Дело судьи Ди - читать онлайн книгу. Автор: Хольм ван Зайчик cтр.№ 22

– Да, – согласно кивнул Баг, – когда я был в последний раз в Ханбалыке, этого местечка еще не было. Непременно зайдем перед тем, как ехать на воздухолетный вокзал. Ты, еч, смотри, смотри, тут еще много чего понастроили.

Действительно, пешеходная зона Ванфуцзина была очень богата на бронзовые скульптуры. В пестрой толпе гуляющих они смотрелись органично и почти не выделялись бы, коли б не ярко сверкавшие на солнце, до блеска отполированные места – чаще лбы, плечи или руки, – до которых норовил коснуться каждый прохожий. Особенно повезло многочисленной группе детей разных народностей, водивших, взявшись за руки, счастливый хоровод: ввиду их низкорослости макушки молодой поросли как нельзя лучше подходили для прикосновений, рука просто сама тянулась потрепать детишек по головкам; в результате издалека дети казались бритыми налысо. Таков уж старый обычай ханьцев, шедший от бронзовых статуй в разного рода храмах, прикоснуться к коим издревле считалось приносящим счастье знаком.

Полюбовавшись на детишек – их как раз наперебой гладили по головам уйгуры, видимо приезжие, счастливые не менее бронзовых статуй, – напарники неспешно дошли до угла Ванфуцзина и Чанъаньлу и свернули в сторону Запретного города.

Хотя установление относительно того, что ни один дом в Восточной столице империи не может превышать высоты строений обители владыки, давно уже отошло в прошлое и многоэтажные, стремящиеся к далекому небу современные здания окружили дворцы со всех сторон, Запретный город по-прежнему оставался самым величественным сооружением Ханбалыка. Здесь взгляд любопытного путника поражало буквально все: и поистине невиданный размах, и удивительно гармоничная, не самодовлеющая роскошь, и совершенно необъятные размеры. Дом Сыновей Неба уже на протяжении без малого пяти столетий, Запретный город всегда олицетворял собой незыблемое спокойствие крепкой власти, основанной на тысячелетних, проверенных самым строгим судьей – временем, традициях, несущих народу процветание и умиротворение, а владыке – радость от созерцания плодов своего нелегкого труда.

Подступы к дворцам охранялись маньчжурской Восьмикультурной Гвардией – рослыми как на подбор молодцами с косами ниже пояса, в одинаковых теплых форменных халатах темно-синего цвета с темно-красной каймой и в меховых степных шапках, в легких металлических панцирях и с украшенными шелковыми кистями длинными пиками в руках.

Как известно, восемь отборных маньчжурских полков добровольно перешли под руку правителя Цветущей Средины еще в пятнадцатом, по христианскому летосчислению, веке – тогда это называлось “просить императора о милости присоединения” – во главе с неустрашимым своим предводителем ханом Нурхаци, ведущим свое происхождение из северных чжурчжэней и известным своею верностью долгу и широчайшей начитанностью. В те поры военные столкновения еще не были такой редкой диковинкой, как в нынешние дни всеобщей ордусской гармонии, и воины хана Нурхаци не раз имели случай показать свою высокую боевую выучку и нечеловеческую выносливость, при этом демонстрируя, однако, и стойкое человеколюбие, и подлинную гуманность, – никогда маньчжуры не проливали излишней крови и где только возможно старались вовсе обойтись без членовредительства; особое же почтение они испытывали к историческим памятникам и древним документам, ради спасения которых готовы были беззаветно пожертвовать самой жизнью.

В смутные времена еще случавшихся в ту пору волнений именно маньчжурские полки посылал Сын Неба в уезды и области для поддержания порядка: ведомо было, что уж если к делу приставлены потомки мудрого Нурхаци, то скорее всего не прольется ни одна капля крови и не будет разрушен даже самый захудалый домишко; некоторые полки даже получили имя по названию той местности, где особенно отличились во время своей умиротворяющей миссии. Владыки Цветущей Средины много раз отличали и награждали своих верных воинов; в конце концов за особые заслуги перед троном, а также учитывая давнее и последовательно трепетное отношение маньчжуров к мировому духовному наследию, им было даровано наименование Восьмикультурной Гвардии, все без исключения полки перевели на постоянные квартиры в Ханбалык и поставили охранять Запретный город и его обитателей<Хольм ван Зайчик нигде не перечисляет названия всех восьми полков Восьмикультурной Гвардии, однако же ранее в тексте этой повести упоминаются Полк славянской культуры и Полк тибетской культуры, из чего можно сделать вывод, что часть этих полков получила наименование по месту действительной, так сказать, боевой славы (нам пока неведомо, что происходило в Тибете описываемой ван Зайчиком Ордуси, однако же перед глазами мы имеем вполне конкретный пример взаимоотношений Тибета и континентального Китая в нашем мире), а другая часть – возможно, в честь основных культур Ордусской империи; предположение о том, что ордусские маньчжуры были когда-либо посланы “для умиротворения” Руси, кажется переводчикам невероятным и даже в чем-то обидным. >. Трудно было ожидать большей чести. С тех пор минули века, но уже которое поколение маньчжурских гвардейцев, свято храня традиции своего народа, в том числе и непременную длинную, черную как смоль, растимую с детства косу, все так же преданно и бдительно стояло на страже сердца великой империи.

Застывшие в неподвижности, похожие, как братья-близнецы, воины высились каменными изваяниями на равном удалении друг от друга, образуя три линии оцепления, первая из которых охватывала ту часть площади Тяньаньмэнь, где велись приготовления к завтрашним торжествам, и отсекала шумную толпу любопытствующих; остро отточенные пики смотрели в зимнее небо; ни единый мускул не дрогнул на каменных маньчжурских лицах, когда Баг и Богдан медленно приблизились к гвардейскому строю.

– Драгоценные гости Сына Неба! – взглянув на деревянные пайцзы, которые показали ему напарники, и почтительно поклонившись, выкликнул зычно ближайший маньчжур; у Бага было две деревяшки: его и Судьи Ди, который, видимо понимая важность случая, безропотно застыл у правой ноги хозяина. Пайцзами друзей снабдил Кай Ли-пэн – они подтверждали, что пришедшим даровано право свободного посещения Запретного города; по окончании осмотра пайцзы надлежало сдать. – Драгоценные гости Сына Неба! – подхватил охранник из следующей шеренги. – Драгоценные гости Сына Неба! – донеслось от третьей. А от караульного помещения у врат уже спешил на зов, придерживая подвешенный по маньчжурскому обычаю на ремнях у пояса меч, чин поважнее, в синем халате с красной четырехугольной нашивкой на груди. “Носорог”, – разглядел, прищурившись, Богдан, когда бегущий приблизился. Значит, военный чиновник девятого класса, по всей вероятности начальник караула. Баг же не вглядывался, а просто стоял и ждал, заложив руки за спину и чем-то, если бы не рост, неуловимо походя на истинного маньчжура из Восьми культурной Гвардии.

Баг искренне уважал восьмикультурньгх гвардейцев: как человек, имеющий самое непосредственное отношение к искусству поединка, он в свое время внимательно изучил маньчжурскую систему тренировок и основные приемы боя, пришел в восхищение и многое постарался перенять – с той или иной степенью успешности, – а редкие, но эффектные выступления дальних потомков чжурчжэней на соревнованиях неизменно заставляли его, бросив все дела, приникнуть к экрану телевизора.