Боевые паруса. На абордаж! - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Коваленко cтр.№ 26

Севильцам большего и не надо. Пришедшие проклинать начинают благословлять. А солдаты… солдаты недоверчиво молчат. Они ведь ждали именно той, первой, встречи. У многих в котомках «Гусман ди Альфараче», а то и «Пройдоха Паблос». Или иные книги, в которых печаль по тяжелой солдатской доле и жалобы на неблагодарность отечества, характерные уже для Сервантеса, сменяются черной безнадежностью Кеведо. И вот люди, ждавшие злобы и плевков, не понимают, что делать с рукоплесканием и розами, устилающими путь.

Впрочем, если солдат в замешательстве, как поступить, ему подскажет голос офицера, чудом пережившего бойню, в которой французские застрельщики прицельно били по командирским плюмажам.

— Смирно! Знамена расчехлить! Барабанщики, вперед! К торжественному маршу…

И стало неважно, что пишут французские газеты. В город парадом входят победители. Идут так, как не ходили перед инфантой-правительницей и самим королем: в гнилых повязках и засохшей крови, которые несут как регалии. Даже — стигмы святых!

Отстающие подошвы, босые ноги — чеканят шаг. А в толпе — начинают узнавать.

— А вон Яго… Привет, свояк!

— Вот тот! Его я знал, как Пройдоху, пока он не предпочел вербовщика порке.

— Что ж, прошел он, и верно, немало.

— А как пики-то держат!

— И верно, ушли с оружием.

— А коли так, то не допустили француза и до карманов. Да завтра они, верно, будут разодеты как гранды!

Хорхе доволен. Здесь все наладилось. Но порт… А потому он бросает в сторону:

— Как пройдут, оцепление снять — и бегом в порт. Чую, там весело…

Верно чует! Потом, в тиши кабинета с обитыми войлоком стенами и дверьми, граф Барахас скажет:

— Сдается мне, кое-кто здорово нас выручил. Как ты собираешься этого кое-кого наградить?

— Никак. Сам понимаешь, почему.

— Да. Вообще-то, жаль, что горожане столь впечатлительны. В следующий раз сонет может написать вражеский агент… Не улыбайся. Французов в городе едва не больше, чем испанцев, и все недурно болтают по-нашему. Что же до награды…

Граф, покряхтывая, встанет из-за стола. Но снять со стены меч толедской работы лакею не доверит.

— Вот. Хватит ему с учебным «ломиком» ходить. Достоин. Особенно после того, как обеспечил работу причалов едва не в одиночку. И не говорите, что идея привлечь солдат и матросов с океанских судов в патрули против их старых недоброжелателей с галер очевидна. Результатом очевидности была бы грандиозная драка. А у него вышло спокойствие. Потому…

Барахас хитро прищурился.

— Велю на лезвии выгравировать…

«Как шпагой, ты разишь пером.

Как перышком, владей сей шпагой».

Как видите, я тоже в курсе, что происходит в Академии. И что пишут о предмете неразделенной любви некоторые дамы.

— Стой!

Патруль гонится за очередным воришкой. Много чести, но делать нечего. Людей под рукой попросту нет.

Мановение изящного пальчика. Неразжимаемый хват крепкой руки — и беглец с визгом летит обратно — навстречу объятиям сеньориты веревки. А что, кандалы с собой таскать?

Этот крепыш вчера опять нес за альгвазилом Эррерой корзину со снедью. Вот как зевает заразительно. Ну и какая женщина может шастать по порту в обществе привратника обители порока? Алое платье… Непотребная девка. Правда, дорогая. И знакомая. Ну да, в заведении чтут итальянские традиции. Не хватает только двурогой прически — и выйдет венецианская куртизанка. Ну, еще венецианским блудницам запрещены высокие чапины. А на этой надеты, только низенькие. И мантилья на месте. Зато вырез на груди… Довольно и того, что он есть. В Испании приличные женщины так не одеваются. Впрочем, при необходимости его можно закрыть воротником. Надеть круглый, но не жесткий, крахмальный, а мягкий.

— Спасибо. Мария, а что ты делаешь в порту? Глядишь, наряд перепачкаешь.

— Ну, портшез мне не по чину. А вообще — навещала королевские галеры. Мальчики завтра выходят в Кадис. В общем, тебе повезло, обычно я принимаю кавалеров только в заведении. Но хозяина уговорили. Когда это делают Фердинанд с Изабеллой, кто устоит?

— Реалы старой чеканки? — В голосе Диего сквозит искреннее удивление. — Я думал, их и не осталось уже.

— Ну, вот у сеньоров офицеров случились…

Не из жалованья, это точно. Король старой монетой не заплатит: не выгодно ему. От него что старые, что новые реалы примут одинаково, а монетный двор один реал Изабеллы, неистертый и необрезанный, превратит в два новеньких портрета самого Филиппа.

Пленник между тем недоволен. Разразился грязной тирадой. Что интересно, клянет не перетянувших руки стражников, но грязных городских потаскух. И где увидал больше одной? Которая в ответ лишь хохочет.

— Я-то шлюха! Но ты ведь тоже землю больше не пашешь? И разницы между нами, что меж двух смертных грехов. Сеньор алькальд, — взмах веера, — какой смертный грех хуже — воровство или прелюбодеяние?

Диего поднял глаза к небу. Требовалось сообразить. С одной стороны, священное право сдал, не ответить — позор. С другой — поди измысли утверждение на столь скользкую тему, чтобы к нему не имела претензий инквизиция.

— В римские времена за первый грех и того, и другого рода полагалась одинаково порка, — сообщил наконец, — но теперь у короля нужда в гребцах и солдатах. У воров есть некоторый выбор…

Совершенно неофициальный. И совершенно добровольный.

— Может, ну его, вербовщика? А этого мужлана сразу на галеры! Ненавижу деревенщину!

Диего поймал просительный взгляд стражника.

— Нет уж, моим людям нужны мараведи. Вербовщик платит за каждую голову, забирая деньги из первого жалованья каждого негодяя, который предпочтет королевские знамена кутузке. Так что — на выбор. Галеры или окопы. Ну?

— Чтоб ты сдох!

— Значит, галеры. Солдатчина звучит: «Благослови вас Бог, милостивый сеньор»…

Хочешь не хочешь, а один конвоир — мало. Вот и осталось ото всей дневной стражи две головы. И что тут наработаешь? Пора шагать на место сбора. Как раз посреди квартала. Да, в кабаке. И дешевом. Таков закон города — чем ближе к порту, тем ниже цены. Что только хорошо, кормят-то пусть и просто, да вкусно. Да и поят. Налить по бесплатному стаканчику стражу-другому в обмен на репутацию самого надежного и спокойного местечка в порту — невысокая плата, тем более что вне городских стен не приходится платить два реала подати с бутылки, цена которой реал. Иные предместья этим живут — да и порт не брезгует. Хозяин налил бы и больше, но знает — сеньор алькальд ругаться не будет. Просто перенесет «временное присутствие» в другое заведение. За ним переместится и публика — приличная, но не богатая. Те, кто желает гульнуть весело, но мирно — и за половину цены, кого не смущает зоркое око подручных уличного судьи. Алькальд, кстати, уже возгласил извечное «как обычно», ждет фасоль и огромных лангустов. Речных, конечно. Пока рассматривает густую золотистую жидкость в бокале. Тоже интересная вещь. Тонкая венецианская работа не для портовой публики. А дешевое голландское стекло местные питухи за два десятка лет войны успели порядком расколотить. Сама же Андалусия славится не стеклом, но керамикой.