботиться о своих нахлебниках сам.

— Весьма похвально, мы будем рады, — произнес с напускным радушием Ракоци и, помолчав немного, прибавил: — Я не хочу поторапливать вас, но мне надо вскоре уехать, а в доме нельзя никому находиться, когда меня нет.

— Еще один странный венгерский обычай? — Анастасий засунул в рот испачканный сливками палец и с видимым удовольствием его обсосал. — Возьму, пожалуй, себе еще что-нибудь, а потом уж поеду. Ваши пряники и вправду невероятно вкусны. Я доволен, что смог поболтать с любимой племянницей. Ее нам недостает весьма и весьма. — Он откусил чуть ли не половину очередного громадного пряника и занялся удалением крошек с усов. Покончив с этим, боярин допил остаток вина и повертел в руках мягко сияющий кубок. — Помнится, на пирах у царя Ивана такие кубки раздаривали приглашенным. У меня их, наверное, три.

Ракоци ослепительно улыбнулся.

— Если моя дерзость не преуменьшит ценность царских подарков, примите его от меня. В знак моего уважения к русскому образу жизни.

Анастасий глубокомысленно закивал.

— Это очень любезно. Я помещу его прямо под царскими кубками, — заявил он, дожевывая свой пряник. — Да, несомненно, так будет правильнее всего. Любо глядеть на этакую красоту. Я очень тронут.

— Благодарю, — сказал Ракоци, плавно подвигаясь к дверям и вынуждая гостя двигаться следом. — Я и сам в известной степени испытываю чувство гордости, когда гляжу на изделия своих рук.

Анастасий остановился, его чуть шатнуло.

— Ха, — рассмеялся он, озираясь по сторонам. — Изделия ваших рук? Это забавно. Чрезвычайно забавно. Вы большой мастер, мой милый зятек. Золото, самоцветы. Хочешь — строй дом, хочешь — заводи лошадей. Если чего-то мало, можно наделать еще. Это ведь так? Ну, скажите!

— Именно так, — улыбнулся Ракоци, открывая массивную дверь.

— Как замечательно! — вновь рассмеялся боярин. — И многие ваши поляки верят в подобную чепуху?

— Не многие, — сказал Ракоци с подкупающей честностью. — Но ответьте, Анастасий Сергеевич: как бы мне удалось провезти незаметно в Россию столько золота и драгоценных камней?

— Я отвечу, — заявил Анастасий, потирая ладонью слегка увлажнившийся лоб. — Вы ведь прибыли сюда не гольем, а с огромными сундуками, — произнес он, вываливаясь в прихожую. — С сундуками, перехваченными ремнями и запертыми на большие замки. Вот так вы и провезли сюда все ваше достояние.

— Не знаю, что и сказать. — Ракоци слепо поклонился и, заметив в отдалении Роджера, знаком велел тому распахнуть парадные двери. — У вас на все есть ответ.

— Или найдется, — веско уронил Анастасий, двигаясь вперевалочку к выходу. — Скоро я снова вас навещу.

— Разумеется. В обществе моей тещи и ее компаньона. Я же со своей стороны прикажу приготовить для вас флорентийское угощение. — Ракоци еще раз поклонился.

Анастасий шутливо погрозил ему пальцем.

— Итальянцы нам очень даже известны. Взять хотя бы отца Поссевино или зодчих, работающих в Кремле. Мы тут вовсе не простофили, которым что ни дай, все съедят. Если я только увижу, что ваш обед состряпан не так, как вы мне обещали…

— Великий князь, я живал во Флоренции, — перебил его Ракоци, не уточняя, что это было около века назад. — А также в Венеции, в Риме.

— Такова участь любого изгнанника, — заключил Анастасий, кивком веля Роджеру подвести лошадь к крыльцу. — Скоро мы свидимся. За вашим столом.

— Я с удовольствием буду ждать этого часа, — солгал бестрепетно Ракоци.

Анастасий перекрестил иконы над выходом, хохотнул и неторопливо переступил через порог долга, где ему нежданно-негаданно довелось весьма хорошо угоститься.

Как только затих цокот копыт его лошади, в прихожую вышла Ксения.

— Я ничего ему не сказала, — сообщила она с потерянным видом.

Ракоци уже стоял возле боковой лестницы, ведущей к лаборатории.

— Я ничего иного и не полагал, — откликнулся он дружелюбно. — Но… надеюсь, тебя это не удручает?

С тонким, пронзительным криком она подбежала к нему и рухнула на колени.

— Нет! Нет, клянусь перед Господом Иисусом Христом и Пресвятой Девой Марией, нет, я не хочу ничего говорить им. — В ее широко распахнутых золотисто-карих глазах вспыхнули слезы. — Не гневайтесь на меня, мой супруг, умоляю. Если и вы на меня осерчаете, куда мне идти? Что я тогда буду делать?