Отрок московский - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Русанов cтр.№ 12

– Да что ж это деется, православные?!! – срываясь на визгливый хрип, заорал кривоносый. Его рот перекосился, на бороде поблескивала ниточка слюны. – Уби-и-и-ил!!!

«А когда вы убивали, это тебя не пугало?»

Ватажники вдруг разом заволновались, зашумели. Кто послабее духом, шарахнулся в задние ряды. Позлее да позадорнее шагнули вперед.

– Убил атамана!

– Мыслимо ль дело?

– Человека живого да пяткой в лоб!

– Супостат!

– Не по-русски бьется…

– Нехристь!

– Басурманин!

– А в кулаки его, православные! – надрывался кривоносый. – Бей!

– За Любослава! – вторил ему русобородый крепыш – про таких говорят: что поставить, что на бок положить.

– На ножи подлеца!

И только один, самый, наверное, здравомыслящий, пискнул:

– Тикаем, братцы!

Конечно, его никто не послушал. Мужики распаляли себя криками, махали кулаками, топали и рвали на груди кафтаны и однорядки, полушубки и зипуны. Швыряли оземь шапки.

Иногда прямо удивительно, как люди в толпе отважными делаются. Очень похоже на стаю шавок, когда через свалку, которой они владели целиком и безраздельно, вздумал неторопливо прошагать волкодав. И тогда случается вот что. Любая облезлая собачонка из тех, что, повстречав могучего пса один на один, поджала бы хвост, а то и обмочилась бы с перепугу, становится отважной и отчаянно яростной. Ну прямо огнем пылает! Заходится лаем, скалит желтые клыки, бросается в атаку. Но через два-три прыжка останавливается и возвращается к своим, в толпу. Там ей легче. Рядом мохнатый бок товарища. Он внушает уверенность, дает призрачную надежду победить. Так и здесь. Любослав мог с легкостью сломать шею любому ватажнику. Его боялись. Его уважали. Его слушались. За ним могли пойти в огонь и в воду. Против княжеских дружинников и обозной охраны, хорошо обученной и вооруженной. И вот явился человек, который победил их дорогого атамана голыми руками. Вернее, ногами, но какая, в сущности, разница? Они были озадачены, они были напуганы, они были растеряны. Но достаточно одного выкрика кривоносого, как все почему-то решили, что способны справиться с победителем Любослава. И теперь горят боевым задором…

Ну что ж… Никита, вдохновленный победой, их не боялся.

– Убирайтесь прочь, пока целы!

Вряд ли кто-то расслышал его голос за общим криком и гамом, но догадались многие. Только вместо того, чтобы послушаться, они бросились в бой, пылая жаждой мести.

Первым мчался кривоносый, выставив перед собой рогатину.

«На тигра не охотятся, как на медведя», – успел подумать ученик Горазда, а дальше размышлять стало некогда. Тело все делало само.

Никита повернулся на пятке, как заправский плясун, захватывая пальцами левой руки древко рогатины чуть пониже лезвия, а локоть правой с наслаждением впечатал в перекошенный, орущий рот разбойника. Мужик шлепнулся навзничь, только подошвы мелькнули.

Прежде чем остальные подбежали достаточно близко, парень очертил вокруг себя широкий круг отобранным оружием. Ватажники отпрянули, кто-то взвыл, получив кончиком лезвия.

– Прочь! – скорчив страшное лицо, выкрикнул Никита и закрутил рогатину, словно привычный посох. Сказать по правде, она была тяжелее, но злость придавала сил. – Не пощажу!

«Только бы не додумались за луки схватиться», – билась мысль.

Но разбойники оказались не способны нападать слаженно – единственный человек, умеющий управлять ими, валялся убитый, а если и живой, то не слишком-то отличающийся от покойника. Среди оставшихся не нашлось никого, кто смог бы взять на себя командование. Руководить боем – это не подзуживать товарищей, тут думать нужно, и разум должен оставаться холодным.

Кистени и длинные ножи, которыми размахивали лесные молодцы, никуда не годились против рогатины. Да что там говорить – они и от простой палки не отбились бы! Лишь у двоих имелось оружие на длинном древке, но они бестолково топтались позади более отчаянных соратников. Еще несколько размахивали топорами, стараясь перерубить оскепище [35] рогатины. Никита несильно ткнул ближайшего в плечо. Лохматый мужик взвыл и бросил оружие на снег, пытаясь ладонями удержать кровь, быстро пропитывающую рукав армяка.

– Уррах! Уррах! – донесся издалека знакомый голос.

Один за другим четверо разбойников рухнули ничком. Никита успел заметить торчащую из груди одного из них стрелу.

Неужто, Улан-мэрген? Самое время…

– Спасайтесь, кто в Бога верует! – истошно заорал коренастый грабитель, округлое пузо которого перетягивал ярко-синий кушак. Втянул голову в плечи и кинулся наутек.

Еще двое, самые сообразительные, последовали его примеру. Остальные никак не могли оставить бесплодных попыток зацепить ученика Горазда хоть кончиком оружия, хоть острием стального клинка. Никита резанул с потягом по рукам, сжимающим топорище, а затем, пустив рогатину полукругом за спиной, отогнал, а судя по крикам, и хорошенько зацепил еще парочку нападавших.

Обезоруженные и усаженные на снег купцы встрепенулись и кинулись на обидчиков, одолевая не умением, а числом – висли на одежде, хватали за ноги, за руки, валили, а после душили, били кулаками, выцарапывали глаза.

Татарин картинно остановил коня, едва не посадив его крупом на дорогу, и пускал стрелу за стрелой, не боясь промахнуться.

Разбойники метались по вытоптанным обочинам, превратившись в мгновение ока из охотников в добычу. Они рванули в лес – видимо, в ту сторону, откуда пришли, – но навстречу им выскочили верхами Мал и Василиса. В руке старого дружинник сверкал меч, а девушка крутила над головой саблю.

Взмах – удар!

Вправо! Влево!

Люди в серых армяках безжизненно валятся на снег.

Алые брызги разлетаются веером.

– Наша взяла! – радостно голосит Василиса.

А Мал довольно улыбается в седые усы.

– Уррах! – Ордынец отправил в полет последнюю стрелу и, подняв лук над головой, громко закричал: – Никита-баатур всех победил! Великий воин!

Парень остановился, упер древко рогатины в снег и наблюдал, как поднимается тот самый восточного вида купец и идет к нему неторопливой походкой уверенного в себе человека, привыкшего, что обычно ходят к нему. Но Никита не спешил шагнуть навстречу. Пускай первым представляется. Почему-то эти обозники были ему неприятны. Возможно, потому, что сдались на милость победителей, потеряв всего двоих? Уж охрана, которой командовал покойный Добрян, так запросто не сложила бы оружия.

Почтенному купцу осталось преодолеть не больше десятка шагов, как вдруг светло-рыжий конь, которого Любослав называл фарем, пронзительно заржал, взбрыкнул и рванулся прочь. Убитый разбойник волочился за ним – неосторожно привязал чембур [36] к запястью.