Луденские бесы - читать онлайн книгу. Автор: Олдос Хаксли cтр.№ 54

Еще проще было опуститься вниз, это требовало меньше усилий. Именно туда, вниз, они и устремлялись, все глубже и глубже. Обычно это происходило по доброй воле, под грузом вины и унижения. Иногда же — против воли, под давлением экзорцистов, насиловавших их личность. Спасительное забвение приносили судороги, конвульсии, грязные ругательства, припадки бешенства. Отказавшись от собственной личности, женщины погружались в темный недочеловеческий мир, где все было возможно. Там, в этом мире, аристократки запросто могли превращаться в балаганных акробаток, развлекающих толпу; монахини там сыпали богохульствами, делали непристойные жесты и выкрикивали непроизносимые слова. А можно было опуститься еще ниже, в ступор, отупение, полное забвение и отключение сознания.

«Дьявол обязан говорить правду, если понудить его к тому должным образом». Вот догма, основываясь на которой, можно было доказать все, что угодно. Например, господин де Лобардемон терпеть не мог гугенотов, и семнадцать одержимых урсулинок тут же поклялись на Святом Причастии, что гугеноты — друзья Сатаны и верные его слуги. А раз так, то королевский комиссар почувствовал себя вправе пренебречь Нантским эдиктом. Сначала луденских кальвинистов лишили их кладбища — пусть хоронят своих покойников где-нибудь в другом месте. Потом настал черед протестантского коллежа. Просторное здание этого учебного заведения было конфисковано и передано урсулинкам. Ведь в их тесной обители было недостаточно места, чтобы принимать многочисленных паломников, стекавшихся в город со всех сторон. Теперь, наконец, у добрых сестер появится возможность устраивать спектакли при обширной аудитории, а не на паперти церкви Святого Креста или замковой часовни.

Немногим лучше гугенотов были те католики, кто упрямо отказывался верить в виновность Грандье, в одержимость монахинь и в правильность новой доктрины капуцинов. Отцы Лактанс и Транкиль громили этих маловеров с церковных кафедр. Маловеры, говорили священники, ничуть не лучше, чем закоренелые еретики. Их сомнения — смертный грех, а души их навсегда прокляты. Тем временем Месмен и Тренкан поспешили обвинить сомневающихся в измене королю и (что еще хуже) в заговоре против его высокопреосвященства. Устами монахинь и послушниц бесы немедленно подтвердили, что сомневающиеся — тоже колдуны, вступившие в сношение с Сатаной. Подопечные отцы Барре из Шинона открыли, что сам господин де Серизе, главный городской магистрат, занимается черной магией. Еще один одержимый разоблачил двух священников, отца Бурона и отца Фрожье, якобы повинных в изнасиловании. По оговору сестры Иоанны несчастную Мадлен де Бру арестовали, посадили в тюрьму и обвинили в ведьмовстве. Благодаря богатству и связям ее родственников, женщину выпустили под залог, однако, уже после окончания процесса над Грандье, Мадлен была снова арестована. Она обратилась к судьям Апелляционного суда — особой судебной инстанции, перемещавшейся по всему королевству в поисках судебных ошибок и злоупотреблений. Апелляционный суд возбудил дело против Лобардемона. В ответ комиссар сам подал в суд на свою обвинительницу. К счастью для Мадлен, кардинал Ришелье решил, что не стоит ради столь мелкой сошки ссориться с судейскими. Лобардемону было велено отказаться от обвинения, и настоятельнице так и не удалось отомстить своей счастливой сопернице. Что до бедняжки Мадлен, то она совершила именно то, от чего отговорил ее Грандье после кончины ее матери — приняла постриг и навеки исчезла за стенами монастыря.

А тем временем бесы выдвигали против горожан все новые и новые обвинения. Одной из главных их мишеней стали местные девушки. Сестра Агнесса объявила, что Луден — самый непотребный из всех городов христианского мира. Сестра Клэр назвала имена грешниц. Сестры Луиза и Иоанна добавили, что все луденские девушки имеют склонность к ведьмовству. Каждый из этих сеансов заканчивался грязной бранью, маниакальным хохотом и непристойной жестикуляцией.

Затем настала очередь уважаемых людей города. Выяснилось, что они посещают шабаш и целуют дьявола в зад. Их жены совокупляются с инкубами; их сестры насылают проклятья на соседских кур; их тетки, состарившиеся в девичестве, посредством злых чар лишают добродетельных молодых людей мужской силы, чтобы испортить им первую брачную ночь. Не терял попусту времени и злокозненный Грандье: через свои заложенные кирпичами окна он магическим образом разбрасывал повсюду сперму, награждая ведьм, а также осеменяя жен и дочерей кардинал истов, дабы подвергнуть их позору и поруганию.

Все эти сведения тщательным образом записывались писцами, после чего Лобардемон вызывал подозреваемых на допрос. Кого запугивал, кого умасливал, в целом же держал весь город в страхе.

В один июльский день, по подсказке дьявола Бехерита, Лобардемон велел запереть в церкви Святого Креста молящихся девушек. Там их обыскали и ощупали капуцины, надеясь найти знаки, посредством которых Сатана пометил своих прислужниц. Самый дотошный обыск, увы, никаких знаков не обнаружил. Странно, что Бехерит на этот раз солгал — ведь его понуждали говорить правду при помощи самых верных средств.

Неделю за неделей монахи всех мастей неистовствовали с церковных амвонов, однако скептиков это не убеждало. Протесты против неправедного судебного разбирательства звучали все громче. Анонимные рифмоплеты сочиняли эпиграммы на комиссара. Люди приспосабливали эти куплеты к популярным мелодиям, напевали их на улицах и в тавернах. По ночам к церковным дверям смельчаки приколачивали памфлеты. Когда бесов Левиафана и Собачьего Хвоста допросили, кто повинен в этих преступлениях, черти назвали одного протестанта и нескольких школьников. Предполагаемых преступников арестовали, однако доказать ничего не удалось и пришлось их отпустить. Теперь у церквей по ночам дежурили часовые. В результате памфлеты стали появляться на дверях обычных домов. Тогда 2 июля возмущенный комиссар издал указ. Отныне строго-настрого запрещалось говорить что-либо «против монахинь или иных жителей города Лудена, одержимых бесами, или против экзорцистов, или против тех, кто помогает экзорцистам». Всякий, нарушивший указ, подвергался штрафу в десять тысяч ливров, а в случае необходимости, еще и более строгим карам, как финансовым, так и телесным. После этого критики стали более осторожными. Отныне бесы и экзорцисты могли не опасаться общественного мнения. По словам анонимного автора «Замечаний и рассуждений о суде над луденским кюре», «Бог, который глаголет одну лишь истину, ныне низвергнут, и на его престол усажен Нечистый, изрыгающий лишь клевету и хулу, каковые ныне и объявлены истиной. Что это, если не возрождение язычества? Люди говорят, что властям очень удобно, когда дьявол разоблачает столько колдунов и магов. Теперь этих несчастных подвергнут суду, их имущество конфискуют, и доля конфискованного достанется Пьеру Мено, а также его кузену канонику Миньону, которым на руку и гибель нашего кюре, и разорение наших лучших семейств».

В начале августа отец Транкиль опубликовал короткий трактат, излагавший и обосновывавший новую доктрину: «Дьявол обязан говорить правду, если понудить его к тому должным образом». Книга была одобрена епископом Пуатевенским, а барон Лобардемон назвал ее новейшим открытием в теологии. Отныне любые сомнения исключались. Грандье официально был признан колдуном, чересчур щепетильный господин де Серизе — магом. Все луденские девушки были заклеймены как шлюхи и ведьмы, а половина горожан были преданы вечному проклятью за недостаточно сильную веру в дьяволов.