Лжегерои русского флота - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 69

Зная предшествующую морскую службу Шмидта на владивостокских блокшивах, сложно понять, откуда у него вдруг взялись столь «обширные и разносторонние познания в области морских наук, многолетняя плавательная практика и отличное знание судна». Непонятно, где и когда успел Шмидт «выработать», как пишет Даниловский, столь необходимые качества моряка, как «прекрасное знание морского дела, навигации, астрономии». Возможно, он познавал всё это, поглощая антидепрессанты в психиатрических клиниках, а может, был настолько гениален, что всё знал и сам, без абсолютно не нужной ему морской практики, так сказать, был озаряем свыше!

Итак, защитники Шмидта утверждают, что, когда судно село на камни, Шмидт спал в каюте, на вахте стоял его помощник, а потому он и не виноват. Более чем странное утверждение! Когда же «Диану» спасали, Шмидт был всё время на её борту, а посему он настоящий герой. То, что Шмидт спал в каюте во время прохождения узкости, да ещё в штормовую погоду, не делает ему чести как капитану. Если обстановка в море сложная, капитан обязан находиться на мостике столько, сколько этого потребует обстановка и сутки, и двое, и трое. Именно так поступают тысячи капитанов во всём мире — это аксиома капитанства. Если Шмидт знал, что его помощник плохо подготовлен к самостоятельному несению вахты, то должен был сидеть рядом с ним или подготовить его. В том, что Шмидт «геройски» оставался на борту «Дианы» до тех пор, пока её не стащили с камней, ничего геройского на самом деле нет. Если бы он только попробовал оставить судно, которое ещё можно было спасти, и сбежал, то он не просто попал бы под суд, а как капитан, погубивший судно и груз, да ещё сбежавший с него, однозначно угодил бы в тюрьму, причём на приличный срок. Так что, оставаясь на «Диане», Шмидт вовсе не геройствовал, а спасал прежде всего самого себя.

В некоторых биографиях Шмидта встречается информация, что после аварии «Дианы» он якобы был назначен начальником Морского училища в Одессе, но никаких документальных подтверждений этому нет. Скорее всего перед нами ещё одна легенда. Почему так можно утверждать? Да потому, что снятого за аварию судна и не имеющего никакого педагогического опыта капитана вряд ли назначили бы со столь большим повышением (это за какие-такие заслуги?) на ответственную должность руководителя одного из самых лучших морских заведений России. Может быть, в Одессе тогда других капитанов не было? Отметим и то, что имени Шмидта нет и в перечне имён начальников Одесской мореходки. Да и кто вообще мог назначить на одну из престижнейших должностей в Одессе человека, состоящего под следствием. Кроме того, если бы Шмидт на самом деле был назначен начальником мореходного училища, то с началом Русско-японской войны его никто никогда не призывал бы рядовым лейтенантом, Шмидт остался бы на своей должности готовить командные кадры для торгового и вспомогательного флота. Призывников хватило бы и без него. Поэтому можно утверждать с большой долей уверенности, что история с «назначением Петра Шмидта начальником одесской мореходки» — это ещё одна из многочисленных легенд вокруг его имени.

Вполне возможно, что грянувшая как раз в это время Русско-японская война позволила дяде спасти своего племянника от весьма неприятного судебного разбирательства, срочно призвав его в военно-морской флот.

Крушение «Дианы» как мы знаем, произошло в ноябре 1903 года, расследование по делу аварии происходило в декабре 1903, а суд должен был произойти в январе–феврале 1904 года. Именно в том же январе 1904 года Пётр Шмидт вдруг стремительно покидает Одессу и мчится в Петербург к дядюшке, с мольбой о спасении от судебной расправы. Дядюшка ждать себя, как всегда, не заставил. Да и возможность для помощи племяннику у него в тот момент была реальная, 10 апреля 1904 года циркуляром штаба Черноморского флота за № 197 лейтенант П.П. Шмидт, по случаю мобилизации в связи с началом войны с Японией, был вновь призван из запаса на действительную службу, с зачислением в 23-й флотский экипаж. Отметим, что Шмидта зачисляют не в Черноморский экипаж, а в Балтийский. Почему? Может, всё по той же причине, чтобы как можно дальше убрать его с Чёрного моря, где непутёвому капитану грозит суд? Как бы то ни было, но Шмидт в третий раз становится военным моряком, чтобы теперь защищать морские рубежи России уже в реальной войне.

Отметим, что призыв на действительную службу происходит вопреки медицинскому диагнозу и несмотря на только что происходившие со Шмидтом на первых судебных заседаниях нервные приступы! Прямо мистика какая-то!

Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба нашего героя, удалось бы ему добиться оправдательного приговора и получить снова какую-нибудь должность в Доброфлоте, не случись в ту пору война с Японией. Вполне возможно, что его дальнейшая жизнь сложилась бы весьма заурядно, и мы никогда ничего не узнали бы о нём. Но всё случилось, как случилось…

27 января 1904 года вероломным нападением на Порт-Артурскую эскадру началась Русско-японская война. На Балтике сразу же началась спешная подготовка кораблей для отправки на дальневосточный театр военных действий. Как офицер запаса Шмидт был призван в действующий флот и откомандирован в Кронштадт.

Любопытно, что в советской историографической литературе утверждалось, что за революционные мысли Шмидта командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал Рожественский якобы вначале не хотел брать на эскадру, а потом при первом удобном случае списал. Увы, данный факт является даже не заблуждением, а сознательной неправдой. В ту пору никаких революционных мыслей Шмидт никому не высказывал. Если его имя и стало известно командующему эскадрой, то уж никак не в связи с пропагандой революционных идей. Об этом мы ещё поговорим.

Историки советского периода без всякого на то основания утверждали, что П.П. Шмидт якобы был чуть ли не любимейшим учеником С.О. Макарова. В таком случае странно, почему Степан Осипович не взял «любимого ученика» в свой походный штаб как специалиста гидрографа и капитана — знатока Дальневосточного бассейна, а взял к себе его младших сводных братьев? Забегая вперёд, скажем, что оба они оправдали доверие знаменитого адмирала Леонид Петрович Шмидт погибнет вместе с Макаровым на броненосце «Петропавловск», а Владимир Петрович пройдёт от первого до последнего дня всю Порт-Артурскую эпопею. Ответ на заданный нами вопрос прост — никаким учеником Макарова Шмидт никогда не был да и не мог быть, так как никогда даже не служил под его руководством. С таким же успехом учениками Макарова можно назвать всех без исключения офицеров российского флота того времени.

Так же бездоказательно утверждается, что Шмидт якобы был в Петербурге на приёме у Рожественского (тогда тот занимал ещё должность начальника Главного морского штаба) с прошением о назначении его командиром миноносца в составе эскадры (это с его-то припадками!) или о направлении его в Порт-Артур в составе отряда капитана 2-го ранга Беклемишева служить на подводную лодку. В первом прошении Шмидту было якобы отказано в связи с отсутствием вакансий командиров миноносцев, а во втором — в связи с отсутствием опыта плавания на подводных лодках. Если Шмидта на самом деле не пустили на подводные лодки, то поступили совершенно правильно. Ничего путного из его деятельности как подводника (как в своё время и из воздухоплавательной затеи) не вышло бы — и лодку бы потерял, и людей бы погубил.