Битва за Дарданеллы - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 128

Вот как описывает это печальное для всех событие лейтенант Павел Панафидин: «Наконец настала горестная минута расстаться нам с почтенным нашим капитаном. Со всеми почестями, должными начальнику корабля, опустили его в воду, под голову человек его положил большую пуховую подушку, тягости в ногах было мало, и тело его стало вертикально, так что место его головы, впрочем закрытой, осталось на поверхности воды. Вся команда в голос закричала, что «батюшка Дмитрий Александрович и мертвый не хочет нас оставлять». Простой сей случай так нас поразил, что все мы плакали, пока намокшая подушка перестала его держать на поверхности воды. Он от нас скрылся навсегда. Мир тебе, почтенный, храбрый начальник. Я знал твое доброе, благородное сердце и во все время службы моей не был обижен несправедливостью! Тебе много приписывали неправды, твой откровенный характер был для тебя вреден, и твоя богатырская сила ужасала тех, которые тебя не знали…»

Поодаль от остальных стоял, украдкой вытирая слезы платком, контр-адмирал Грейг. Давно ли они вместе с Лукиным провожали в последний путь погибшего при Дарданеллах Игнатьева и вот теперь пришла его очередь прощаться и с Лукиным.

После погребения командира «Рафаила» офицеры разъехались по своим кораблям. Печальная церемония прощания с павшими продолжилась уже по всей эскадре.

Погибшие со вчерашнего вечера рядами лежали в новом платье на шканцах. Корабельные батюшки всю ночь читали над ними «Псалтырь». Поутру, загодя, у бортов поставили козлы с досками. В присутствии командиров и всех офицеров священники отслужили панихиду. Печально пели хоры корабельных певчих. Затем друзья и товарищи простились с павшими. Целовали в холодные лбы:

– Прости, Митюха, что теперича жив остался! Когда-нибудь да свидимся!

Затем покойников зашили в парусину. Последний стежок, по старинному морскому обычаю, делали через нос. К ногам привязали по ядру. В молчании перенесли саваны на доски, их наклонили за борт, и мертвые тела одно за другим с легким всплеском навсегда исчезли в пучине.

Вечером офицеры «Рафаила», собравшись в кают-компании, поминали своего командира. Говорили мало. Каждому вспоминалось и думалось о своем.

– Послушайте, господа! – взял слово Павел Панафидин. – Неизвестно отчего, но над нашим отрядом словно висит некое проклятье. Вначале разбился корвет «Флора» и вся его команда попала в плен к туркам, затем при Дарданеллах пал капитан-командор Игнатьев, несчастья которого не прекратились даже с его смертью, и вот погиб наш храбрый командир! Отчего же сие может быть?

– То нам, смертным, неведомо! – покачал головой лейтенант Макаров. – На все воля Божья! Помянем лучше еще раз нашего Дмитрия Александровича! Пусть дно морское будет ему пухом!

Любопытно, что находившийся с Сенявиным на «Твердом» дипломатический агент Поццо-ди-Борго втихомолку отправил письмо на имя императора, где со знанием дела покритиковал адмирала за упущенные возможности. Заодно попросил для себя за свершенные в бою при Афонской горе подвиги… Георгиевский крест!

В тот же день отправил подробный рапорт в столицу и Сенявин. И он просил о наградах. Просил не мало: пять сотен солдатских крестов. В кают-компаниях офицеры читали вслух героические оды:

Все встали в строй, текут, текут, предводит их победа:

Бежит из града в град поклонник Магомеда.

Уж стонет в их руках окованный ага…

Красуйся, славою Россия вознесенна!

Изумлеваясь, зрит на мощь твою Вселенна.

Не Бельт един тебе и Каспий платит дань, –

Тебе Средьземный Понт колена преклоняет;

Тя равно возвышает пред солнцем мир и брань…

Над кораблями Средиземноморской эскадры все еще трепетали приспущенные в знак траура флаги. Погребение павших – как послесловие сражения, его неизбежный и печальный «постфактум». Вспугнув чаек, грянул прощальный салют. Минута и вновь взметнулись вверх Андреевские стяги. Российские моряки были полны решимости продолжить с кем бы то ни было битву за Дарданеллы.

Великий Державин писал на тему победы в водах Эгейских:

Единый час, одно мгновенье

Удобны царства поразить,

Одно стихиев дуновенье

Гигантов в прах преобратить;

Их ищут места – и не знают,

В пыли героев попирают!

Героев? Нет! – но их дела

Из мрака и веков блистают;

Нетленна память, похвала

И из развалин вылетают;

Как холмы гробы их цветут!

В те дни русская и французская армии сошлись в решающей битве неподалеку от прусского городка Фрид-ланд. Во главе нашей армии стоял генерал от инфантерии Беннигсен, во главе французской сам Наполеон. Возомнивший себя после почетной ничьей при Прейсиш-Эйлау гениальным полководцем, Беннигсен уже в самом начале сражения допустил непростительную ошибку. Он принял бой в невыгоднейшей из позиций! Расположение русской армии пересекал иглубокий овраг и озеро. Несмотря на это, Беннигсен велел атаковать. Поначалу удалось потеснить авангард, но затем Наполеон подтянул основные силы.

– Вызвать ко мне Нея и Виктора! – велел он. Когда маршалы прибыли, он показал им на левый фланг русской армии, где начальствовал Багратион.

– Овраг и озеро не дадут противнику маневрировать резервами, а потому растерзайте своими корпусами левое крыло русских!

– Мы атакуем немедленно! – маршалы поскакали к выстроенным колоннам.

Князь Пётр отбивался до последнего. Лишь поздним вечером он был вынужден начать отход. Французы, подтянув артиллерию, поливали отступающих картечью. Историк пишет: «…Французская картечь косила ряды противника, когда целые роты в течение секунд превращались в горы кровавого мяса. Остатки русской кавалерии пытались уничтожить эту выдвинутую вперед смертоносную батарею, но лишь разделили судьбу своих соратников-пехотинцев, когда точным залпом были скошены и люди, и кони».

Реку Аллу Багратион переходил уже по горящим мостам. Не лучше пришлось и правому крылу генерала Горчакова. Последний отступал вовсе под неприятельским огнем вброд. Пытаясь спасти положение, Беннигсен послал в атаку через реку резервы, но последние были расстреляны французами прямо в водах Аллы. – Пусть контратакует гвардия! – велел Беннигсен.

– Но им придется атаковать через овраг! Это расстроит колонны и ослабит удар! – пытались его образумить.

– Не рассуждать! – рассвирепел главнокомандующий.

Спустя час гвардейские полки полегли на фридландских косогорах, а Беннигсен уже слал в ненужную атаку конницу Горчакова. Кавалеристы тоже исполнили долг до конца…

Теперь русской армии грозил разгром похлеще Аустерлица, но испуганный собственными большими потерями, Наполеон не решился преследовать отступавших, и те смогли кое-как оторваться от французов. Историки единодушно отмечают, что при Фридланде французы взяли удивительно мало пленных. Русские солдаты предпочитали смерть.