Не тронь добычу! - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Март cтр.№ 11

Подполковник ничего не понял из показанного ему спектакля, а потому молчал и ждал разъяснений, которые последовали незамедлительно.

— То же самое произошло вчера. Правда, я не падал на диван с такой силой. Все происходило мягче. Но картина все же упала и у меня на затылке осталась шишка. Приятного мало, но это лишь начало. Настоящие огорчения нас постигли чуть позже.

Он поставил картину на стул перед окном.

— Этот шедевр был куплен в Лондоне на аукционе «Сотбис» за один миллион триста тысяч долларов. Поль Гоген «Пирога». Гоген сейчас в моде. Над диваном висят еще четыре полотна Гогена, но не столь знаменитые. Но должен вам доложить — за пять картин мы уплатили три с половиной миллиона. За четыре года они подорожали на шестьдесят процентов. А если интерес к великому мастеру сохранится, то вскоре они подорожают еще раз в пять. Мы очень удачно вложили деньги. Некоторые картины близкого друга Гогена — гениального Ван Гога — дошли до астрономических цен. Японские банкиры владеют полотном стоимостью в восемьдесят миллионов долларов. Теперь его можно продать за сто сорок. Прошу меня извинить за вступительную лекцию. Картины приобретены официально и зарегистрированы. К тому же они застрахованы. Но дело не в этом.

Шульга перевернул холст задней стороной.

— Тут и экспертов не надо. Мы видим с вами современный отечественный холст по семьсот пятьдесят рублей за метр вместе с грунтовкой. Это подделка. Гогена несложно подделать. В Китае есть мастерские, которые за один день вам сделают два десятка копий. Они занимаются этим официально и ставят штамп «копия» на холсте. Можете заказать у них любую картину по Интернету, и вам ее привезут в течение недели. У нас в стране умельцев не меньше.

Теперь о деле. В ночь ограбления унесли не только деньги и диск, но и пять картин Гогена. Подлинников. А фальшивки были повешены на их место. Таким образом, наша задача усложняется тем, что мы не можем в точности ответить на главный вопрос: за чем именно охотились грабители. Если они заготовили подделки заранее, то, возможно, их интересовал только Гоген, а сейф они вскрыли для отвода глаз, забрали деньги и диск, не имея понятия о его ценности. Возможно, грабители пришли за деньгами, а для отвода глаз взяли диск и картины. То же самое можно сказать об охотниках за диском.

— Согласен с вами, Глеб Витальевич, — кивнул Марецкий. — Задача усложнилась. Но почему вы думаете, что картины похитили в ту же ночь?

— Я их сам вешал на стену. Веревочку закручивал дважды вокруг шурупа, и картины не смогли бы упасть на голову. Последний раз я сидел на этом диване за день до ограбления. Ничего мне на голову не падало. Картина упала вчера, когда я сел сюда же и облокотился на спинку. Я люблю сидеть на этом диване. Только теперь подделки повесили небрежно. Шнурок соскользнул с шурупа, как только стены коснулась спинка дивана.

— Рамы остались те же?

— В том-то и дело. Сменили холсты. Правда, прикрепили их канцелярскими кнопками. Кощунство.

— В кабинете есть картины дороже украденных?

— Есть равноценные, — вмешался Прозоров. — Но две золотые египетские статуэтки Рамсеса Второго. Они стоят дороже, и унести их проще. Бросил в сумку и пошел. Но их не украли. Грабителей интересовал именно Гоген. Открытый сейф бросается в глаза. Наличные деньги — тоже не фунт изюма. Никто из нас на картины сразу не обратил внимание. В кабинете полный порядок, все стоит на местах, и только сейф распахнут настежь. Безусловно, грабители знали, где что лежит, и бывали у меня раньше. Но я вынужден повториться — никого в преступлении не подозреваю.

— Я понимаю. Вы уже это говорили. Скажите, пожалуйста, у кого-либо из ваших сотрудников не случались в последнее время неприятности личного характера?

Прозоров не сразу понял, о чем его спрашивают, потом задумался и отрицательно покачал головой.

— Вообще-то мы редко разговариваем о личной жизни. В основном о работе. Но сейчас лето, все мы живем на дачах, а они расположены рядом. Ничего особенного я не замечал. Поселок у нас тихий, хорошо охраняется. Скандалов не бывает.

— Погоди минутку, Вячеслав Михалыч. Ты мне показывал необычное заявление от нашего главного инженера Ливенталя.

— А при чем тут неприятности? Человек попросил оказать ему материальную помощь. Мало ли для чего человеку могут понадобиться деньги.

— И сколько он просил? — спросил Марецкий. Прозоров немного смутился.

— Немало. Сто тысяч долларов. Я не спрашивал его, зачем и почему. Просто дал деньги из своих личных. В кассе у нас таких денег не было на тот момент. И вообще, Ливенталь интеллигентный и очень порядочный человек.

— А вы что скажете?

Марецкий глянул на заместителя. Похоже, Шульга пожалел о том, что вспомнил о заявлении.

— Все правильно. Ливенталь и картины несовместимы. Глупость какая-то. Извините нас, Степан Яковлевич, мы в полной растерянности. Так до чего угодно можно договориться.

— И все же я обязан проверить алиби на ночь преступления каждого работника офиса. Пусть ваши люди отнесутся к проформе как к должному, без всяких обид.

— Раз надо, значит, надо, — с грустью согласился Прозоров, — начинайте с нас. Мы с Глебом Витальевичем уехали из офиса в семь часов вечера. Это точное время. В восемь часов начинался торжественный вечер, посвященный семидесятилетию академика Войтовского в Доме ученых. Мы сотрудничаем с ученым более пяти лет по линии космической связи. Сейчас все перешли на коммерческие отношения, по-другому не выживешь. После долгого чествования, поздравлений и выступлений начался банкет. Уехали мы с торжества в начале четвертого утра. Сразу — на дачу, никуда не заезжали. Если вас наше алиби не устраивает, то другого у нас нет.

— Я же сказал, что это проформа. Для протокола. У вас есть комната, где я бы мог поговорить с остальными?

— Мой кабинет вас устраивает?

— Не хочу вам мешать.

— Это мы не будем вам мешать. Все вопросы мы можем решать в кабинете Глеба Витальевича. Устраивайтесь поудобнее. Моя секретарша будет вызывать к вам на экзекуцию по одному человеку.

— Весьма признателен.

Начальники оставили сыщика одного, тихо прикрыв за собой двери.

Марецкий встал и подошел к открытому окну. Дом напротив был ниже, и он видел его плоскую крышу. Слишком далеко. Он глянул вниз. Стоящие внизу машины походили на спичечные коробки. В окно может залететь только птица, но не человек. Тем более что ему еще и вылететь надо. Костей не соберешь.

Чертовы картины. Перебор получается. Накручено здорово! Как теперь раскручивать?

Сплошные вопросы. Хоть бы один ответ или намек на ответ иметь, и то легче стало бы. Ан нет!

«Интересно, где она откопала такого механика, — думала Олеся, глядя, как высокий статный блондин возится с ее машиной. — Стопроцентный герой-любовник, но никак не слесарь. Не крутит ли Катька шашни с этим красавчиком?»