Последние герои империи - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 48

Совсем уж перлом, который вызвал неподдельный восторг всех офицеров тогдашнего владивостокского подплава, явился еще один приказ Бирилева.

На заявке лейтенанта Плотто о выделении 24 французских свечей зажигания к двигателю «экономный» Бирилев написал: «Достаточно двух фунтов казенных стеариновых». Командиры лодок смеялись, но это был смех сквозь слезы.

Когда же 9 февраля 1905 года японский отряд в составе крейсера и десятка миноносцев показался в районе Владивостока, комендант крепости приказал всем лодкам немедленно выйти в море и на полном ходу строем атаковать неприятеля. И это при том, что к этому моменту лодки еще не закончили сборку, не могли погружаться и не имели торпед. Можно только представить, чем бы закончилась такая «лихая» атака. Слава богу, что у кого-то хватило ума урезонить храброго коменданта и лодки остались целы.

Как бы то ни было, но 14 февраля 1905 года «Сом» под началом Трубецкого и «Дельфин» под командой лейтенанта Завойко впервые вышли в море для опробования мотора и пробного погружения. Этот день можно по праву считать рождением подводных сил Тихоокеанского флота. А 21 февраля Трубецкой уж вышел и в первый боевой выход на поиски неприятеля. Боясь за техническое состояние подводных миноносцев, начальники слезно просили командиров без особой нужды не погружаться. Те клятвенно обещали, но как только выходили в море, сразу же ныряли под воду. Да и как иначе можно воевать, если не уметь использовать своего главного козыря — скрытности!

В конце апреля были получены агентурные сведения о готовящемся рейде эскадры Камимуры к бухте Преображения. 29 апреля туда срочно направились лодки «Дельфин», «Касатка» и «Сом». Две первые ушли вперед, «Сом» же немного отстал и шел самостоятельно. В 70 милях от Владивостока у мыса Поворотный сигнальщик с «Сома» заметил сначала один, а затем второй японский миноносец.

— Срочное погружение! — скомандовал Трубецкой, захлопывая за собой рубочный люк.

Но на «срочное погружение» на «Соме» уходило целых пять минут. За это время миноносцы заметили погружающуюся подводную лодку и, открыв пальбу, пошли на нее в атаку.

Когда «Сом» был на глубине 12 метров, над головой подводников прогрохотали винты японских кораблей. Никакого противолодочного оружия в ту пору не существовало, и под водой подводники могли чувствовать себя в относительной безопасности. Когда шумы винтов несколько удалились, Трубецкой начал маневрировать для выхода в атаку, видя в перископ, что миноносцы отходят к югу. Подвсплыв в позиционное положение и приготовив торпеды, «Сом» начал сам выходить в атаку. Внезапно на море опустился туман, а когда он рассеялся, миноносцы были уже далеко, уходя из опасного района. Таким было первое боевое столкновение наших подводников с противником, и пусть оно не увенчалось победой, однако японцы отныне знали, что наши лодки выходят далеко в море и могут в любой момент пустить под киль самодвижущуюся мину.

А Трубецкой по-прежнему рвался в бой. Вскоре «Сом» устанавливает абсолютный рекорд, проведя в морском дозоре 8 суток, из них 16 часов под водой.

За период командования подводной лодкой «Сом» князь Трубецкой был награжден орденом Святой Анны 3-й степени, к которому по странному чиновничьему умозаключению не было обычною для боевой обстановки прибавления «с мечами».

…А потом пришло страшное известие о Цусимском разгроме. Цусимская трагедия потрясла всю Россию, но особенно морских офицеров, тех, кто потерял в том побоище друзей и сослуживцев. Что касается Трубецкого, то он переживал все происшедшее так сильно, что впал в длительную депрессию. В конце октября 1905 года лейтенант был отчислен от командования подводной лодкой в связи с болезнью, убыл на Балтику, где был зачислен в 5-й флотский экипаж.

А Россию уже било в пароксизмах первой революции. На Черном море был подавлен мятеж на броненосце «Потемкин», но три месяца спустя поднял мятеж на крейсере «Очаков» тот самый лейтенант Шмидт, которого некогда Трубецкой укладывал во Владивостокскую психушку. В октябре вспыхнул мятеж и в Кронштадте, впрочем, мятежники почти сразу перепились в разгромленных кабаках, после чего были повязаны жандармами. Неспокойно было и почти во всех губерниях и особенно в Прибалтике. Местные крестьяне жгли поместья местных помещиков (поголовно остзейских немцев) и с удовольствием всаживали им в бок вилы. Для усмирения волнения было срочно сформировано несколько морских батальонов. В должности командира стрелковой роты 5-го охранного морского батальона выступил в Курляндию и лейтенант Трубецкой, Это потом будут рассказывать страшилки о том, как моряки-балтийцы вешали и расстреливали мятежных латышей. На самом деле моряки лишь стояли гарнизонами в уездных центрах да сопровождали арестованных жандармами зачинщиков в тюрьмы, но все равно такая служба была не по душе никому. Думаю, не испытывал от нее удовольствия и Трубецкой. Не прибавила ему оптимизма даже новая награда — орден Станислава 2-й степени.

После трехмесячной командировки в Курляндию князь получает назначение в Либаву, где на базе сформированного учебного отряда подводного плавания оканчивает в первом выпуске офицерский класс подводников. Но поплавать на подводных лодках больше не удалось. После окончания учебы последовало новое назначение — старшим офицером на минный крейсер «Всадник». Впрочем, и на «Всаднике» служить пришлось всего ничего.

Буквально через несколько недель вспыхнул мятеж на балтийском крейсере «Память Азова». Мятежники перебили часть офицеров, другие спаслись бегством на катере. Однако вскоре сама команда восстала против зачинщиков мятежа, освободила нескольких запертых в каютах офицеров и отбила крейсер. Уже на следующий день на «Память Азова» были назначены новые офицеры. Командиром стал капитан 2-го ранга Курош, а старшим офицером лейтенант Трубецкой. На «Памяти Азова» он прослужил больше года, приводя в порядок команду и корабль, который к этому времени разгневанный император понизил в ранге до учебного корабля, лишил почетного Георгиевского флага и переименовал в «Двину».

Только после этого Трубецкой взошел на командирский мостик, теперь уже на миноносце «Лейтенант Бураков», а затем на эсминце «Сильный». В зимнее время он руководит в Кронштадте обучением новобранцев. В ту пору минной дивизией командовал храбрый и порывистый контр-адмирал Эссен, учивший своих командиров ходить в море так, словно война уже началась. Именно на Балтийской минной дивизии были подготовлены командиры, на чьи плечи легли трудности и слава всех боевых дел наших моряков в годы Первой мировой войны. Службу под началом Эссена Владимир Владимирович всегда впоследствии будет вспоминать как главный университет своей жизни.

Служба на миноносцах сразу пришлась Трубецкому по душе. Теперь о былой службе на тихоходных крейсерах и броненосцах вспоминалось с горечью:

— Что там за жизнь у них! Скука одна непролазная! Палуба, что Невский проспект, а кают-компании как рестораны! То ли дело у нас, протянул руку и уже море! Сам на руле стоишь, сам миноноску свою в атаку выводишь, сам мину самодвижущуюся в цель пускаешь! Это ли не жизнь, это ли не настоящее дело!