Андрей Беспамятный. Кастинг Ивана Грозного - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 93

— Один ноль, — негромко сосчитал Андрей, видя, что из трех холопов поднимаются только двое, сделал шаг вперед, перенося вес на левую ногу, и прямым снизу ударил в челюсть ближнего противника. Звонко щелкнули зубы — холоп подлетел немного вверх, заметно оторвав ноги от пола, после чего плашмя рухнул вниз. Сверкнула сталь: последний из противников вытянул засапожный нож. Матях попятился, схватил с ближнего стола подсвечник — кинул в него, схватил песочницу — кинул. Больше под руку ничего не попадало, и Андрей поднял стол. Увидев над головой такую штуковину, холоп попятился, спрятался за хозяина — бояре все еще продолжали рвать друг у друга бороды. Сержант приметился было опустить столешницу Зорину на голову — но тут в него вцепилось сразу несколько рук. Подьячие, дружно накинувшись, растащили и бояр, отволокли в сторону злобно орущего и размахивающего ножом холопа.

— Как вам не стыдно, бояре! — прошел вперед и остановился перед задирами седой длиннобородый старик в скромной серой рясе с откинутым назад капюшоном. — В государевом приказе свару затеяли!

— Да он моих предков охальными словами обкладывал, княже! — попытался вырваться из рук писцов Зорин.

— Какие предки, такие и слова! — не остался в долгу Умильный.

Старик покачал головой, кивнул подьячим. Бояр потащили в разные стороны, Андрея, стоящего молча и спокойно, отпустили, и он пошел за Ильей Федотовичем.

К счастью, Умильного увели в угол, что рядом с дверьми, и он, негромко, но злобно ругаясь, вышел на улицу.

— Ну сосед, ну срамник, — качал Илья Федотович головой. — Однако же кто и донес ему слова дурные? Ох, никто не способен с достоинством себя вести.

Здание казны больше всего походило на пряничный домик: стены из красного кирпича, высокие, но узкие стрельчатые окна, облицованные белым известняком, белые столбики между ними, окруженная резным наличником крыша, выложенная белыми и черными квадратами; что за материал — снизу не разобрать. Крыльцо охранялось стрельцами, которые Андрея внутрь не пропустили, а выписанный Илье Федотовичу лист изучали долго и с пристрастием. Потом все-таки разрешили войти.

Вернулся боярин весьма повеселевший, Семена Зорина более не поминал.

Выйдя из Кремля, оба поднялись в седла и вместе с холопами понеслись в мастерские бронников, где и застряли до сумерек. Тамошние кузнецы сперва пытались подобрать Матяху что-нибудь из готовых доспехов — но на его рост и плечи не нашлось ничего, и мастера затеяли с Умильным долгий, обстоятельный разговор о том, что и из чего ковать. Слова «колонтарь», «панцирь», «байдана», «куяк», «бахтерец», «юшман» [133] не говорили сержанту ни о чем, и он просто ждал результата.

Илья Федотович сговорился на трехслойный булатный бахтерец, но на этом покупка брони не закончилась, поскольку оказалось, что необходимы еще поддоспешник из кожи на лето, войлочный — для зимы, шлем с бармицей, кольчужная юбка. В общем, пока разобрались со всем, сошлись на цене, был внесен задаток — день кончился.

Когда пятеро всадников вернулись на княжеский двор, он освещался множеством факелов. Хозяин вышел навстречу, заботливо поинтересовался:

— Оголодали, вижу, гости дорогие. Так поспешайте, стол накрыт. Перекусим, ополоснемся перед сном, потом еще подкрепимся, дабы жирок завязался, да и отдохнем.

Матях сразу понял, что сегодня они снова упьются до бесчувствия. И оказался прав.

* * *

Обоз прибыл в Москву только на третий день, ближе к полудню. Илья Федотович, эти дни столь старательно опекавший Андрея, покупавший ему обновы, отведший к немецкому цирюльнику, обрившему, как положено, голову боярского сына «под ноль» и водрузившему поверх сверкающей лысины бархатную тюбетейку; ездивший вместе с ним по домам своих псковских и новгородских знакомцев в поисках людей, могущих узнать столь заметного воина, мгновенно забыл про Матяха, занявшись доставленным товаром. Князь Гундоров разбирал припасы вместе с ним, предоставив гостя самому себе.

Усталая, изрядно промерзшая и запыленная Алсу вернулась к хозяину. Молодой человек, пользуясь тем, что баня в богатом доме всегда стояла натопленная, отвел девку помыться, а потом разрешил лечь в свою постель и отдохнуть после долгого пути, а сам привычно отстегнул от старой душегрейки лисий хвост и отправился за дом, к задней стене, стрелять и стрелять.

Илья Федотович позволил своим людям перевести дух, помыться, сбегать, кто хотел и мог, в Наливки. [134] На отдых отвел четыре дня, после чего приказал челяди возвращаться восвояси на опустевших возках. Но стоило им выехать за ворота, как на широкий двор вкатился новый длиннющий обоз, забитый до самого верха товаром и припасами. И опять все оказались заняты по самые уши, предоставив Андрею возможность чихвостить рыжую лохматень до полного ее истребления.

И только к утру воскресенья в светелку боярского сына явилась Стеша и, блудливо косясь в сторону татарской невольницы, передала, что Андрея приглашают в княжеские палаты.

Эти палаты, находящиеся где-то в глубине дома, в самой старой его части, оказались воистину княжескими: метров десять в ширину и не меньше двадцати в длину, они обогревалась двумя изразцовыми печками, своды украшала вычурная золотая с серебром роспись, подозрительно похожая на арабскую вязь, хотя и с элементами растительного узора. Стены тоже были расписными — в некоторых проемах сидели святые старцы с раскрытыми книгами на коленях, в остальных — красовались гербы разных городов, а может быть и княжеств. Посередине красовался длинный, заставленный всевозможными яствами стол, хотя наибольшее уважение вызывали огромные пузатые бочонки, полные темного пенистого напитка, с полуведерными ковшами, плавающими внутри. На обитых бархатом скамьях сидели бояре. Все без шуб — и это означало, что обстановка здесь царила крайне непринужденная. Во главе стола, на высоком троне, восседал князь Гундоров, собственной персоной, обернутый лосиной шкурой наподобие древнеримской тоги.

— Братия! — вскинув руку, заговорил он. — В нашем доме явился новик! Ячмень для ссыпной отдал без жадности, на пиво мною проверен, ручательством Ильюшиным честен. Ну, скажи еще чего про него, Илья!

— Слово мое верное! — поднялся из-за стола Умильный. — Подобрал я его на поле ратном, в походы ходил с ним рядом. Храбр новик, честен и весел. От пива никогда не отказывался. А чего еще надобно от доброго человека?

— Где подобрал-то? — поинтересовался один из гостей.

— У Волги, немного выше городища торгового.