Жизнь мальчишки. Книга 2. Люди и призраки - читать онлайн книгу. Автор: Роберт МакКаммон cтр.№ 25

Внизу пахло животными, запах был не то чтобы неприятный, но резкий. Вокруг стояли клетки из блестящей нержавеющей стали, стены были выложены сверкающей белой кафельной плиткой, а свет давали флюоресцентные лампы. Доктор Лезандер был одет в свой обычный белый халат, его лысина блестела под ярким светом ламп. Когда он здоровался с отцом, его голос был тихим, а лицо невеселым. Доктор Лезандер взглянул на меня и положил мне руку на плечо.

— Кори? — спросил он. — Хочешь посмотреть на Бунтаря?

— Да, сэр.

— Тогда я отведу тебя к нему.

— Так… он еще не умер?

— Нет, он еще не умер. — Рука доктора принялась осторожно разминать сжавшиеся в тугой клубок мышцы у меня на затылке. — Но он умирает. Я хочу, чтобы ты это понимал.

Глаза доктора Лезандера поймали мой взгляд и уже больше не отпускали его.

— Я сделал все для того… чтобы Бунтарю не было больно… но ему все равно очень плохо.

— Пожалуйста, помогите ему! — крикнул я. — Вы же доктор!

— Верно, но даже если я сделаю операцию, это ему не поможет. Он очень сильно пострадал.

— Но вы же… не можете… просто так дать ему умереть!

— Пойдем поглядим на Бунтаря, сынок, — позвал меня отец. — Нам лучше поторопиться.

«Пока там еще есть на кого смотреть» — вот что он хотел сказать.

Отец остался ждать снаружи, а мы с доктором Лезандером вошли в маленькую комнату. Еще в дверях я услышал свистящий звук закипающего чайника. Наверху, в кухне, миссис Лезандер готовила для нас чай: на плите у нее кипела вода. В комнате, куда мы вошли, стоял резкий, тошнотворный запах. Я увидел полку, полную пузырьков, и небольшой столик с врачебными инструментами, аккуратно разложенными на голубой ткани. В центре комнаты стоял стол из нержавеющей стали с продолговатым возвышением посредине, накрытым одеялом размером как раз с собаку. У меня подкосились ноги: одеяло было пропитано подсыхающей кровью.

Должно быть, меня начало трясти, потому что доктор Лезандер сказал:

— Можешь не смотреть, если тебе не хочется…

— Нет, я хочу посмотреть.

Доктор осторожно откинул край одеяла.

— Спокойно, спокойно, — проговорил он, словно обращаясь к раненому ребенку.

Бугор на столе начал дрожать, и я услышал, как кто-то заскулил под одеялом, отчего у меня сразу же оборвалось сердце. Глаза мои наполнились горячими слезами. Я хорошо помнил, кто так скулил: когда отец впервые принес к нам домой щенка Бунтаря в коробке, тот боялся темноты. Подойдя к столу, я взглянул на то, что показал мне доктор Лезандер.

Колесо грузовика проехало по голове Бунтаря. Белая шерсть и кожа на одной стороне его черепа были содраны, и там теперь виднелись розовая кость и оскаленные зубы. Красный язык сновал в кровавой каше. Один глаз приобрел серый, какой-то мертвенный цвет, другой был влажным, полным страха. Кровавые пузыри вырывались из ноздрей Бунтаря, дыхание было затрудненным, хриплым. Одна из передних лап превратилась в бесформенное месиво, торчали острые обломки костей.

Наверно, я застонал в тот момент, не помню. Когда единственный глаз Бунтаря нашел меня, мой друг сделал отчаянную попытку подняться, но доктор придержал его сильной рукой, и пес снова замер.

Я увидел иглу, воткнутую в бок Бунтаря, трубку, через которую из бутыли текла в его тело какая-то прозрачная жидкость. Бунтарь заскулил, и я инстинктивно протянул руку к его изуродованной морде.

— Осторожно! — предупредил меня доктор Лезандер.

Конечно, я даже не подумал о том, что в агонии животное может укусить все, что движется в поле его зрения, даже руку мальчика, который всегда его любил. Окровавленный язык Бунтаря вывалился из пасти и слабо лизнул мои протянутые пальцы. Не в силах что-либо сказать или сделать, я так и стоял, глядя в тупом отчаянии на кровь на своей руке.

— Его муки не поддаются описанию, — сказал доктор Лезандер. — Ты ведь и сам это видишь, верно?

— Да, сэр, — ответил я будто в кошмарном сне.

— У него сломано несколько ребер, их осколки проткнули ему легкие. Удивляюсь, что у него до сих пор еще не отказало сердце. Этого можно ожидать в любую минуту.

Доктор Лезандер снова накрыл Бунтаря одеялом. Я стоял и молча смотрел на дрожащий холмик.

— Ему, наверно, холодно? — наконец проговорил я. — Он замерз.

— Нет, не думаю.

«Нит», — вот как док Лезандер сказал это. Снова взяв меня за плечо, он проводил меня до двери.

— Пойдем, нам есть о чем поговорить с твоим отцом.

Он ждал нас в коридоре.

— Как дела, приятель? — спросил он.

Я ответил, что все в порядке, хотя испытывал сильную тошноту. Запах крови все еще стоял в моих ноздрях, густой и горячий как грех.

— Бунтарь — очень сильный пес, — сказал нам док Лезандер. — Большинство собак на его месте давно бы умерли.

Взяв со стола папку, он достал оттуда листок бумаги. Это был незаполненный бланк, поверх которого значилось: «Дело № 3432».

— Я не знаю, сколько еще проживет Бунтарь, но уже сейчас участь его решена.

— То есть надежды нет? — спросил отец.

— Никакой, — ответил док Лезандер и быстро перевел взгляд на меня: — Мне очень жаль, Кори.

— Бунтарь — моя собака, — сказал я им, и слезы вновь заструились по моим щекам. Нос заложило, я не мог продохнуть, словно бетон заполнил ноздри. — Он еще может поправиться.

Еще не договорив, я уже знал, что никакое воображение в мире не поможет осуществить мое желание.

— Том, если вы сейчас подпишете этот бланк, я сделаю собаке укол, после которого она… хм…

Док Лезандер снова взглянул на меня.

— Она уснет, — закончил за него отец.

— Совершенно верно. Лучше не скажешь. Надо вот тут подписать. Ах да, конечно, вам же нужна ручка.

Док Лезандер выдвинул ящик письменного стола, нашарил в нем ручку и протянул нам.

Отец взял ручку. Я знал, о чем идет речь. Мне было не шесть лет, и меня не нужно было утешать и обманывать. Я отлично понимал, что Бунтарю необходимо сделать укол, чтобы помочь ему умереть. Возможно, в данной ситуации это было самое правильное и гуманное решение. Но Бунтарь был моей собакой, я кормил его, когда он был голоден, и мыл, когда он прибегал с улицы весь в грязи, я отлично знал его запах и помнил ощущение его языка на своем лице. Я знал его, как никто другой. Такого пса, как Бунтарь, у меня больше не будет никогда. Большой комок поднялся у меня в горле. Отец склонился над бланком, уже почти касаясь его ручкой. Я не знал, куда девать глаза пока мой взгляд не остановился на черно-белом снимке в серебряной рамке на столе доктора. Молодая белокурая женщина на фотографии махала кому-то рукой. На заднем фоне виднелась ветряная мельница. У меня ушло несколько секунд на то, чтобы разобрать, что эта молоденькая девушка со щеками-яблоками — не кто иная, как Вероника Лезандер.