Последние герои империи - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 50

Командующий флотом адмирал. Эбергард, видя, как князь вышколил 3-й дивизион, дал ему на выучку и 1-й:

— Владимир Владимирович, наведи порядок и в этом курятнике!

Трубецкой не противился, если надо для дела, то почему бы и нет.

С января 1914 года он уже начальник 1-го дивизиона эсминцев, куда входили на тот момент самые новые и мощные черноморские эсминцы типа «Лейтенант Пущин».

А в августе 1914 года грянула Первая мировая война. Если на Балтике наш флот сразу же начал боевые действия против немцев, то на Черном море у нас противника пока не было. Впрочем, все понимали, что данное обстоятельство лишь временно, воевать придется и здесь. Султан Мехмед Решад V и окружавшая его партия младотурок все больше склонялись к тому, чтобы выступить в войну на стороне Германии и Австрии.

10 августа 1914 года, спасаясь от погони англичан, в Дарданеллы вошли германский линейный крейсер «Гебен» и легкий крейсер «Бреслау» под командой контр-адмирала Сушона. Чтобы избежать интернирования, немцы предложили турецкому правительству «купить» их корабли. Спустя несколько дней на «Гебене» и «Бреслау» подняли турецкие флаги, а германским офицерам пришлось сменить черные фуражки на красные фески. Этим, собственно, все и ограничилось. При участии германского посла фон Вангенгейма и контр-адмирала Сушона младотуркам удалось склонить султана к началу войны с Россией. При этом решено было до официального объявления войны вначале нанести удар по русским портам, чтобы обеспечить себе максимальное преимущество.

По плану Сушона на рассвете 29 октября «Гебен» в сопровождении 2 эсминцев должен был обстрелять Севастополь. Крейсер «Хамидие» должен был нанести удар по Феодосии. Крейсер «Бреслау» и минный крейсер «Берк» должны были обстрелять Новороссийск. 2 турецких эсминца должны были нанести внезапный удар по кораблям в Одесском порту. Кроме того, минные заградители «Нилуфер» и «Самсун» должны были поставить заграждения перед Севастополем и Очаковом. Операция была строго засекречена.

На прощание контр-адмирал Сушон пообещал министру иностранных дел Турции Энверу:

— Я раздавлю русский Черноморский флот!

Что касается князя Трубецкого, то он в последний мирный день на Черном море находился в дозоре с эсминцами «Лейтенант Пущин», «Жаркий» и «Живой». Тем временем турецкий флот уже покинул якорные стоянки. «Гебен» трижды передал приказ: «Сделайте все возможное во имя будущего Турции». После этого командиры кораблей вскрыли секретные пакеты.

Пока «Гебен» и «Бреслау» шли к местам своих атак, турецкие миноносцы ворвались в Одесский порт, где взорвали канонерскую лодку «Донец». Получив эту радиограмму о диверсии турок в Одессе, командующий Черноморским флотом адмирал Эбергард объявил по флоту о начале войны с Турцией.

В 4 часа 50 минут 16 октября Трубецкой получил радио от командующего флотом: «Война началась». А вслед за этим штаб флота приказал Трубецкому обеспечить подход к главной базе флота минного транспорта «Прут», следовавшего из Ялты в Севастополь.

В 5.30 с наблюдательного поста на мысе Сарыч сообщили, что на юго-западе в тумане виден свет прожекторов. Однако так как именно оттуда ожидался приход шедшего из Одессы минного заградителя «Прута», то сообщению никто не придал значения. Через 28 минут наблюдательный пост на мысе Лукулл сообщил, что различает в тумане какой-то двухтрубный корабль, идущий к Севастополю. Затем уже командир группы тральщиков, находившейся на подходах к Севастополю, сообщил, что видит «Гебен». Тральщики без приказа немедленно повернули в базу.

Тем временем «Гебен», следуя за тралами миноносцев «Ташос» и «Самсун», действительно подходил к Севастополю. Штурман «Гебена» ошибся, и линейный крейсер вышел к берегу севернее Севастополя, поэтому теперь он шел вдоль берега. В 6.33 «Гебен» открыл огонь из орудий главного калибра, будучи всего в 4-х милях от входа в Северную бухту. Береговые батареи немедленно открыли ответный огонь и добились двух попаданий в линейный крейсер.

«Гебен» вел огонь по крепости в течение 17 минут, маневрируя зигзагом прямо на крепостном минном заграждении. Но уникальный шанс взорвать неприятельский линкор был упущен из-за неразберихи, и заграждение вовремя не было активировано. Тем временем, получив попадания от наших береговых батарей, «Гебен» увеличил ход и вышел из-под обстрела, а заодно и с минного заграждения. При этом в горячке боя никто не удосужился предупредить находящиеся в море наши корабли о появлении «Гебена».

Что касается Трубецкого, то получив приказ о встрече и сопровождении минного заградителя, он направился навстречу «Пруту» и вскоре обнаружил его к югу от Херсонесского маяка. В этот же момент из-за полосы тумана показался линейный крейсер «Гебен» в сопровождении двух турецких эсминцев.

Так как о присутствии «Гебена» Трубецкому никто ничего не сообщил, это стало для капитана 1-го ранга полной неожиданностью. Впрочем, опытному Трубецкому хватило несколько мгновений, чтобы оценить сложившуюся ситуацию. Его трем эсминцам противостоял гигантский линейный крейсер с двумя миноносцами — силы более чем неравны. Однако к Севастополю вот-вот должен был подойти совершенно беззащитный минзаг «Прут» и он, как командир дозора, был обязан сделать все для того, чтобы его спасти.

— Удастся ли нам выйти под выстрелами на дистанцию торпедной стрельбы или потопят раньше — это знает лишь Господь, но отвлечь немцев от «Прута» мы все же попробуем! — повернулся Трубецкой к командиру миноносца.

Сначала капитан 1-го ранга развернул свои эсминцы на параллельный курс с «Гебеном», а затем, приказав увеличить ход до максимально возможного, развернул свои маленькие корабли прямо на стальной гигант. На фалах головного «Лейтенанта Пущина» взвился флажный сигнал «Торпедная атака». Выжимая из старых изношенных машин все возможное, флагман Трубецкого возглавил эту атаку смерти. За головным эсминцем последовали «Жаркий» и «Живой».

С «Гебена» тоже заметили миноносцы и открыли яростный огонь из 150-мм орудий. Историк пишет «Немецкий линейный крейсер открыл по атакующим эсминцам энергичный огонь, используя шесть 150-мм орудий противоминного калибра с дистанции 60 — 70 кабельтовых, т.е. с дистанции самого эффективного заградительного огня».

Русские эсминцы были как на ладони, и немцы могли их расстреливать на выбор. Первый залп лег с перелетом, второй с недолетом. Третий залп — и корпуса миноносцев ударило от разорвавшихся рядом снарядов. Но Трубецкой продолжал свою отчаянную атаку.

— Главное, выйти на дистанцию стрельбы торпед! — шептал он сам себе, до боли сжимая пальцами ограждение ходового мостика. — Еще хотя бы три кабельтовых!

…Четвертый залп накрыл головной «Лейтенант Пущин». Словно наткнувшись на стену, корабль дернуло из стороны в сторону. Над эсминцем взвился форс пламени и дыма. Отовсюду неслись крики раненых…

Вот что вспоминал об этом моменте сам князь Трубецкой: «От взрыва 150-мм снаряда, попавшего в палубу под мостиком и взорвавшегося в командном кубрике, вспыхнул пожар, и была выведена из строя вся прислуга носового орудия. Следующим залпом с мостика смело всех сигнальщиков и разворотило штурманскую рубку и привод штурвала. Миноносец управлялся машинами. Нос миноносца начал погружаться, электрическая проводка была вся перебита, почему нельзя было откачивать воду из кубрика турбиною. Температура от разгоревшегося пожара стала быстро подниматься, почему начали взрываться патроны. Опасаясь взрыва патронного погреба и видя, что подойти к неприятельскому крейсеру на торпедный выстрел не удастся, повернул дивизион на 8 румбов от неприятеля. «Гебен» принял этот маневр, как мне представилось, за выпущенный торпедный залп, быстро изменил курс влево, а потом вправо на 16 румбов, но огня не прекращал, перенеся его на второй миноносец «Живучий».