Не тронь добычу! - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Март cтр.№ 10

— Нас трое работают на объекте. Один парень угодил в больницу. Костя Духов: Мы с покойным Витькой работали по двенадцать часов. В восемь утра заступаешь — в восемь вечера сменяешься. Ну и так далее. Витька на бега ходит. Много денег там просадил. В долгах ходил. Бега — та еще зараза, как наркотик. Ну, мне он сказал, будто в тот день должен состояться важный заезд, и ему надо быть на ипподроме. Вот он и «сквозит» две смены подряд. Сутки дежурит, а потом я заступаю в его смену — и у него следующий день свободный. Начальству мы ничего говорить не стали. Мелочи. Какая разница, кто дежурит? Главное, что пульт не пустует. Утром я пришел его сменить, а там труп и дверь открыта.

— Почему же преступники ее не захлопнули? — поинтересовался Журавлев.

— Она закрывается и открывается с пульта. Покойник не мог закрыть дверь. Тут все продумано. Внешнего замка нет. Значит, снаружи дверь не откроешь. В помещении должен оставаться человек, способный открыть двери здания, иначе никто туда не попадет. Я не верю в случайности. По сути дела, если предположить, будто преступники сумели хитростью попасть в офис, то там должен был находиться я. Судьба мне все время подножки ставит. Если кто-то должен вляпаться в дерьмо, то им буду я, и никто другой. Так мне, видно, на роду написано. И если вдруг пострадал кто-то другой, то сделал это сам. Вот и Витька пострадал по собственной глупости и доверчивости. Ясно же дураку, что поиски начнут с него как с единственного свидетеля, отвечающего за охрану здания. Кто же ходячего информатора оставит в живых?

— Допустим, Бовин пошел на сговор. Деньги ему нужны. Рискнул парень. Впустил в здание, включил лифт, — рассуждал Журавлев. — У грабителей были ключи от кнопки, ключи от этажей, кабинета, сейфа. Значит, действовали свои люди. Они знали пароль последнего дня, который должен поменяться только утром. Сделали свое дело, спустились вниз и пристрелили парня. Так?

— Конечно. Только почему вы решили, что грабителей должно быть много? Такая операция под силу одному человеку. Взламывать ничего не надо, для чего же преступнику сообщники? С ними же делиться надо. Я бы не стал. Сам бы все взял.

— Резонно. Одна неувязочка. В электронном журнале должны остаться данные о посетителе, прошедшем через турникеты двадцать первого этажа.

Парень усмехнулся.

— На этаже есть красная кнопка возле лифта. Если замки вышли из строя, то надо нажать кнопку и по домофону сообщить на пульт пароль. Охранник отключит систему, и вы пройдете через двери, как в вестибюль станции метро, и при этом никакой журнал ничего не зафиксирует.

— Выходит, что вся система гроша ломаного не стоит? Человек остается главным стрелочником?

— Совершенно верно. Только охранник не может попасть в кабинет. Кабинеты с пультом не связаны. И охранник не знает, каким кабинетом и каким этажом следует интересоваться. Их около шести сотен в здании. В каком лежат деньги, а в каком находится душ или сортир, знают только сотрудники офисов. Без сговора тут не обошлось. Меня другое удивляет. На что мог рассчитывать Бовин? Он же умный парень, отличный специалист. Мне, человеку очень далекому от сыска, и то стало ясно, что он замешан в этом деле.

— Есть еще какие-то предположения? — спросил Журавлев.

— Проще пареной репы. Я поинтересовался ради любопытства. В пятницу, когда я его должен был сменить, на ипподроме не было забегов и ставки не принимались. Бега — лишь повод. Мог бы придумать что-нибудь и поинтересней. И еще. Человека, который произвел в него смертельный выстрел, он хорошо знал. Стреляли с двух метров. Значит, убийца вошел в сторожку и сделал четыре шага. У нас пол застелен стальными пластинами, под ними идут коммуникации. Они создают много шума, когда по ним ходишь. Подкрасться невозможно. А он сидел к убийце спиной и знал, что тот находится в комнате. Мы ее «сторожкой» называем.

— Скажи, Паша, а ты был знаком с Трушиным, Дубенским и Зверевым? — поинтересовался Журавлев.

— Теми, что на даче погибли?

— Да.

— Нет. С боевиками у меня нет общих интересов. Эти люди особого склада ума и интересов. И потом, они намного старше. Истории про войну мне уже надоели. Телевизор включить нельзя: сплошные убийцы, проститутки, коррупционеры и президент. Все мозги прокапали. Лучше бы про наши закрома и житницы рассказывали.

— Понятно. Спасибо за беседу, было очень интересно. Какое у тебя образование?

— Высшее. Институт электронного машиностроения.

— Молодец. И с логикой у тебя все в порядке.

— Свободен, — грубо рявкнул Охапкин. Паренек встал и тихо вышел.

— Теперь понял, Дик, что грозит моей репутации? Наводчиков и соучастников нанимаем на работу.

— Не торопись, Володя. У мальчишки фантазия разыгралась, его слова еще не доказательство. А мне нужно личное дело погибшего Вити Бовина и хороший специалист по охранным системам. Я хочу сам побывать в том здании и ознакомиться с электронным комплексом и пультом управления.

— Хорошо. Устроим тебе экскурсию. А дело Бовина на моем столе лежит.

Он взял черную папку, лежащую по левую руку, и протянул ее Журавлеву.

Молодые люди, каждому из которых не исполнилось и сорока, совершенно не походили на новых русских, какими их принято себе представлять. Интеллигентные, выразительные, умные лица, и одеты со вкусом, без вычурности и нелепых ярких пятен.

Вячеслав Прозоров не позволял себе сидеть в директорском кресле за столом, когда к нему приходили посетители или гости. В кабинете хватало места и для удобных антикварных диванов и кушеток. Небольшой перебор, конечно, — кабинет не музей, но если это считать недостатком, то он был единственным.

Заместитель Прозорова, его правая рука и друг Глеб Шульга излучал какое-то особое обаяние. Он не был так элегантен и красив, но общаться с ним для всех было одно удовольствие. Существуют актеры, которых по пальцам можно пересчитать, с удивительной способностью завораживать своим обаянием. Им и играть-то ничего не надо. Смотришь и веришь каждому их слову.

И все же Марецкий ощущал напряженность руководителей «Меги».

Прозоров позвонил ему утром и спросил подполковника, не смог бы ли он приехать к ним в офис. Марецкий и без приглашения собирался навестить ограбленную контору, а тут еще и приглашение получил.

Гостя усадили за ломберный столик, инкрустированный перламутром. Именно это место ему предложили для наглядности.

— Теперь, уважаемый Степан Яковлевич, мы попытаемся воспроизвести то, что случилось вчера вечером, когда после совещания мы с Глебом вернулись в мой кабинет.

Прозоров повернул голову к заместителю и сказал:

— Давай, Глеб.

Молодой человек подошел к кожаному дивану и резко плюхнулся на него. Слишком резко, можно подумать — умышленно.

Одна из картин сорвалась со стены и упала, но Глеб ее поймал, иначе она обрушилась бы ему на голову.