Отрок московский - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Русанов cтр.№ 37

Выходит, хорошего мало. И надежды никакой. Что присудит Ярослав Васильевич, и подумать боязно.

«Вот и не надо. – Никита упрямо стиснул зубы. – Лучше думай, что же на самом деле случилось этой ночью».

Так, чтобы разобраться, нужно все по полочкам разложить.

После ужина они поднялись в горенки-клетушки и попадали от усталости. Во всяком случае, Никита ног под собой не чуял – целый день в седле, да еще драка с Любославом и его молодчиками.

Ага! Любослав!

Андраш взбеленился как раз после того, как узнал, что атаман разбойников сбежал. Почему? Ответ очевиден – венгерский торговец боялся. В его словах пару раз проскользнул намек, что нападение на дороге не случайно. Кто-то, мол, заранее знал, что он ехать будет, и нарочно подговорил лесных молодцев.

Глупо? Да нет… Не совсем, если учесть, что Андраш Чак не очень похож на купца. Держит себя будто князь или боярин. Одежа дорогая, перстень золотой на пальце. В свите порядок, как в дружине, – у Дьёрдя в глазах такое почтение светится… Сразу видно, не за жалованье служит, а за совесть.

Кто ж ты такой, Андраш Чак?

А ведь, если вспомнить, то Василиса говорила…

Говорила, что вроде бы об одном Чаке слыхала, и, судя по ее озадаченному виду, никакого отношения к торговцам тот Чак не имел. Как, по всей видимости, и этот. Не здесь ли стоит искать причину исчезновения смолянки? Ну и, конечно, в том масляном взгляде, который старый кобель весь вечер с девушки не сводил.

Внезапно парень ощутил, как в душе закипает злость.

– Эй, ты чего? – Улан-мэрген толкнул его локтем, очевидно заметив, как закаменело лицо друга, опасно сузились глаза.

– Ты помнишь, как Андраш звал Василису с собой ехать? Лопотал что-то не по-русски. Хотел бы я знать, что…

– Цх! – беспечно махнул рукой ордынец. – Какое нам дело? Сама с ним убежала, а старика его слуги прирезали!

– Не могла она с ним убежать! – возмутился Никита.

– Почему?

– Она же его за столом послала подальше.

– Так то за столом. А потом передумать могла.

– Что ты такое говоришь? – покачал головой парень. – Она не такая!

Улан на миг опешил от заявления Никиты. Почесал затылок. Подозрительно прищурился:

– А ты не влюбился, друг? – Он захохотал, обнажая мелкие зубы.

Ученику Горазда потребовалась вся сила воли, чтобы сдержаться и не ткнуть татарина кулаком. Смеяться над ним вздумал?!

– С чего ты взял? – Парень обиженно надулся.

– А то я слепой, не вижу, как ты на нее косился вчера!

– И ничего я не косился! Посмотреть уже нельзя…

– Да чего ты? Смотри сколько хочешь. Мне не жалко. Можешь жениться даже. Седло – украшение коня, жена – украшение жизни. – Улан хотел снова рассмеяться, но, уловив настроение Никиты, нахохлился, опасливо отсаживаясь подальше, насколько позволяла охапка соломы.

– Ты говори, да не заговаривайся, – звенящим шепотом произнес парень. – Не собираюсь я ни на ком жениться. А уж тем паче на девчонке болтливой да своенравной. Понял?

– Да понял я, понял… – Ордынец слишком поздно осознал, что подначки его зашли чересчур далеко. – Чего ты разошелся? Шуток не разумеешь? Меня самого Василиса эта злит, как только рот откроет. Корчит из себя княжну…

– Кого бы она из себя ни корчила, – твердо сказал Никита, – нам ее в беде бросать нельзя. Если бы она добровольно с Андрашем поехала, то Мала с собой взяла бы. И старик слова поперек не сказал бы. Зачем его убивать тогда?

– Ну… – Улан неуверенно пожал плечами. – Похоже, прав ты… А может… – Он встрепенулся. – Может, она следить за ними решила?

– Это еще зачем? – не понял Никита.

– Ну не знаю… Увидела, как они деда зарезали, и пошла проследить…

– Это вряд ли, – задумался парень.

– Почему? – обиделся ордынец.

– Потому что концы с концами тогда не сходятся. Не проще ей было шум поднять, нас на помощь позвать?

– Так в нас столько вина влили… Нам бы ночью самим кто помог. До сих пор башка трещит.

– Все равно. Можно было закричать. Молчан бы услышал, стражу позвал.

– Ну, тогда не знаю… А вдруг он с мадьярами в сговоре?

– Ты такую чушь уже несешь, – устало вздохнул Никита. – Давай лучше помолчим. А то скоро на княжеский суд покличут. Отдохнуть бы надобно.

Улан не возражал, оставив друга в покое. Прилег на бок, свернулся калачиком и, похоже, даже задремал. К Никите сон не шел. Стыли руки и ноги, раскалывалась голова. Мысли разбегались, как муравьи из муравейника, в который ткнули палкой. Оставалось просто ждать появления стражи. Судя по слухам, Ярослав Васильевич – князь справедливый и мудрый. Он должен принять правильное решение.

Но время бежало, а ни стражники, ни княжеские дружинники все не приходили. К вечеру, правда, явился сивобородый мужичок в меховой безрукавке и с дубинкой, засунутой за кушак. Окинул недобрым взглядом парней, поставил у порога треснутый кувшин и миску с двумя краюхами, оказавшимися на поверку черствыми. Да и вода была зачерпнута не из колодца или родника, а скорее набрана из бочки, в которой «кисла» не один месяц. Она отдавала тиной, как болото, которое и на вкус тоже напоминала. Поневоле вспомнив добрым словом смоленский поруб, а точнее, ржаной квас и кашу с мясом, которой там кормили узников, парни взялись за еду. Хлеб плохо жевался и норовил застрять в горле, но Никита заставлял себя глотать, запивая мерзкой водой. Что-что, а помирать от голода он не собирался. Не видать его врагам такого подарка, как своих ушей.

Но, если недруги не дождались гибели Никиты от истощения, то и он ожидал витебскую стражу до самого вечера, пока не заснул – усталость все же взяла свое.

Так прошло четыре дня.

Сырость, холод, дрянная пища. Постепенно наполняющаяся бадейка в углу.

И ожидание.

Заносивший им хлеб и воду надзиратель не отвечал на вопросы, будто бы не понимал по-русски. Улан даже предположил немоту.

Никита, чтобы не сойти с ума, с утра до вечера разминал связки и мышцы. Растягивался. Упражнялся в бое без оружия. Даже дал пару уроков ордынцу. Только сын нойона, набив пару шишек, быстро разочаровался. Сказал, что сабля в руках гораздо надежнее, чем все эти ухищрения – захваты, броски, подсечки. А еще лучше – лук. Тогда враг и близко подойти не сможет.

А еще Никита вспоминал домового, которого вывез из Гораздовой землянки. Вот ведь жалко беднягу. Хоть и нечисть, если слушать священников, а все же создание безобидное. И даже полезное. Парень за время пути от Москвы до Смоленска успел привязаться к «дедушке», привык видеть его во снах, слушать советы и смешное бормотание, на первый взгляд лишенное всякого смысла, а на поверку наполненное какой-то предвечной мудростью, что не снилась большинству людей. Иногда Никите казалось, что устами домового к нему обращается погибший учитель. Слишком рано ушел Горазд, очень мало мудрости передал… И вот теперь, почти наверняка, «дедушка» замерз на дороге, брошенный и забытый. Кукла, хоть и убежище какое-никакое, а от мороза не защитит. И добывать пропитание домовой не приучен. Он на то и домовой, чтобы жить в доме и при людях, помогать по хозяйству, хранить очаг, а в награду принимать хлебный мякиш, плошку молока или сливок. Не станет же он наперегонки с белками собирать шишки или рябчиков ловить силками?