Иван-царевич и С. Волк. Похищение Елены - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Багдерина cтр.№ 102

— Чего вы там чехарду устроили — заснуть невозможно!..

Дверь самой ближней к лестнице комнаты распахнулась, и в коридор выглянул Виктор с ярко горевшей лампой в руке.

Откровенно говоря, ему было все равно, кто там топает или стучит, но ведь возможность сделать неуклюжим торопыгам замечание — это еще одна возможность зажечь САМОМУ лампу и САМОМУ, самостоятельно, появиться с ней на людях, чтобы все увидели, что это ЕГО лампа, и что ОН запросто делает с ней что хочет — а с того дня, как взбунтовавшийся Огранщик впервые выбрался на поверхность, он не только не упускал ни одной такой возможности, но и всячески старался создавать их сам!

— Это он!!! — в один голос шепотом воскликнули воодушевленные братья, и не успел ошеломленный Виктор опомниться, как оказался на полу своей комнаты, связанным по рукам и ногам поясом Гагата и с кляпом из куфии Иудава во рту.

Эх, говорил ему Сергий — постирай свои белые штаны…

Иудав осторожно прикрыл за собой дверь и ласково улыбнулся пленнику.

Тот истолковал его улыбку совершенно правильно, и забился в панике, пытаясь освободиться.

— Если ты сейчас же не замрешь, я отрежу тебе голову, и разговаривать потом буду только с ней, — склонился над самым ухом жертвы Гагат.

Жертва по инерции дернулась еще раз, и по рекомендации замерла.

Иудав беззвучно щелкнул пальцами, и в воздухе вздулся и повис под потолком иссиня-белый светящийся шар.

— Вот ты и попался, гиеново отродье, — довольно улыбаясь, проговорил Иудав, устраиваясь поудобнее на ногах Огранщика. — Ну, что, узнаешь нас? Думал, от нас можно убежать? Ха! Не хотел бы я сейчас оказаться на твоем месте! Ну, да ничего. Не долго тебе еще мучиться. Отвечай, где кувшин?

Виктор, вытаращив глаза то ли от ужаса, то ли от попыток дышать ими, так как рот и нос его были наглухо замотаны, осторожно, но отчаянно замотал головой.

— Что ты со мной тут глухонемым притворяешься? — гневно оскалился Иудав, не дождавшись членораздельного ответа.

— Подожди, — прервал его монолог брат. — Послушай, несчастный, — обратился он к пленнику. — Поклянись, что если я вытащу эту тряпку у тебя изо рта, ты не будешь кричать. Кивни один раз, если нет, и два — если клянешься. Если ты нарушишь свою клятву… Ты знаешь, что будет дальше.

Огранщик яростно закивал головой.

Платок был размотан и заброшен в угол.

— А теперь слушай меня внимательно, сын падальщика. Куда ты дел волшебный кувшин, который украл у нас в доме?

— Кувшин?.. Кувшин?.. Кувшин?!.. Да вы что!.. — все еще хватая ртом воздух, просипел злосчастный Огранщик, и убеждение в своей правоте и оскорбленная невинность сквозила даже не в каждом его слове, а в каждой букве. Ее почувствовали и ей уже готовы были поверить даже выпускники школы черных магов и злых чародеев Шатт-аль-Шейха.

Братья переглянулись.

«Не врет», — читалось во взгляде одного.

«Придется прирезать просто так и по-быстрому», — проступало сожаление во взгляде другого.

— Какой кувшин?.. Я не крал никаких кувшинов ни в чьем доме!.. Вы меня с кем-то… с кем-то… — и тут Огранщику пришла, да там и осталась, чтобы навеки поселиться, одна маленькая, но чрезвычайно крамольная мысль.

— …путаете… — беспомощно закончил он.

При первых же признаках дрожи сомнения в голосе пленника братья встрепенулись, как стервятники при виде медленного черного пятнышка на горизонте.

Когда же непрошенное озарение не только устроилось по-домашнему в голове Виктора, но и полностью вступило во владение его лицом, братья, не сговариваясь, шелковыми голосами вопросили:

— С кем?

Огранщик, у которого было, увы, слишком мало опыта в отрицании очевидного, и воспитание которого даже не предусматривало возможность такого действия, только набычился и мужественно поджал губы.

— Не скажу.

Воспитание братьев такую возможность предусматривало.

И с ней же имело дело их образование.

— Ах, не скажешь? Замечательно, брат. А то уж, я думал, ночь пропала зря, — улыбнулся Гагат.

Обычно такая улыбка встречается на лице человека только после того, как его труп пролежит лет двадцать в земле.

— Давай, начнем с того, что расскажем этому доблестному человеку, не желающему выдавать своих друзей, почему от его упрямства пострадает только он сам, — поддержал его Иудав.

— И как конкретно пострадает, — подхватил Гагат.

— И сколько долго, — завершил вступительную часть его брат.

— Для начала, давай совьем вокруг нас кокон тишины Крустацена, чтобы снаружи нас никто не мог слышать, — предложил Гагат, и в ответ на изумленный взгляд Иудава, напоминающий, что именно на этом они срезались на экзамене на втором году обучения в пятом классе, взмахнул с вывертом рукой, и вокруг них натянулась полусфера из тончайших пересекающихся зеленых лучей.

Иудав сделал большие глаза, похлопал ими, потом беззвучно сказал: «А-а!..» и понимающе кивнул головой.

Человеку, не отличающему кокон тишины Крустацена от заклинания отталкивания Репеллента, нечего было и объяснять, что теперь, в отличие от звука, ни один комар ни проникнуть, ни покинуть зеленый овал без разрешения чародеев был не в состоянии.

— Потом мы приступим к самой волнующей части процедуры — гаданию по внутренностям. Как правило, средний житель Сулеймании и сопредельных государств до самого последнего момента и не подозревает, что в его компактном и небольшом с виду теле может содержаться такое количество самых разнообразных органов самой неожиданной расцветки, консистенции и информативности, — продолжал экскурс в курс гадания Гагат, искоса с удовлетворением поглядывая на вполне ожидаемые перемены в расцветке лица жертвы.

— …Вот, например, возьмем кожу. Не каждый знает, что с человека средней комплекции её можно снять два квадратных метра, и весить она при этом будет от двух с половиной до четырех килограмм. Вес зависит от качества работы, остроты инструментов и какое количество подкожного жира останется на ней. Твоя кожа, например, потянет килограмма на два — уж больно ты тощ, но поскольку она у тебя стала теперь такого редкого изумрудного оттенка, то продать ее можно будет за хорошие деньги. Если точно раскроить, то хватит на небольшую банкетку. Потом, у тебя есть печень. Даже если отрезать от нее девяносто процентов, она все равно будет расти и расти — то есть, каждый раз можно отрезать еще и жарить — со сметаной, с луком, с карри — м-м-м… — очень удобно, когда дома… Потом, что в тебе есть еще интересного?.. А, кишки. Восемь метров. Зато кровеносных сосудов, если их все вытянуть, наберется около тридцати шести тысяч километров. И если их связать, то их можно обмотать вокруг нашего мира два раза. И можно устроить так, что ты за всем этим будешь наблюдать. А сколько в твоем теле жидкости!.. Одного желудочного сока можно за день нацедить до полутора литров. За всю жизнь можно заполнить семьдесят ванн!..