Птица малая - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Д. Расселл cтр.№ 61

Д. У. направлял посадочный катер со стороны океана и, точно контрабандист, вел его над самым лесом. Обнаружив поляну, он сразу принял решение приземлиться на ней, а не дальше — на равнине, которую выбрал Марк. Окруженные высокими, с массивными стеблями растениями, видимо, местными деревьями, люди чувствовали себя защищенными и неприметными. Если погода была спокойной, они спали возле катера, без оружия, слишком несведущие или доверчивые, чтобы опасаться крупных хищников или агрессивных ядовитых тварей. У них имелись палатки, чтобы укрыться во время внезапных гроз, но все равно они часто промокали. Никого это не волновало. Ночи тут были короткими, а дни такими теплыми, что высыхало все быстро, и путешественники досыпали при солнечных лучах, просачивавшихся сквозь листву, млея в тепле, довольные и ленивые, как псы у костра.

Даже пребывая в полусне, люди жадно впитывали впечатления. Разносимый ветром аромат тысяч растений, столь же разных, как виноград, сосна, капуста, лимон, жасмин, но не похожих ни на что земное; густой и влажный запах разложения, вызванного бактериями иного мира; мускусные нотки смятой травы, в которой они лежали, — впечатления превосходили их способность постигать и классифицировать. Прошло три рассвета и три заката; в течение длинного дня один хор поющих, орущих, стрекочущих существ много раз сменялся другим. Иногда звук удавалось соотнести с животным, которое его издало: визг испускали похожие на ящериц твари, которых люди назвали зелеными карликами; поразительно громкий скрежет производило маленькое чешуйчатое двуногое, обитавшее в здешнем подлеске. Чаще всего звуки были полны тайны, как и Бог, которому поклонялись некоторые из гостей.

За пределы поляны земляне выбирались нечасто и ходили парами, всегда держась в поле видимости катера и лагеря. Но проведя вместе столько времени, все они изредка нарушали предписание Д. У. и искали уединения, чтобы совладать со свежими впечатлениями, обдумать и переварить их, а затем шагнуть к новым чудесам. Поэтому София не удивилась, наткнувшись на Эмилио, который сидел один, привалившись спиной к глыбе камня, похожего на песчаник. Его глаза были закрыты. Возможно, он спал.

Бывают моменты, подумала она позже, когда реальность вдруг словно сдвигается, как кусочки цветного стекла в калейдоскопе. Глядя вниз на Сандоса, видя его неподвижным и не ведающим, что на него смотрят, София внезапно поняла, что он уже не молод. И была изумлена волной чувства, охватившего ее.

Эмилио постоянно трудился или учился и благодаря своей активности и чувству юмора казался лишенным возраста. Поработав вместе с ним, София узнала кое-что о его жизни и признала в нем родственную душу: всегда лицом к лицу с неизведанным, стартующий раз за разом — в новом месте, в новых обстоятельствах, с новыми языками, новыми людьми, в новой должности. Это у них было общим: постоянное напряженное противоборство с переменами, ощущение, будто тебя растили в парнике, принудив расцвести слишком рано, изнуряющий азарт от того, что справляешься с непосильной задачей не только с успехом, но и с изяществом.

К тому же Эмилио был гибким, легко приноравливающимся, но не властным. Возможно, он ощущал себя искусным ремесленником, выполняющим заказ. Интересно, подумала София, он хотя бы раз в своей жизни отдал прямой приказ? Если бы она доверила Эмилио Сандосу обучать себя языку, то могла бы даже не заподозрить о существовании повелительного наклонения. Все это, вероятно, развило в нем то, что София всегда воспринимала как некую незрелость, готовность подчиниться авторитету, странную во взрослом, умном и энергичном человеке, но являвшуюся неотъемлемой частью иезуитской натуры. Свойство не то чтобы детское, но, несомненно, присущее в первую очередь детям. Она вдруг отметила, что его веки в складках, а морщины по углам рта резче, чем при их первой встрече. Половина жизни, подумала София, отдана его ревнивому Богу.

Возможно, треть моей жизни отдана Жоберу, вспомнила она, а перед этим… Кто я такая, чтобы судить о растраченной жизни?

Бесшумно ступая по рыхлой земле и траве, София приблизилась к нему, молча опустилась на колени. Прядь волос возле лица Эмилио серебрилась на черном фоне. Она потянулась, чтобы коснуться ее, как трогают бабочку. Почувствовав движение, Эмилио открыл глаза, и София спрятала чувства, совсем как Энн.

— Сандос! — воскликнула она, легонько ухватив волосы Эмилио и подтянув их к его глазам. — Взгляните на это! Вы седеете, старик!

Он засмеялся. Улыбнувшись в ответ, София встала, озираясь, словно в этом мире было что-то (если не все), что интересовало ее сейчас больше мужчины, от которого она только что отвернулась.

— Итак, вы довольны своим выбором?

Не дождавшись ответа, Эмилио спросил опять:

— Радуетесь, что вы здесь?

— Да, я довольна своим выбором.

Перед тем как повернуться к нему, София посмотрела на лес, и, поведя рукой вокруг, спросила.

— Это оправдывает все потери, разве нет?

Она всегда знала, что ему известно, кем она была, и сейчас вновь задумалась, насколько это омрачает его мысли о ней.

— Прошлой ночью мне приснился сон, — сообщил Эмилио. — Я плыл в воздухе. И во сне я сказал себе: интересно, а почему я раньше не попробовал? Ведь это так легко.

— Дендритная конструкция, опосредованно отраженная в быстром сне, — сказала София. — Ваш мозг пытается сформировать отклик на длительную невесомость, за которой последовала новая сенсорная информация.

Прищурив глаза, Эмилио оглядел ее.

— Вы слишком долго общались с Энн. Да что за женщины в этой миссии? — вдруг вопросил он. — Если посмотреть в словаре слово «прозаический», то, наверное, прочтешь: «Невосприимчивый к поэзии. Смотри также София Мендес.» А мне почему-то кажется, что грезы — это откровения души.

Он молился, поняла София, а не спал.

Его голос был веселым, ироничным, но она видела его лицо и знала, что Эмилио не шутит. София попыталась определить это чувство, дать имя тому, что нахлынуло на нее, и поняла, что испытывает нежность. Это невозможно, подумала она. Я не могу допустить, чтобы это случилось.

— А помимо того, чтобы изводить меня, — продолжил он, — у вас есть какая-нибудь причина для…

София моргнула.

— О да, в самом деле, пора работать. Меня послала за вами Энн.

— Никто не ранен? — спросил он, поднимаясь на ноги.

— Нет. Но Робичокс готов начать эксперименты с местными пищевыми источниками. Энн хочет, чтобы вы помогли следить за реакцией.

Они пошли обратно в лагерь, на ходу дружески перешучиваясь. Но София тщательно выдерживала дистанцию, полагая, будто не подает виду, что наконец и она взвалила на себя груз, который Эмилио так долго нес за обоих, хотя она об этом не знала. Наперекор всему София Мендес выжила, сумев отгородиться от эмоций, своих и чужих. Это был старый навык, не раз ею применявшийся в прошлом, чтобы защитить себя, а ныне благородно использованный в интересах другого. Я Мендес, думала она. Мне все по силам.