Если бы Гитлер взял Москву - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Шпаковский cтр.№ 58

В тот же день деревня Немчиновка Колышлейского района подверглась первому удару немецкой авиации с воздуха. Вначале немчиновская молодежь, отдыхавшая после трудового дня на завалинках возле своих домов и на скамейках колхозного сада, услышала гудение приближающегося с запада самолета. Приблизившись к деревне, боевая машина начала облет местности. Среди наблюдавших за маневрами самолета началась паника, послышались тревожные выкрики.

Молодой фронтовик Кузьма Сиротин, демобилизованный из действующей армии из-за тяжелого ранения, сразу сообразил, что будет бомбежка. Имея фронтовой опыт, он криком оповестил об этом всех присутствующих и предложил разбегаться по саду по 2–3 человека.

Когда самолет пошел на третий круг, грянул первый бомбовый взрыв…

Всего было сброшено, как утверждали очевидцы, 11 бомб. После чего самолет взял курс на юго-запад.

Взрывами были частично разрушены три дома. Осколки бомб изрешетили деревянные стены, были повреждены оконные рамы, разрушена кровля. Однако никто из жителей, по счастью, не пострадал.

До утра в Немчиновке царила суматоха — некоторые из сельчан даже стали укладывать свои пожитки, чтобы покинуть деревню.

Только с приездом на следующий день в Немчинов-ку военных и представителей районного руководства паника поутихла. На сельском сходе было объявлено о необходимости светомаскировки на окнах домов, рытья бомбоубежищ. Народ был так напуган, что долгое время еще по ночам многие укладывались спать на улице, возле домов, — ждали очередного налета. Однако опасения оказались напрасными, бомбежек больше не было…

Что же касается дежурившей в тот день девушки из 97-го отдельного батальона ВНОС, то за несвоевременное оповещение о прорыве немецкого самолета сквозь линию наблюдения суд военного трибунала приговорил ее к расстрелу, и уже на следующий день приговор был приведен в исполнение расстрельной командой Пензенского тюремного замка, а попросту — городской тюрьмы, доставшейся городу еще от времен самодержавия, а «замком» прозывавшейся за свою своеобразную и довольно-таки вычурную архитектуру.

Впрочем, новых налетов все же не последовало, но каждый чувствовал, что это не более чем забота будущего хозяина о том, чтобы не портить свое же имущество, поскольку наступление немцев на город развивалось стремительно.

Вечером того же дня два инженера, Виктор Иванович Шелест и Зиновий Львович Березкин, встретились на квартире у последнего в одном из домов по улице ИТР (Инженерно-технических работников), где в основном как раз и проживала техническая элита пензенских заводов.

— Чего звал-то? — спросил Шелест Березкина, когда тот пришел к нему уже совсем затемно. — Нельзя было на работе поговорить…

— Да можно! — сконфузился хозяин. — Понятно, что и ты устал, да и я тоже. Но на работе ведь всякие люди есть. Начнутся расспросы — что, да как, да почему, а мне хотелось бы прежде всего с тобой посоветоваться. Дело в том, что я тут кое-что хочу предложить — ну ты помнишь, у нас было объявлено о необходимости всячески развивать изобретательскую работу, а лезть в глаза начальству мне что-то не хочется. Я же ведь, пусть и давно, но был под арестом и как раз из-за этого самого изобретательства. Опять какая-нибудь сволочь напишет, что я «подрываю оборонное могущество Родины». Сам знаешь! Евреев у нас не больно любят, в том числе и у нас, на нашем заводе…

— А умных людей жалуют еще меньше, — заметил в тон ему Шелест, который дружил с Березкиным с самого момента его появления в Пензе и, несмотря ни на что, ему доверял. — Ну что там у тебя?

— Да вот, смотри — целый ряд разработок и все на базе нашей выпускаемой продукции. Вот наш теперешний 82-мм реактивный снаряд весом 8 кг и с массой боевой части 5,4 кг. Дальность полета 5500 м, приличная зона разлета осколков, однако по конструкции он на редкость примитивен, а главное — требует громоздких пусковых установок для запуска. По сути дела, это реактивная оперенная стрела, и вот от этого-то самого оперения мне бы и хотелось отказаться. Берем этот же самый снаряд, по всей его поверхности делаем насечку, как на рубашке осколочной гранаты, однако заряд взрывчатки располагаем у него внутри по всей длине корпуса в такой же насеченной трубке, а пороховой заряд двигателя у них между стенками. Дальше — больше! Сзади вставляем заглушку с шестью косорасположен-ными отверстиями для выхода газов, и все! Снаряд готов! Теперь его можно будет запускать не с балочных направляющих, а из гладких коротких труб, что и удобнее во всех отношениях, и положительно скажется на точности стрельбы, так как снаряд этот из-за косых сопел будет в полете вращаться, а это значит, что сработает гироскопический эффект…

— Не выйдет! — сразу же перебил его Шелест. — Во-первых, понадобится сильный импульс тяги, чтобы раскрутить этот твой снаряд в трубе, а для этого круглые шашки для ракетного двигателя, как у нас, не годятся. А во-вторых, внутренняя труба с зарядом тут же раскалится, и… бах! Твой снаряд разорвется в воздухе!

— Ты, видно, совсем меня за дурака держишь, — рассмеялся Зиновий Львович. — Тут все продумано. Понятно, что стенки снаряда раскалятся докрасна, но это, кстати, как раз и хорошо. Помнишь, нам рассказывали, что наши снаряды обладают еще и хорошим зажигательным действием, так как при взрыве от них летят не только раскаленные осколки, но и куски несгоревшего ракетного топлива? Так вот у нас вся оболочка снаряда будет раскалена так, что фрицам мало не покажется, и несгоревшее топливо там тоже будет, а вот внутренняя трубка с зарядом останется вполне целой. У меня она вся оборачивается асбестом, а асбест, как ты сам знаешь, прекрасный теплоизолятор.

— И где же ты возьмешь столько асбеста?

— Да прямо у нас, на соседнем заводе. Там раньше делали керосиновые лампы и керогазы. Заводик маленький, зато склад у него очень большой, и там до сих пор хранится прямо-таки чудовищный запас асбестовых фитилей для керосиновых ламп и керогазов. Я как-то раз сумел туда попасть и все видел. Они смотаны в рулоны — бери и наматывай асбест на что хочешь!

— Так, интересно, — заметил Шелест. — А двигатель как же?

— С ним так: будем прессовать не шашки, а длинные трубки и вставлять их между стенками по шесть штук. В центре каждой — сквозной канал, поэтому гореть такая «шашка» будет как снаружи, так и изнутри, причем по всей поверхности…

— А если эта твоя трубка развалится? Это все-таки ведь порох, пускай и баллиститный.

— Внутрь каждой такой пороховой трубки мы вставим что-то вроде растянутой пружины из стальной проволоки. Вот она и будет ее держать и не даст ей развалиться, пока весь заряд не сгорит! Да ты посмотри на расчеты — все вроде бы должно получиться!

Виктор Иванович внимательно посмотрел на чертеж, достал логарифмическую линейку и принялся считать сам. Выходило, что при той же массе эффективность нового снаряда должна была возрасти чуть ли не вдвое, причем особенно сильным должно было стать его осколочное действие, так как при взрыве дробилось сразу два корпуса — внутренний и внешний.

— Но и это еще не все, — продолжал между тем Зиновий Львович. — Я тут подумал, что ведь этот вот снаряд можно ровно в два раза укоротить, снабдить его сзади раскрывающимся стабилизатором и… стрелять такими снарядами прямо с плеча, примерно вот через такую трубу. Разумеется, о большой точности тут речь не идет, но на расстоянии в 100–200 м прицельный выстрел вполне можно будет сделать. Прицельный по танку! А чтобы поразить его наверняка, снаряд этот нужно будет всего лишь оснастить кумулятивной выемкой с металлической облицовкой. Эффект Монро! Кстати, о таких снарядах в последнем номере писал даже журнал «Техника молодежи». Именно они, говорят, позволяют уничтожить практически любой современный танк из самого что ни на есть короткоствольного артиллерийского орудия с невысокой начальной скоростью снаряда. У нас на заводе, правда, таких снарядов не делают, но ведь где-то же они у нас есть?! А сама пусковая труба как раз самое подходящее оружие для наших «ванек». В ней и ломаться-то нечему: электропривод с движком, как у электрического фонарика, пара проводов к запалу, простейший перекидной целик — и все!