Цейтнот затягивался, и от группы преследователей отделилась знакомая фигура.
— Послушайте меня, заблудшие души! — разнесся громовой глас старосты.
Сергей переглянулся с Салли и слегка кивнул орудием: громкоговорящим оборудованием боевая «Банни» была обделена.
— Мы не причиним вам зла! — ободренный согласием продолжил Джейкобс. — Мы верим, что видим перед собой добрых христиан, неосторожно угодивших в колдовские сети…
«Угу, мы тоже вам верим… — подумал Извеков, снова „кивнув“ орудием. — Больно уж сладко поете, гражданин староста!..»
— …поэтому мы готовы простить вас и посчитать недоразумением тот разгром, который вы учинили в форте. Вы пройдете очищение, и мы с чистым сердцем примем вас в свою любящую семью…
— Не верь ему, Серж! — заверещала Салли. — Я слышала, как они там обсуждали возле «Банни», что с нами сделают…
— Погоди! Дай парламентеру высказаться.
— Кому-у?
Сергей лишь досадливо дернул плечом, вслушиваясь в слова мэра.
— …чтобы трудом и благостным поведением своим снискали вы снисхождение Господне и обрели, когда настанет час, успокоение в райских кущах… — вещал привыкший к проповедям староста.
Речь его текла легко и успокаивающе, словно заклинания гипнотизера, так что Сергей слегка даже расслабился. Но последние слова Джейкобса заставили его встрепенуться.
— …или вообще поедете прочь своим путем… — в голосе вдруг зазвенела злоба, — если отдадите нам свою краснокожую дьяволицу, чтобы постигла ее заслуженная кара!
Оп-па! Вот с этого бы и начинал!
Извеков бросил косой взгляд на Салли, забившуюся в угол с выражением ужаса на вытянувшейся мордочке, и зло усмехнулся:
— Морская пехота своих не выдает! Не дрейфь, деваха!
Длинная очередь из башенного пулемета прогремела так неожиданно для преследователей, уже надеявшихся на капитуляцию своих жертв, что они даже опоздали залечь, и если бы Сергей бил прицельно, разом положил бы их не менее десятка, неосторожно скучившихся и завороженно слушающих своего пастыря. Они, конечно, тут же попадали наземь, неуклюже и вразнобой, но не от пуль, прошедших не ниже чем в метре над их головами.
Предводитель, рухнувший чуть ли не первым, долго шарил по земле в поисках своего матюгальника, а найдя его, минуты две откашливался и отплевывался от забившей рот грязи, прежде чем прошипел далеким от благостности голосом:
— Вы сами выбрали свою судьбу, исчадия ада! Вам все равно придется пройти очищение, но это будет очищение огнем!..
— Салли, возьми на прицел левую ракетницу, а я расстреляю правую… Только целься точнее, чтобы этих придурков под удар попало как можно меньше…
Девчонка кивнула, тщательно наводя ракеты на цель, но Сергей никак не мог отдать приказ.
— Стой, — удержал он индианку за запястье, — что-то не похоже, чтобы они готовились нас поджарить…
В стане противника действительно наблюдалось что-то странное.
Воинство не только не кинулось к своим стрелялкам, но принялось еще глубже закапываться в грязь, а сам предводитель на карачках быстро-быстро пополз назад и затих под колесом самого дальнего джипа.
— Что это с ними?
— Кто его знает… Может, военная хитрость…
Хороша же хитрость! Некоторые святоши уже откровенно драпали, затравленно оглядываясь, бросая автоматы и винтовки, а остальные замерли, выставив к небу зады и уткнувшись лицами в землю, будто молились чему-то.
— Они что, с ума все посходили?..
Извеков, наконец, разглядел, что некоторые улепетывающие обитатели форта тычут вытянутыми пальцами куда-то назад и, недоумевая, развернул в указанную сторону прибор наблюдения, установленный во вращающемся ободе башенного люка.
В следующее мгновение он едва не рухнул вниз…
Из-за реки на берег величественно наплывали небольшим журавлиным клином несколько причудливых серебристых конструкций, которые не могли держаться в воздухе, тем более в доброй полусотне метров от поверхности воды, по определению…
Глава 20
— Куда мы премся к черту на рога! — ныл Форстер, сидевший за рулем «хамвея», который направлялся в небольшой городок, расположенный неподалеку от блокпоста. — Там же тыщи арабов, злых на нас, как черти…
— Допустим, не тыщи, а всего лишь чуть более тысячи человек, — лениво ответил Роджер, слегка опуская стекло — кондиционер барахлил, а солдаты в давно не стиранном обмундировании воздух отнюдь не озонировали. — Деревня, одним словом… По довоенным данным, конечно.
— Вот-вот! Именно, что по довоенным…
— Ладно, не ворчи… Не надоело, что ли, консервы лопать? Меня лично от этой тушеной свинины с бобами уже воротит. Баранины хочу! Свежей, на вертеле, с чесночком…
Кто-то из сидящих позади шумно сглотнул слюну, увлекшийся, видно, гастрономическим описанием.
— А еще здорово на решетке поджарить… — вступил в разговор Тэдди Маршалл. — Ну, как барбекю. И соусом все полить, соусом… Не этим кетчупом из жестянок, а домашним, из настоящих томатов. Вот у меня мама готовит… Готовила…
— Ага! — хмыкнул более чем пессимистично настроенный сегодня Форстер. — Будет вам барбекю… Воткнут в одно место вертел и ну над угольями поджаривать… Правда, томаты здесь, наверное, не растут, так что придется обойтись верблюжьей колючкой.
— Прекрати, Линк, жути-то нагонять! — бухнул откуда-то с «тещиного места» Арчи Миллер, неделю назад все же получивший капральские лычки после того, как Роджеру, наконец, присвоили сержанта. — И без того тошно…
— Тошно? — подскочил Форстер. — А чего тогда сам вызвался ехать? Тоже по баранине соскучился?
— Соскучился, — упрямо кивнул здоровяк. — А еще надоело сидеть, как запечный таракан, и ждать, когда тебя взорвут к чертовой матери! Сам-то чего?
— А я… Я… — потерялся на мгновение чернокожий, но тут же собрался: — А потому что я тупой черный идиот!
— Прекратите! — буркнул Бэрринстон, обрывая спор, грозящий перейти в сферы, далекие от насаждаемой в армии политкорректности. — Ты, Миллер, заткнись, а ты, Форстер, лучше гляди на дорогу.
Замечание было в общем-то более чем риторическое. Даже если бы бронированный джип съехал с бетонки, переметенной песком, то твердая, как стол, поверхность пустыни легко бы заменила последнюю. По ней можно было с одинаковым успехом ехать в любом направлении, словно по огромному плотно укатанному стадиону, в чем ветеран Бэрринстон убедился на собственном опыте во время наступления на Багдад весной 2003 года. Существовала, правда, вероятность залететь на пятачок коварного зыбуна или наехать на мину, но обе возможности здесь были маловероятны — первая из-за довольно плотной, хотя и чахлой растительности, удерживающей песок, а вторая — из-за отдаленности от очагов цивилизации. Инструкции езду по бездорожью, естественно, категорически запрещали…