Слава богу, что сдержался: Князь первым заметил погоню и не преминул сообщить беглецам, что тонуть, возможно, не придется — их после вчерашнего сражения просто порежут на куски.
— Помолчали бы... — пропыхтел красный как рак Чебриков, натужно ворочая тяжеленным веслом. — Вас-то тоже не пощадят.
— Как бы не так, господин легавый! Как бы не так! — злорадно возразил на это графу Кавардовский. — Русский мужик всегда отличался сердоболием и сочувствием к невинно заточенным. Тем более мой же коллега по ночному ремеслу. Так что, мсье...
— Первым, кого прирежут, будете вы, князь, и я вам это обещаю, — заверил его Николай. — Возьму уж грех на душу. Я же не дворянин — мне политесы как-то...
— Не трудитесь, Николай Ильич, — посоветовал Чебриков. — Эту... рептилию словом не проймешь, а если что, я сам его придушу. Из классовой солидарности, так сказать...
Моторная лодка, переполненная жаждущими реванша головорезами Базуки, тем временем все больше и больше сокращала расстояние, имея подавляющее преимущество в скорости перед дырявой развалюхой.
— Почему они не стреляют? — Валя, как всегда легко, впала в панику, бросив уже практически бесполезную банку.
— Живьем хотят взять, разве непонятно? — буркнул Николай.
Жорка тоже отшвырнул банку и схватился за двустволку.
— Я им так просто не дамся... Ротмистр вздохнул и, бросив весло, принялся расстегивать куртку.
— Стрелять не стоит: у них автоматическое оружие и одним залпом они изрешетят всю лодку, да и нас заодно. Вместе с вами, Кавардовский! — Язвительный поклон в сторону несколько поубавившего свою резвость Князя. — Поэтому нужно использовать последний шанс.
До вражеской посудины оставалось уже не более пятидесяти метров, и отлично можно было различить человека в белом с биноклем в руках на ее носу, а также десяток бритоголовых парней, вооруженных автоматами и помповыми ружьями, позади.
— Петр Андеревич, вы же не станете... — всполошилась Валя, сжимая мокрыми и перемазанными ржавчиной ладонями щеки.
— Стану, мадемуазель, стану... Берите весло, Георгий, и постарайтесь все-таки добраться до цели. Обо мне не думайте...
— Петр!..
Вместо ответа ротмистр, скинув с ног ботинки, почти без всплеска исчез в мутных волнах.
* * *
Стоящий на носу с биноклем в руках Клещ в развевающемся по ветру белом дождевике, испятнанном брызгами, летящими из-под носа моторки, строго-настрого запретил открывать огонь по приближающейся лодке.
— Живьем всех взять, живьем. С мужиками поболтаем, девку — на хор!
Последнее замечание вызвало одобрительный гул у братвы, мечтавшей поскорее дорваться до беглецов, особенно до проклятого ниндзя.
— Глянь, Леха! — Базука опустил свой бинокль. — Кажись, кого-то за борт сбросили. Или что-то.
— Наверное, того, связанного. Видать, наш человек был... — Клещ напряженно всматривался в окуляры.
— Жалко... Может, выплывет?
— Связанный?
Вадик снова перекрестился.
— А кота этого, заразу, собственноручно утоплю! — мечтательно произнес он. — Вон он: видишь башка ушастая из-за борта торчит! В мешок подлеца да в воду!
— Ты явно неравнодушен к котам, Вадя! Это что-то патологическое... — Клещ повернулся к другу, опуская бинокль. — Всем приготовиться к абордажу...
— Чего-чего?..
— Захватим это корыто, говорю!
В этот момент лодку, идущую на полном ходу, слегка качнуло, словно она налетела на мель, и над бортом в вихре брызг сразу на метр выросло что-то непонятное, черное, блестящее, словно бы облитое мокрой кожей.
— Атас! — завизжал Базука, занося руку для крестного знамения.
Ударила жиденькая автоматная очередь — у кого-то из братвы не выдержали нервы. В этот момент лодка резко накренилась и перевернулась.
Последнее, что успел увидеть в своей жизни оглушенный, полузахлебнувшийся и полуослепший Клещ, был бешено вращающийся винт моторки. В следующий миг мир окунулся в багровую бездну.
«Анюта... — успело пронестись в уже наполовину умершем мозгу Алексея. — Анечка моя...»
* * *
— Ну что там, что? — Валя, вытягивая шею, все пыталась разглядеть что-нибудь в том месте, где несколько минут назад исчезла преследовавшая их моторка.
Мужчины, опустив ненужные уже весла, понуро сидели, уставясь на мокрое дно лодки, в плескавшуюся воду, в которой намокала сброшенная ротмистром перед прыжком в воду куртка. Даже Кавардовский притих и смотрел куда-то в сторону.
— Может быть, выплывет. Вода-то теплая...
— При чем здесь температура воды? Там винт... И волна опять же. Видишь: ни одного предмета на поверхности не плавает. Все потонули. Да и времени прошло изрядно. Ладно, Жорка, бери весло.
В этот момент мокрая рука, беззвучно взметнувшись из-за борта, крепко вцепилась в рассохшиеся доски.
27
До ближайшего перехода было уже недалеко: выступить в путь пораньше и... К обеду, возможно, откроется новый мир. Каким он будет? Таким же, как этот: девственным и нетронутым или?..
«Еще один необитаемый мир... — пронеслось в голове Чебрикова, бережно разглаживающего на колене истрепанную берестовскую карту. — Сколько же их: таких прекрасных, первозданных и... совершенно безлюдных».
— Насчет безлюдных, это вы верно заметили, — ворчливо заявил кто-то рядом, прямо за спиной ротмистра. — Но относительно необитаемости я с вами готов поспорить!
Петр Андреевич ошеломленно закрутил головой, но никого, кроме спящих путников вокруг не было.
— Не старайтесь, не старайтесь. — Невидимый обладатель ворчливого голоса засмеялся. — Все равно у вас ничего не выйдет.
— Почему? — Граф словно невзначай положил руку на автомат и весь напрягся, готовый в любую секунду нырнуть вбок из-под гипотетического прицела, перекатиться и открыть огонь на поражение. — Разве вы невидимы?
Невидимка замялся:
— Можно выразиться и так... Хотя... Да ладно, все равно вы не поймете.
— Я что, произвожу впечатление непроходимого тупицы? — Ротмистр, чтобы потянуть время, сыграл обиженного, а сам в этот момент напряженно раздумывал о том, как найти выход из этой странной ситуации.
— Что вы! — совершенно искренне, как показалось Чебрикову, ответил «гость». — Вы, судя по всему, очень умны л к тому же весьма хладнокровны. А если еще перестанете тискать свой смертоносный аппарат, то вообще вырастете в моих глазах на недосягаемую высоту.
— А у вас есть глаза?
— Конечно, как и у всех... Почти у всех разумных существ.
Ротмистр не торопился следовать совету, продолжая сжимать рукоять «АКСУ»: