Маскавская Мекка - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Волос cтр.№ 69

— А-а-а-а-ах!.. га-га-га!.. бы-бы-бы!.. ать-ать-ать!..

— Разахались! — прикрикнул Бабец. — Давай, мля! А то проваландаемся тут!..

* * *

На освещенной площади «Маскавской Мекки» их ждали.

В плотных сумерках, сменивших искусственный день Рабад-центра, десятки мигалок крошили сиреневые огни на глянец мостовой. Несколько тюремных фургонов поодаль. Две пожарные машины фырчат дизелями у самого портала. Десяток ухмыляющихся пожарников возле гидрантов. Полурота кобровцев мерцающей цепью.

Толпа вытекала из нескольких аллей. Из центральной, что пошире, валили густо.

Кобровцы по команде сделали пару шагов вперед, сомкнулись. Тут и там появились стволы шокерганов — стоящие сзади положили их на плечи передних. По команде дубинки дружно ударили по гулким щитам: ба-ба! ба-ба!..

Колоколя многократным эхом, тяжелый голос раскатился по площади:

— Предлагаю разойтись во избежание. Выход компактными группами через Восточные ворота. В противном случае адекватно. Три минуты на раздумье.

Смолк на секунду и добавил устало:

— Расходитесь, господа, расходитесь!..

Бабец оглянулся — народ растерянно теснился по краю площади, как будто опасаясь переступить невидимую границу. Воздух звенел от сдавленного ужаса. Вдруг что-то сорвалось в самой гуще, и тут же зазвенел, забился вопль. Кто-то дико рвался из толпы, выдирался из ее утробы, еще окутанный влажным теплом, и толпа, ошеломленная напором, подавалась, негромко рыча и пошатываясь… вот лопнула по краю, разошлась… выкатился комок черного тела… завертелся, как ужаленный. Вопль, вибрирующий вопль расплескивался от него — было видно, как воздух рябит мелкими злыми волнами возле распяленного черного рта:

— У-у-у-у-у-уки!.. а-а-а-а-а-ади-и-и-и!.. у-у-у-й-у-у-у-у!..

— Ба-ба!.. ба-ба!.. — сдержанно отвечали дубинки.

Фитиль выдрался вперед, встал возле припадочного (тот уже докатывался свое — сипел и ежился, собирая тело в тряпичный комок), поднял ко рту дулю мегафона; в сравнении с голосом, только что грохотавшим над площадью, его яростный хрип казался игрушечным:

— Ребята! Не слушайте командиров! Вас дурят! Не стреляйте в нас! Вспомните, откуда вы! У каждого есть мать, есть отец! Сестры, братья! Разве они в «Маскавской Мекке»? Разве за игорными столами? Жрут устриц? Нет, они черствый хлеб! У нас тоже нет на это! Которые не знают горя, поставили вас! Вспомните своих! Кто сказал, что надо так? Слушайте, солдаты! Кто поднимет на нас, заплатит кровью матерей и сестер! Кто против, тот отцов и братьев! Бросьте стволы! Мы заодно, верьте!..

— Га-а-а-а-а! — отозвалась толпа, оживая.

— Ба-ба!.. ба-ба!..

— Разве для того мы в одном, что одни здесь, а другие никогда и маковой соломки? Разве одни для горя, а другим по барабану? Нет! Пусть ответят за все, что они для себя! Мы спросим по праву нищих: где все? Где для нас? Пусть!.. И если кто-нибудь посмеет…

— Га-а-а-а-а!.. р-р-р-р-р-ра-а-а-а!..

— Ба-ба!.. ба-ба!.. ба-ба!..

— Повторяю, — накатил вперебив Фитилю прежний огромный голос. Осталась минута. Немедленно компактными группами через Восточные ворота. Факела складывать направо. Расходитесь во избежание. Повторяю — в противном случае адекватно, вплоть до применения. Предлагаю очистить.

— …никто из этих! — снова прорвался хрип Фитиля. — Мы-то знаем, где ветер дует! Мы что же?! — не видим, куда ноги растут?! А если кто думает, что временно, так это навсегда! И кто посмеет поднять, того народ сам решает свою судьбу! Призываем: бросайте! И к нам! Думаете, вы там в безопасности? Со своими дубинками? Со своими шокерганами? Нет! Это над вами нависла беда! Страшная беда! Не простим никому и поименно!.. Только с нами, плечо к плечо с вашими братьями! Вливайтесь! Мы идем к вам, пацаны!

Темное тело шатнулось, вспучиваясь, заревело и потекло…

* * *

Шепча матерное, Бабец вырвал из-под панели пучок разноцветных проводов, раздергал, где были, контакты, посовал друг к другу голые концы… не то, не то… Вот посыпались искры… А, мля!.. Стартер щелкнул… с третьего раза завыл, засвистел… двигатель стрельнул, завелся — и заревел, разгоняясь пуще.

Кровь из рассеченной брови заливала левый глаз. Бабцу то и дело приходилось смахивать ее ладонью. Дел и без того хватало. Трак рычал, Бабец гнал его по эстакадам подземного гаража — вверх-вверх-вверх, крутой поворот (почти на каждом он со скрежетом и треском проходился стальным бортом о стену), и опять — вверх-вверх-вверх до следующего поворота. Володька зыркал по сторонам. Того и гляди, заряд ляпнет в боковое стекло. Может быть, стекло выдержит. А может, и не выдержит. Тогда хоть успеть затормозить, что ли… а что толку тормозить? Ладно, ему и так повезло: охранник у входа почему-то не пальнул сразу. Может, думал, по делу. Потерял секунду, тюфяк. А через секунду уж… С тех пор прошло только пять или шесть минут, и Бабец надеялся, что охранника еще не нашли. И не подняли тревоги. Вообще, он правильно рассчитал: не ждали они, что кто-то полезет в гараж. Потому и удалось. Трак ревел, взбираясь все выше, фары белым огнем жгли одну за другой многоярусные аппарели. Делов хватало… кровит, мля!.. и крутилось, крутилось зачем-то в башке: бровь — оно самое такое место. Дед Степан так говорил: бровь, мля, — оно самое кровавое…

Трак качнуло — правое переднее подпрыгнуло, перевалив через труп топтуна. Разлетелась полосатая палка шлагбаума. Бабец вывернул руль. Тяжелая машина прогрохотала по железным решеткам стоков и вынеслась из темной горловины.

Площадь, залитая неверным светом горящих справа от ворот мобилей, мерцала и волновалась, занавешенная, как рваным тюлем, слоями разноцветного дыма. Четыре прожектора лупили откуда-то сверху, и в их суетливых лучах гарь струилась и текла гуще. Перед цепью, преграждавшей путь к порталу «Маскавской Мекки», валялось десятка полтора тряпичных кукол. Когда пожарник опускал ствол гидранта, пружинистая струя воды обрушивалась на них, толкая и ворочая, и они, ожив, поднимали руки и мотали головами. Еще три или четыре упали чуть дальше — до них струя тоже добивала, но тыкалась вялой, потерявшей силу.

Черное месиво откатившейся в третий раз толпы надсадно выло.

— Сейчас, мля! — бормотал Бабец, смахивая кровь. — Сейчас!..

Руки сами, без участия головы, стали выворачивать руль, и Володька даже удивился неправильности их действий (но удивился как-то странно, стороной, как будто и руки были вовсе не его), потому что машина по крутой дуге пошла направо, в противоположную от ворот сторону. Однако ноги уже вбили педали, его бросило вперед, рычаг послушно хрюкнул — и трак, истошно ревя на задней передаче и раздирая пространство тяжелой стальной кормой, начал выписывать новую дугу, воображаемый конец которой упирался точно в середину портала.

Конечно, это было верное решение — задницей. Лбом переть как на комод так его уже окучили бы из шокергана, и привет. И секунды бы не прошло. Пух и готово. Два часа в бессознанке. И то если не в голову. Это он здорово придумал — задом на них: что, взяли?.. Снопы ядовитых огней зазря рассыпались на красном железе с белой надписью: «Шараб-кола». В зеркале заднего вида зеленая фигура медленно метнулась к одной из пожарных машин. Не успеть пеньку, не успеть. Прошляпили они Бабца. Пеньки — они и есть пеньки… Что-то беспрестанно сверкало. Он как автомат щелкал глазами в зеркала — правое, левое, правое, левое. Левое было красным… кровит, сволочь!.. Получите!.. Мягкие удары — тум, тум. Крики. Кажется, сразу четверо. Трак ухнул кормой в нишу портала и вышиб ворота. Бац! — вспышка. Лобовое стекло помутнело, будто глыба расстресканного льда. В голове быстро тикало. Стрелка таймера подползала к черте. Тормоза! Передача! Пошел!.. Рывками набирая ход, трак рванул обратно. В проем снесенных ворот уже вбегали люди. Получите!.. Ага, мля! Не любят!.. Снова несколько мягких ударов… крики… вспышки… Трак вывалился из портала направо, смел гидранты, с громом и скрежетом боднул пожарный мобиль, яростно буксуя, проволок несколько метров… Опять полыхнуло прямо в рожу. Бабец удивился, что еще соображает, и до упора вдавил педаль. Справа густились блестящие каски. Он вывернул руль… но тут синяя молния ударила в мозг, и шторки опустились.