Повелители фрегатов - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 35

Ко всему этому, адмирал наш очень любил давать празднества и беспрестанно веселиться, это была также страсть его. В каждое воскресенье и торжественные дни у него обед, а ввечеру бал. Ни свадьба, ни крестины и даже похороны без присутствия его не обходились, везде он бывал, а потом все у него общаются и танцуют всегда почти до рассвета. Нельзя пересказать, до какой степени мой адмирал был весельчак и вместе с тем проказник. Например, случились в Георгиевском монастыре похороны супруги графа М.В. Каховского (командующий российских войск в Крыму. —В.Ш.). Граф, не желая иметь из посторонних никого участником горести своей, он никого и не просил на похороны, но адмирал мой, узнав только о том, тотчас в коляску, меня посадил с собою и мы прискакали к самому времени погребения. От начала и до конца печальной сей церемонии адмирал горько плакал, потом всех, кто тут случился, просил к себе обедать. Граф отказался, а отец Дорофей, архиепископ Таврический, охотно приехал и еще несколько других чиновников. Семга на столе, певчие пели самые умилительные концерты, а музыка играла подобно им самые трогательные штуки. До половины обеда все были в глубоком молчании, а если и начинали говорить, то не иначе как с сердечным вздохом и весьма тихо. Между тем вино вливалось в рюмки безостановочно и под конец обеда заговорили все громко, шутливо и даже с хохотом, встали из-за стола, готовы уже были и потанцевать. Адмирал при поцелуе руки у владыки Дорофея, благодарил за посещение и просил позволения спеть певчим песенку. Владыка при тяжком вздохе благословил певчих и сказал адмиралу. «И вправду, ваше превосходительство, не все же горе проплакать и потужить, скоро ли, коротко и мы отправимся вслед за покойницей». Певчие запели отборные сладострастные малороссийские песни, музыка загремела и пошла потеха. После кофе и ликеров адмирал весьма вежливо спросил отца Дорофея, не противно ли будет, если сегодняшний вечер посетят дамы и танцевать. Благочестивый отец отвечал, что ему весьма приятно будет видеть дам и девиц забавляющихся весело и приятно. Отец Дорофей сам любил светские забавы, разумеется, позволительные сану его. Посмотрите теперь на эти проказы: поутру — плач, а ввечеру — бал. Не правда ли, что адмирал наш был весельчак и проказник?

31-го числа декабря во весь день было веселье у нашего адмирала. После роскошного обеда, прямо за карты и за танцы; все были действующие, зрителей никого, и кто как желал, тот так и забавлялся. За полчаса перед полночью позвали к ужину, столы приготовлены были для удобного помещения небольшие. Садившись за стол, адмирал приметил, что одна девица опоздала сесть подле маменьки своей, он позвал ее к себе, приказал подать прибор и посадил возле себя. В последнюю минуту перед Новым годом рюмки все налиты шампанским, бьет 12 часов, все встали, поздравляют адмирала и друг друга с Новым годом, но адмирал наш, ни слова, тихо опустился на стул, поставил рюмку, потупил глаза в тарелку и крепко задумался. Сначала всем казалось, что он выдумывает какой-нибудь хороший тост задать, а после скоро приметили, что пот на лице его выступил, как говорится, градом. Все начали его спрашивать: «Что Вам сделалось, что Вам случилось?» Адмирал сильно вздохнул и сказал: «Мне нынешний год умереть, 13-ть нас сидит за столом». Тут все пустились уверять его, что приметы самые пустые, все рассказывали, что со всяким это случалось по нескольку раз, и все остались не только живы, но и здоровы. Наконец адмирал заключил, что умереть надобно, необходимо, но надобно также и рюмку свою выпить, благодарил всех и всех поздравлял с Новым годом и рюмку свою выпил начисто, как бывало с ним всегда.

Встали из-за стола, принимались веселиться, да как-то все не клеилось. Адмирал мой сделался очень скучен, однако не оставил между тем, чтобы не нарядить себя в женское платье и представить старую англичанку, танцующую менуэт; это была любимая его забава, когда бывал он весел. Скоро все с бала разошлись. На другой день адмирал был очень скучен, ввечеру только у графа Войновича несколько развеселился. Остальные святочные вечера проводили довольно весело, и так весело, что адмирал мой забыл, что недавно ужинал сам 13-й. Как вдруг 7-го числа на вечере адмирал занемог и 10-го числа поутру скончался. Мне сердечно было его жаль. Я, когда отправился в Средиземное море, тогда штаб мой составлял 12 человек и до самого возвращения в Россию, я почти всегда садился обедать сам 13-й. Из нас в продолжение четырех лет никто не умер, не убит и даже никто не был болен. Советую всем желающим избавиться от напрасного беспокойства, придерживаться моей беспечности, оправданной на прямом деле».

Хватало среди руководителей флота и откровенных чудаков. К примеру, таковым был вице-президент Адмиралтейсгв-коллегии граф Чернышев.

Отец Ивана Григорьевича Чернышева был некогда оберштеркригскомисаром флота при Петре, а затем приближенным лицом у императрицы Елизаветы. По этой причине и сын его Иван с детства обретался при дворе. В первом браке Иван Григорьевич состоял с княгиней Елизаветой Ефимовской, двоюродной сестрой самой императрицы Елизаветы Петровны, а значит и внучатой племянницей Петра Великого. Родство наипрестижнейшее, открывавшее двери везде и всегда. После смерти жены граф Чернышев женился вторично, на этот раз на Анне Александровне. По отзыву современников, граф Иван Чернышев был человеком ловким, умел произвести нужное впечатление. С императрицей Екатериной он дружил еще до переворота, а потому был в числе людей, которым императрица особо доверяла. Службу свою граф начинал на дипломатическом поприще, но затем неожиданно для всех был поставлен во главе морского ведомства.

Весьма красноречиво о человеческих качествах графа Ивана Чернышева говорил в свое время историк князь М. Щербатов: «Граф Иван Григорьевич Чернышев, человек не толь разумный, коль быстрый, увертливый и проворный и, словом, вмещающий в себе все нужные качества придворного, многие примеры во всяком роде сластолюбия подал. К несчастию России, он немалое время путешествовал в чужие края, видел все, что сластолюбие и роскошь при других европейских дворах наиприятнейшего имеют, он все сие перенял, все сие привез в Россию и всем сим отечество свое снабдить тщился. Одеяния его были особливого вкуса и богатства и их толь много, что он единожды вдруг двенадцать кафтанов выписал; стол его со вкусом и из дорогих вещей соделанный, обще вкус, обоняние и вид привлекал; экипажи его блистали златом, и самая ливрея его пажей была шитая серебром; вина у него были на столе наилучшие и наидорожайшие. И подлинно, он сим некоторое преимущество получал, яко человек, имеющий вкус, особливо всегда был уважаем у двора».

Мы можем не во всем согласиться с историком. Надо отдать должное, что флотом российским граф Чернышев начальствовал без малого три десятилетия, и начальствовал, прямо скажем, неплохо.

А причуды у него были. Так, свой рабочий кабинет в Адмиралтействе Иван Григорьевич обставил в виде лесной поляны. Стены были изрисованы деревьями и дальними рощами. Несколько искусно сделанных деревьев стояло прямо посреди кабинета и на них порхали птицы. Сам граф принимал посетителей в крестьянском наряде и в лаптях, инкрустированных бриллиантами. Сидел он при этом на стуле-пеньке и имея вместо стола пенек поболее. Но кого на Руси удивишь чудачеством! Делает свое дело человек, и ладно, а ежели чудит, знать, у него на душе весело!