Татарский удар - читать онлайн книгу. Автор: Шамиль Идиатуллин cтр.№ 76

Скоропостижный крах карьеры полковника, по счастью, не сказался на обещании начальства: вместе с восьмым авиакрылом из Ирака прибыла бригада поваров и полевой модульный ресторан. Маклоски, которого несколько напрягали иронические возгласы русских по поводу гастрономической несостоятельности гостей, мечтал привести этих симпатичных, хотя грубоватых, грязноватых и совершенно не знающих английского солдатиков в нормальное заведение, где можно бросить в кишку нормальную еду, не окунаясь в жар и вонь подгоревшей пшенки. Не получилось: практически весь личный состав русской воинской части был по договору между Москвой и Вашингтоном срочно передислоцирован в другую крохотную национальную республику, название которой Маклоски пытался запомнить трижды, но не преуспел.

Так что Савватеевка оказалась полностью американской частью. Исключение — заместитель командира части майор Беглов, выполнявший при американцах роль Вергилия, а также восемь военных диспетчеров и специалистов радиолокационной службы. Они номинально несли боевое дежурство, в котором явно никакого смысла не видели. И в самом деле, зачем пасти свои самолеты и выслеживать самолеты потенциального противника, если свои самолеты в Савватеевке больше не садятся и вообще обходят этот квадрат стороной (все по тому же соглашению Москвы и Вашингтона), а потенциальный противник, занявший базу целиком, сидит чуть ли не за левым плечом, в дальнем углу расширенного (пришлось сломать пару стен) диспетчерского зала за аппаратурой и что-то гундосит в микрофоны, время от времени добродушно улыбаясь аборигенам?

Русские специалисты держались подчеркнуто строго и официально, с американцами старались не общаться, воспринимая их соседство на рабочем месте как визит неприятного инспектора, которого замечать не положено. Соответственно, и в полевой ресторан они не ходили — и даже не пользовались установленными в диспетчерском зале кофеваркой и бутылью с водой, предпочитая таскать на службу цветастые китайские термосы времен Мао Цзэдуна.

Ребята отнеслись к этому спокойно, а Маклоски попытался расположить местных к себе, объясняя коллегам, что, как ни крути, мы здесь все-таки гости. Чем вызвал взрыв хохота у Нормана и Клинтона, с которыми успел погостить в Сербии, Афганистане и Ираке. Но Маклоски был тверд в своих убеждениях. Сегодня поддерживать разговор было невозможно. Русские, правда, практически не работали. Они слушали радиоприемник, принесенный с утра одним из диспетчеров и включенный на полную громкость. Пит русского не понимал, но даже если бы не удавалось разобрать в возбужденной словесной каше слова «Казань», «Магдиев», «бомба» и «Бьюкенен», нетрудно догадаться, о чем идет речь. Всегда прохладная атмосфера в итоге сгустилась до антарктической. Русские, не шевелясь, сидели у радаров на своих неудобных стульях (сменить их на американские кресла, с запасом доставленные из Басры, они отказались — надо понимать, из той же туземной гордости). Норман, которого сменил Пит, вполголоса сообщил, что так русские сидят с того момента, как по радио прошла первая информация о бомбежке Казани — и русские, не будь дураки, соотнесли ее с суетой на базе и массовым взлетом эскадрильи бомбардировщиков. Норман пожаловался, что за смену поседел и заработал пожизненную диарею.

Пит и рад бы ему посочувствовать (каково участвовать в войсковой операции против русских — пусть татар, но все равно русских, — сидя в одном помещении с русскими солдатами!), но приберег сочувствие для себя. Во-первых, Питу предстояли четыре не менее веселых часа. Во-вторых, отсидевшие утреннюю вахту русские, дождавшись смены, не разошлись по казармам в обычном резвом темпе, а остались тут же — лишь пересели с колченогих стульев на обшарпанные столы и тумбочки. В-третьих, начало смены Пита ознаменовалось-таки массовым шевелением туземцев.

Они отреагировали на бравурную песнь, вслед за которой в распахнутую дверь проник Малколм Хьюз (позывной Кабель), безумный видеолюбитель, добрейшая душа, любимец женщин и пилот от бога, летавший на «Дикой ласке» — истребителе прорыва F-16CJ Wild Weasel. Кабель, похоже, едва приняв душ, схватил камеру и бросился обходить базу с тут же увековечиваемым веселым рассказом о том, как татары раскидали по всему городу какие-то слабосильные обманки, совершенно не попытавшись прибегнуть к активной обороне. Вместо боевого вылета получилась веселая прогулка.

Кислые мины слушателей ему, похоже, ничего не сообщили. И он, весело водя объективом, оживленно болботал про то, как звено, которое он сопровождал, вышло на цель, отгрузилось — но тупой Майки решил положить кассету поточнее, сбавил высоту — и сначала чуть не воткнулся в здоровенную, под облака, кирпичную трубу, с испуга открыл бомболюк — и едва не получил в брюхо собственными осколками и взрывной волной. И тут какая-то шушера под городом, не иначе самодельный пост ПВО, выдала себя радиовспышкой, свидетельствующей о захвате воздушной цели, — и тут же получила от него, Кабеля, пару ракет Maverick. А подоспевшие бомберы вдолбили так и не успевшего выстрелить балбеса в нефтеносные слои татарской земли.

При этом Кабель не только смеялся взахлеб, но еще и показывал ладонью, а иногда и камерой, фигуры высшего пилотажа и взрывы.

Возможно, он веселился бы еще больше, узнав, что обнаружил и разбомбил недостроенную первую очередь капитального комплекса ПВО под Казанью, который должен был замкнуть приволжско-уральскую цепочку трансконтинентальной противовоздушной обороны. Комплекс в Пестречинском районе из-за безденежья был заморожен на последней стадии, которая затянулась из-за разборок Москвы и Казани. Масенькая воинская часть, обслуживавшая объект, сократилась до взвода, призванного обеспечивать сохранность оборудования, но, в основном, боровшегося за собственное выживание. В рамках этой борьбы важнейшие блоки управления и наведения комплексом были давно украдены и сданы в цветмет. Об этом не знал даже командир части капитан Новиков, дежуривший в ночь налета и решивший от греха подальше отключить активные контуры, чтобы не попасть под удар.

Переклинившая электроника сделала все наоборот. Капитан, убитый первой же ракетой, не успел даже испытать сожаления. Маленьким утешением для него могло бы послужить то обстоятельство, что одна из шальных ракет, выпущенных по «объектам военной инфраструктуры Казани», была сбита с курса микроволновкой или каким-то кустарным чудом, снесла оборудованный в придомном гараже на Федосеевской улице подпольный склад цветмета, а заодно испарила его хозяина, купившего 7 кг плат у сержанта Бутякова. Сержант, ушедший на дембель в родной Соликамск полгода назад, узнав о гибели родной части из теленовостей, напился и пообещал взорвать, на хер, Америку, но утром проспался и обо всем забыл.

Когда Кабель принялся губами выдавать могучие разрывы, русские диспетчеры, некоторое время пристально смотревшие на пилота, один за другим поднялись с мест. Лица у них были невероятно спокойными. Пит остро ощутил, что с такими же спокойными лицами русские будут убивать. Причем уже через десяток секунд. Причем не только идиота Кабеля, охотно развернувшего объектив в сторону туземцев и всех остальных, включая Маклоски. Пит обнял Хьюза за плечи и почти крикнул ему в лицо:

— Малколм!

Кабель, едва приступивший к основной части повествования — как эскадрилья чуть не перемешалась со второй волной бомбардировщиков Thunderbolt, — вздрогнул и прекратил запись, но тут же справился с замешательством, прицелился объективом в капитана и нетерпеливо сказал: