Крылатый штрафбат. Пылающие небеса - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Савицкий cтр.№ 80

— Атакуй — прикрываю!

Секундная пауза:

— Вас понял, атакую! — Игорь Березкин сообразил все практически мгновенно.

Выйдя вперед, он занял позицию для атаки. «Мессеры», почуяв неладное, начали выполнять разворот, но пара краснозвездных «яков», ведомая сейчас ведомым, уверенно настигала их. Игорь Березкин допустил естественную для молодого летчика ошибку: открыл огонь раньше, длинными очередями и с большей, чем следовало, дистанции. Трассы снарядов и пуль сверкающей дугой повисли за хвостом ведущего «Мессершмитта».

Оценив скорость своих самолетов, Александр Волин спокойным тоном проговорил в ларингофоны [74] :

— Березкин, не торопись. Они от нас не уйдут. Подойди ближе и бей короткими очередями по ведущему. С упреждением.

Уверенный тон командира и в ведомого вселил уверенность. Рыкнув мотором, остроносый Як-1Б сблизился с парой немецких «охотников», которые как раз начали выполнять маневр уклонения.

Ведущий «Мессершмитт» сразу же ушел переворотом через крыло вниз, а вот его ведомый замешкался. Сверкнули короткие очереди из пушки и крупнокалиберного пулемета, выбили вспышки попаданий из вытянутого фюзеляжа и прямых плоскостей с ярко-желтыми законцовками. От немецкого истребителя отвалились какие-то бесформенные куски и улетели прочь, крутясь в воздушных потоках. Все происходит, будто бы в замедленной киносъемке, позволяя обоим советским летчикам в деталях рассмотреть картину попаданий. А затем время резко, рывком, вдруг снова ускорило свой бег. И вот уже ведомый «Мессершмитт» падает, объятый пламенем.

А его командир камуфлированной серо-зеленой тенью скользит на бреющем на запад — к своему временному логову.

— Ур-р-ра!!! Я сбил! Я сбил!!!

— Березкин, я — «Леопард», не теряй бдительности, «мессеров» тут может быть больше, чем одна пара.

— Вас понял, командир. Виноват…

— Продолжаем маневрирование, смотреть в оба! Как понял?

— Понял, «Леопард», продолжаем маневрирование. Прикрываю вас.

Наконец оба истребителя благополучно приземлились. На стоянке их встречали летчики и техники. Игоря Березкина буквально на руках вынесли из кабины его Як-1Б и стали раскачивать и подбрасывать в воздух.

— Ура! Игорь «мессера» завалил! Молодчина! Молодец, Игорек!

Наконец восторженная толпа летчиков и техников оставила в покое молодого истребителя.

Вскинув ладонь к виску, Игорь Березкин обратился к своему командиру:

— Разрешите получить замечания?

Капитан Александр Волин широко улыбнулся:

— За сбитый «Мессершмитт» объявляю вам, Игорь Анатольевич Березкин, благодарность! Этот факт будет непременно отмечен в вашем личном деле. А насчет замечаний — учти на будущее: не теряйся в воздухе в сложной ситуации, ведь в небе все зависит от тебя и от напарника, того, кто прикрывает тебе спину. И огонь открывать нужно только с прицельной дистанции, метров с тридцати-сорока, иначе впустую израсходуешь весь боезапас! Выпирают крылья за кольцо прицела, значит, жми гашетку! А еще лучше — по заклепкам: различаешь их на фюзеляже вражеского самолета, значит — что?

— Жми гашетки! — улыбнулся Игорь.

— Иди, отдыхай. Вечером «наркомовские» сто граммов — твои! — широко улыбнулся в ответ комэск.

* * *

Вечером все летчики-штрафники собрались за одним столом. Выпили «наркомовские» сто граммов водочки, закусили вкусным, наваристым борщом.

День в целом прошел удачно. Со второй половины дня летчики штрафной истребительной эскадрильи выполнили три боевых вылета, в которых сбили «Мессершмитт-109», два «Хейнкеля-111» и один «Дорнье-17» — высотный разведчик. Видимо, его во время полета повредили зенитчики, потому как шел он низко и стал легкой добычей взлетевшей на перехват пары замполита Павла Лазарева.

При этом немцам удалось подбить только один истребитель, который легкораненый летчик посадил на «брюхо», перетянув линию фронта.

Дородная повариха, тетя Глаша, разносила добавку, приговаривая:

— Вы їжте, сынки, їжте… [75] Ото немец станицу бомбил, так там коров и пошматовало теми бомбами — и разделывать не трэба…

На второе были говяжьи котлеты с вареной картошкой.

Александр Волин переглянулся с заместителем командира эскадрильи и с Иваном Мартыненко: мол, можно…

Иван ухмыльнулся и выставил на стол бутылку ядреного станичного самогона, копченое «ленд-лизовское» сало, тушенку.

Капитан Александр Волин поднял стакан:

— За первую победу Игоря Березкина!

— Ура, ребята!

Молодой летчик засмущался настолько, что у него заалели кончики ушей.

— Да я что?.. Это вот все командир… Я и поначалу-то промазал…

— Это ты брось, летчик-истребитель Березкин! — решительно рубанул ладонью воздух комэск. — Ты и «мессеров» первым обнаружил, и доложил, как следует. И стрелял ты нормально! Вон пойди на обломки полюбуйся на краю аэродрома, небось до сих пор еще дымятся… И запомни: сегодня ты одолел матерого немецкого летчика, иные на «свободную охоту» и не вылетают. А все потому, что действовал ты решительно! И перед сном для себя в мельчайших деталях разбери тот воздушный бой, разложи все по полочкам. Как говорил тот летчик-гвардеец, капитан Покрышкин: «Воевать не числом, а уменьем!»

* * *

Импровизированное застолье продолжалось, такие вечерние сборы за общим столом были сродни ритуалу, как у моряков кают-компания. Приятно, да и просто необходимо было после дня напряженных боевых вылетов и боев, когда небо с землей крутятся в огненной круговерти, сбросить нервное напряжение, усталость, поговорить по душам, не торопясь выкурить душистую папироску… Пошутить, беззлобно «подколоть» товарища.

Летчики между шутками и прибаутками свернули на давно проторенную тему разговора: новую тактику ведения воздушного боя. Им, штрафникам, летавшим больше всех и вступавших в бой при численном преимуществе противника, такая тактика — лишний шанс на выживание.

И вдруг доселе молчавший Евгений Омельченко задумчиво произнес, вертя в пальцах граненый стакан:

— Повезло тебе, Игорек. Вон «мессера» «завалил» по протекции командира… Думаешь, я бы так не смог, а? — и улыбнулся. Нехорошо так улыбнулся…

Беседа приняла неожиданный оборот.

Волин внимательно посмотрел на Евгения Омельченко. Видимо, хмель ударил ему в голову, вот и начался этот «пьяный базар». Но что у пьяного на языке, то у трезвого на уме…