Знак Сокола - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Хван cтр.№ 28

— Государевы ли вы люди али воровские казаки? — продолжал кто-то из чужаков.

— Сам ты вор! — не выдержал один из казаков. — Ишь чего языком болтает!

— А ну, выходи на разговор к нам, людям ангарского князя великого! — закончил незнакомец.

Казаки переглянулись невесело. Мартын покачал головой и выглянул из-за частокола:

— А ты кто таков и почто у вас дощаник наш? И где казачки мои?

— А ты иди сюда, коли не трус. Тут и поговорим.

— Не ходи, Мартын! Чую, выманить тебя хочет, поганый, — проговорил взволнованно Мишка. — Уйдём лесом.

— Супротив пушек тех не совладать нам, Мартын, — согласился с десятником старый казак. — Лесом уходить надо, Мишка верно бает.

Мартын невесело оглядел своих сотоварищей, снова покачал головой и задумался, опустив голову. Затем, ругнувшись, пихнул Мишку в толстый бок:

— Пошли вызнаем, чего им надобно. Заодно про Микитку расспросим, может, они и не убивцы вовсе.

— На туземцев диких нарвались, как Вихорка? — спросил Мишка, нервничая.

Идти к онегарцам ему решительно не хотелось. Лучшим решением он считал уйти из крепостицы и переждать в лесу, покуда этот корабль уйдёт, всё одно лучше, нежели учинить с чужаками бой.

Выйдя из крепости, Мартын решительным шагом направился к берегу, щурясь от яркого солнечного света. Здорово припекало, в кафтане было очень жарко, и Васильев постоянно отирал рукавом пот с красной от загара шеи. Когда пятидесятник ступил на прибрежный песок, к нему навстречу двинулся и чужак. За ним казак увидел ещё с десяток воинов. Все они были одинаково одеты, даже пара туземцев. Их-то чего нарядили?

— Кто таков будешь? — буркнул Мартын, вглядываясь в лицо незнакомца. Оно было тщательно выбрито, на немецкий манер. — Латынец?

— Ты пыл свой сбавь, казак! — резко бросил онегарец. — Звать меня Сазонов Алексей, а чин мой воеводский. Воевода я албазинский. Ну а ты кто?

— Пятидесятник я казачий, Мартын Васильев, — проговорил в ответ казак.

Он чувствовал, как Мишка за его спиной и дышать перестал.

— Ну смотри, пятидесятник Васильев, внимательно. — Воевода указал казаку на дощаник, откуда уже убрали рогожу.

Мишка подался вперёд — один из убитых, Микитка, был его дружком. Также среди тел Мартын увидел и мёртвого онегарца — молодого парня лет семнадцати. Потом воевода рассказал, как казацкий дощаник встретился им в пути и как казаки первыми начали стрелять, убив выстрелом в спину молодого матроса из команды корабля. Причём дело происходило на чужом для казаков правом берегу Амура.

— Теперь ты мне должен отдать пять человек, Мартын, — спокойным голосом, не терпящим возражений, проговорил Сазонов.

У Васильева перехватило дыхание, а стоявший сзади и не подававший признаков жизни Мишка шумно засопел. Мартына будто обухом ударили по голове, даже ноги едва не подкосились. С одной стороны, он человек тёртый, опытный, многое повидавший в жизни. Не страшившийся переступить через кровь других и не дававший спуску пытавшимся провернуть это с ним самим. Он думал, что этот воевода начнёт орать, требовать отдать собранный ясак, грозить оружием и в конце концов прикажет разбить их зимовье из тех грозных орудий, что стоят на его корабле. Но этот спокойный, уверенный в себе тон по-настоящему расстроенного смертью одного из своих воинов нарушил то равновесное состояние, в котором находился пятидесятник.

«Стал бы Пушкин обо мне горевать?» — мелькнуло в голове Мартына.

— Это первый наш погибший товарищ на Амуре. Никто ещё не убивал у нас людей, кроме лихого человека с Руси, обманом пробравшегося к нам, да твоего казачка, — окончательно добил пятидесятника воевода. — Я, конечно, мог бы убить вас тут всех да сжечь ваше смешное укрепленьице, но я хочу забрать пять человек.

— Погодь ты… — пересохло во рту у Васильева. — Почто ты такое говоришь? Как это — отдать? Нешто они мне холопи какие? Да меня самого за такое дело! — перевёл дыхание Мартын. — На дыбу или в поруб!

Мишка тем временем начал пятиться задом, пытаясь вернуться в крепость и поведать товарищам о требовании чужаков.

— Мы не уйдём отсюда, пятидесятник, покуда я не пополню свою команду твоими людьми. У нас с царём русским уговор о сём есть. Он нам по доброте своей исконной людей шлёт, а твои людишки учиняют убийства. Наш князь теперь, верно, не захочет слать на Москву новых пушек для шведской войны. Потому как он будет крайне зол — у нас ещё ни одного воина не погибло в бою, а токмо из-за вашей злобы потеряли уже двоих!

Последнюю фразу воевода выкрикнул, а палец его упёрся в грудь Мартына. Мишка едва не брякнулся в песок, обернувшись назад. Воины воеводы меж тем сходили с корабля, охватывая берег.

— Сейчас я начну обстрел, а затем мы будем вязать вас, раненых да беспамятных. И тогда я заберу всех. Либо ты мне даёшь пятерых. Всё, уходи к своим людям. — Воевода отвернулся от Васильева и, уже не обращая никакого внимания на стоявшего столбом Мартына, принялся командовать своими людьми.

Убитого онегарца уже завернули в ткань и снесли на корабль. Мартын на негнущихся ногах возвращался назад, в Дукинское зимовье.

— Думаешь, они приведут тебе людей? — вздохнув, спросил воеводу капитан Сартинов.

— Нет, конечно же не приведут. Сейчас будут прорываться или засядут до упора, — зло сплюнув, отвечал Алексей.

— Радировать потом будешь?

— Да, — негромко проговорил Сазонов. — Потом.

— А объяснительную с него чего не взял, Алексей Кузьмич? — обернулся к воеводе Фёдор.

— А что напишет-то? Только с моих слов? — отвечал Алексей.

Но стрелять в этот день ангарцам больше не пришлось. Не прошло и двадцати минут, как из крепости вышло трое казаков, которые сразу же направились к «Тунгусу», а ещё двоих, упирающихся, волокли их недавние товарищи. После того как эту пятёрку приняли на борт, Сазонов приказал собираться и уходить немедля.

— Воевода! — услыхали на канонерке возглас с берега, когда уже убирали мостки.

— Алексей Кузьмич, тебя недавний толстобрюхий собеседник изволит требовать. — Сартинов с саркастической улыбкой указал на оставшегося у канонерки казака. Остальные же уже уходили к зимовью.

— Чего надо?! — крикнул один из матросов.

— Возьмёшь и меня с собою, воевода?

Алексей, стоявший у борта, тут же приказал отпустить одного из брыкавшихся недавно казаков, а назвавшемуся Мишкой велел заходить.

— Пять же решил брать, — пояснил он капитану. — Ну, с Богом. Островок надо покрасивше выбрать, Матвейку похоронить по-людски.

Вечером пятидесятник, обходя острожек, присел к костру, у которого собрались человек десять казачков. Те, однако, в тот же момент смолкли, хотя до этого они с пылом что-то обсуждали. Весьма обозлённый уходом верного прежде Мишки, Мартын взъярился и на остальных казаков, подозревая и тех в измене: